— Баб Зин, мы договорились — никаких заранее, — вяло отмахнулась Алька, чувствуя, что ей не избежать очередного «аванса» для бабы Зины. — Мне самой жить не на что. — Ну, дочка, — захныкала бабуля. — Ну дай хоть на бутылку. Ты же знаешь, не выпью — помру… Начинается, подумала Алька и сунула бабе Зине стольник. — Запиши, дочь, ей-богу, лишнего не возьму… — Да будет вам, баб Зин. Я верю, — ответила Алька, представляя, как вечером Маришка отметелит ее за то, что она дала бабе Зине еще один стольник. Квартирка, в которую Алька переехала уже на следующий день после ночи с Сергеем, была довольно уютной. Несмотря на то что баба Зина изрядно закладывала за воротник, она умудрялась содержать в чистоте свое скромное жилище. Альке здесь нравилось. По крайней мере, она, нимало не смущаясь, переставила все по своему усмотрению. Но самое главное, эта квартира не напоминала ей о Сергее. В то утро она сразу почувствовала, что что-то не так. Сергея не было в постели, когда она проснулась. Он долго просидел на кухне, и по запаху, доносящемуся оттуда, Алька поняла, что он курит. Она не стала выяснять отношений и ни словом не обмолвилась о проведенной ночи. Зато лицо Сергея говорило ярче всяких слов. Хмурое, смурное, как в первый день их знакомства. И Алька понимала — почему. Вчера он, не подумав, отдался страсти. А утром наступило раскаяние. Все верно, он хотел ее, его влекло к ней. Но не больше… Впрочем, на большее Алька и не могла рассчитывать. Ту пустоту внутри него могла заполнить только Елена. И глупо думать, что Алька, маленькая девочка, сможет противостоять пусть и призраку, но призраку взрослой женщины, умевшей преподнести себя так, как надо… Алька сразу решила, что уедет. Правда, не думала, что это случится так скоро. В тот же день она позвонила Маришке и узнала, что та тоже собирается переезжать. Троюродная сестра оказалась не подарком и постоянно попрекала Маришку жильем, за которое та не платит денег. Их выручил охранник Пашка, чья бабка срочно искала квартирантов. Сергея не было дома, когда Алька окидывала квартиру прощальным взглядом. Если бы не Маришка, она, наверное, разрыдалась бы. И только присутствие подруги удерживало ее от глупых слез. Уезжать вот так, не попрощавшись, было неловко. В конце концов, Сергей очень много для нее сделал… Поэтому Алька вырвала из блокнота листок бумаги и написала: «Спасибо тебе за все. Я очень надеюсь, что ты будешь счастлив и найдешь ту женщину, которую ищешь». И подписалась — «Алька». Маришка все торопила ее, что-то спрашивала про бабу Зину, но Алька ничего не слышала. Она выходила из дома, как оглушенная, даже в ушах звенело. А в глазах стояло лицо Сергея. Его глаза улыбались, а губы шептали ее имя. И от этой картины на Алькиных ресницах застывали слезы… Она ждала, что разлука принесет с собой пустоту внутри. Но вместо нее в Альке поселилось какое-то болезненное беспокойство, которое заставляло ее в каждом прохожем видеть Сергея. А в каждом звуке слышать его голос. И каждый раз чувствовать жгучее желание набрать его номер, чтобы только вслушаться в его дыхание, раздавшееся в трубке. Но Алька не позвонила. Она даже хотела вырвать из записной книжки листочек с номером Сергея. И все-таки передумала. В конце концов, неужели она такая безвольная, что не может держать себя в руках?.. Дни шли за днями, и ничего не менялось. Спустя неделю после переезда Алька нашла в себе силы встретиться с Олегом. Она не имела права бросить его вот так, ничего не сказав. Однако, выслушав Альку, он не очень-то расстроился. — Жаль, что все так вышло. Всю прошлую неделю я места себе не находил. А на этой вдруг успокоился. Знаешь, как будто почувствовал, что ты все решила… Ты