– Ее каюта находится почти над моей. Мы знаем, что ни к ней, ни ко мне никто не входил через дверь, значит, преступник проник через балкон. Не исключено, что его каюта где-то поблизости. – А как быть с моей каютой? – В каком смысле? – Она располагалась в другом конце палубы, и у нее нет балкона. – Реально? – Элина ненадолго задумалась, но все же нашла подходящее объяснение: – Вероятно, поэтому преступник залепил объектив камеры наблюдения и вошел к тебе через дверь. – Но почему он сделал это заранее? Каюту разгромили в день экскурсии, но записи не было с вечера предыдущего дня. – А вот это я должна спросить у тебя. – Я камеру не заклеивал! – Ее заклеил тот, кто приходил к тебе тем вечером или той ночью! – Элина выпалила это наугад и по лицу болгарина поняла, что угодила в точку. – Ага-а-а! – Вот только не надо меня шантажировать! – воскликнул он. – В конечном счете, у каждого есть свои профессиональные интересы. Мои интересы не имеют отношения к погромам и тем более к убийству Оды. – Пусть так, – с невозмутимым видом согласилась она. – Но только предупреждаю: когда соблаговолишь об этом рассказать, возможно, будет уже поздно. – Пожалуйста, ближе к делу, – сказал Богдан. – Нам следует узнать, кто живет рядом с шведками и рядом со мной. – Уверен, там уже побывали полицейские. – Послушай, – Элина посмотрела ему в глаза, – давай договоримся на берегу: у Таскирана свое расследование, а у нас – свое. Мы загребем пошире. – Что-то я тебя не пойму. – Обойдем соседние каюты и те, что рядом с ними. Всего на каждой палубе их будет четыре. Ты обходишь среднюю палубу, и твоя задача будет проще: за исключением твоей каюты останется три. Я пойду на верхнюю палубу, и у меня будет четыре. Идет? – Ты предполагаешь, что кто-то из ближайших кают мог перелезть по балкону? – Это очевидно. Разве нет? Богдан издевательски потупился: – Да как тебе сказать… Я только что видел, чем закончилась такая попытка. – Ну да… – ничуть не смутившись, вздохнула Элина. – Но, возможно, преступник был ловчее меня. Богдан