хорошая, Алька. Только, по-моему, сама не знаешь, чего хочешь… Олег просил ее звонить. Мало ли что бывает в жизни? Да и потом, его мама уже успела к ней привыкнуть. И даже спрашивала, как у нее дела. Алька стояла, не зная, куда девать глаза. Ведь она так и не рассказала Олегу всей правды. Что она жила у его брата, что она спала с его братом. И что его брат плевать на нее хотел… Несколько раз Алька пыталась перебить Олега и очистить свою совесть. Но не вышло — этим вечером он оказался чрезмерно болтливым. Альке показалось, что его мысли тоже заняты кем-то другим. Но она даже обрадовалась. Ей не хотелось, чтобы Олег мучился из-за ее ошибки. Они попрощались по-доброму, как хорошие друзья. Уходя, Олег обернулся и помахал ей рукой. Алька чуть было не расплакалась. Она снова одинока и несчастна, почти как тогда, когда приехала сюда. Но теперь у нее есть свобода. А еще Маришка, которая во всем поддерживает подругу. И еще любовь, от которой пересыхает в горле и к глазам подкатывают слезы. Но Алька улыбалась сквозь слезы, потому что всех этих причин достаточно для того, чтобы улыбнуться… Сегодня Алька приехала в офис раньше обычного — ей позвонил охранник Пашка, которому не терпелось сообщить ей какую-то новость. — Это не телефонное, Алька, — заговорщическим тоном поведал он, когда она попросила дать ей поспать еще хотя бы часок. — Приезжай, поговорим. Увидев раскрасневшуюся Альку, Пашка первым делом сунул ей какой-то журнал. — Что это? — удивилась Алька. — Журнал посещений. Я сюда записывал данные всех, кто к нам приходил! — Ну и что? — удивилась Алька. — А то. Помнишь, ты просила узнать, не был ли в «Альбине» Павел Тимофеевич Вольский? Кровь отхлынула от Алькиного лица. Неужели подозрения Сергея подтвердились? — Конечно, помню, — прошептала она. — Ты что-то узнал? — Еще как узнал. Вольский здесь был. Это точно. — Пашка распахнул журнал и ткнул пальцем в одну из клетчатых страничек. — Видишь? — У-у, — покачала головой Алька. Она изо всех сил старалась увидеть фамилию Вольского, но ничего подобного не видела. — А зря. Странички-то пронумерованы. Алька присмотрелась — страницы журнала действительно пронумерованы. Но за семьдесят пятой почему-то шла семьдесят седьмая. Она озадаченно посмотрела на Пашку. — Не доходит? — Ее вырвали? — Вырвали. Спрашивается: зачем? И журнал этот был спрятан так, что я нашел его по чистой случайности. Ты же знаешь, я недели три его искал, все нигде не мог найти… — Алька кивнула. Пашка действительно три недели тщетно пытался отыскать этот журнал. — Журнал еще полбеды. — Пашка ткнул пальцем в камеру. — Она ж все пишет. Все, кто заходит в «Альбину», должны быть на кассетах… Так фигушки. Этой записи тоже нет. Я все перерыл. Есть за предыдущий день, есть за следующий. А за этот — нет, — развел руками Пашка. — А еще, — полушепотом продолжил Пашка, — в тех самых числах приезжал Виталь Гнатич. По-моему, я уже говорил тебе, как часто он здесь появляется… Кстати, приехал он не один, с той самой расфуфыренной теткой… Уж не знаю, кем она ему приходится… В общем, пошли они к Владе, просидели там битый час. Все о чем-то спорили. Это мне уже уборщица рассказывала. Видать, говорит, что-то серьезное вышло, если сам приехал и так долго сидел… — Значит, говоришь, в этих числах… — задумчиво произнесла Алька. — А уборщица та все еще работает? — Ох, Алька, не лезла бы ты в это, — предостерег ее Пашка. — Чует мое сердце, дело нечисто. Не знали мы ничего, было хорошо. Меньше знаешь… — Крепче спишь, — закончила за него Алька. — Да слышала я. Скажи лучше, уборщица уволилась? Пашка вздохнул, поняв, что Альку не переупрямить: — Черт с тобой. Работает. Пошли, она как раз на втором полы моет… Через полчаса Алька узнала, что человеком, из-за которого между троицей шел сыр-бор, был именно Павел Тимофеевич. Уборщица почти ничего не слышала. Только пару фраз и одну повторявшуюся фамилию. Вольский то, Вольский се. Она тогда подумала, что Вольский — какой-то набедокуривший сотрудник. Недолго думая, она попросила Пашку передать Кобре, что ее сегодня не будет, и рванула к Сергею. Пашка только укоризненно покачал головой — он чувствовал, что в Алькину авантюру волей-неволей придется втянуться и ему. Он совершенно не мог отказать этой девушке, когда она просила о чем-то со своей обезоруживающей улыбкой. Алькино сердце бешено забилось, едва она вошла в знакомый подъезд, окрашенный в тускло-зеленый цвет. Как ее встретит Сергей? Как он посмотрит на нее? У самой двери она заробела и долго не могла нажать на кнопку звонка, но потом все-таки решилась. В конце концов, она пришла сюда не из-за себя, а ради Сергея, которому обещала помочь. Дверь открылась, и Алька с трудом узнала в гладковыбритом, причесанном молодом человеке своего мрачного и хмурого хозяина. — Сергей? Он бросился к ней так, словно они не виделись уже несколько лет. — Алька! Господи, ты вернулась… Я из Олега всю душу вытряс, где ты… А он молчит, как воды в рот набрал. Расстались, говорит, знать ничего не знаю. Если захочет, сама тебя найдет… — Ты рассказал Олегу? — удивилась Алька. Она не ожидала от Сергея такой прыти. — Ну да. Все равно ты с ним рассталась… — А он? — Нормально. Удивился, конечно, но пережил… Пришлось мне тебя самому искать. И я нашел. Правда, поздно. Ты сама пришла… Еще несколько секунд, и мы бы разминулись. Я искал бы тебя в твоей квартире, а ты меня — здесь… Альку накрыло радостью, как волной. И самое восхитительное, она видела — Сергей чувствует то же самое. Он говорил, говорил много, как никогда. И за этим словопадом крылись волнение и радость. Радость от того, что он снова ее увидел. Но Алька не собиралась уступать так просто, Она сделает то, зачем пришла, а дальше… А дальше — поглядит на поведение этого нового Сергея… — Сбежала, хоть бы слово сказала, — продолжал тараторить Сергей, затаскивая Альку в квартиру. — Надо полагать, ты думала, мне будет легко? Он еще и отчитывает… Алька хотела возмутиться, но снова вспомнила, зачем пришла. Неожиданная радость, с которой ее встретил Сергей, совсем задурила ей голову. — Твой отец, — быстро начала она, не дав Сергею высказать все, что он думает, — был в «Альбине». Мне Пашка сказал, охранник. В журнале, где отмечают посещения, нет одного листа. И сам журнал был спрятан так, что фиг найдешь. Кассета с записью посетителей выброшена. И еще… в тех числах, когда делались записи на пропавшем листе, в агентство приезжал директор с какой-то дамой. Они долго сидели у моей начальницы и о чем-то спорили, упоминая фамилию Вольский. — Вот, значит, как… — Сергей с минуту задумчиво смотрел куда-то сквозь Альку, а потом подошел к вешалке и схватил пальто. — Ты куда? — испуганно спросила Алька. — В «Альбину». А ты мне дорогу покажешь. — Даже не думай. Это глупо. Тебе все равно ничего не скажут. — А что ты предлагаешь?! — взвился Сергей. — Сидеть здесь и гадать на кофейной гуще, что там делал мой отец? Я, знаешь ли, уже не сомневаюсь, что смерть отца и твое агентство связаны одной ниточкой. Факт. Скажу даже больше: сейчас я почти уверен в том, что «Альбина» причастна к его смерти. И ты предлагаешь мне сидеть здесь?! — Нет, — покачала головой Алька. — Не предлагаю. Мы поедем в «Альбину», но позже. А сейчас я позвоню Пашке и узнаю, что он делает вечером. — Какому еще Пашке? — нахмурился Сергей. Неужели за это время у Альки появился еще один ухажер? — Охраннику. — Зачем?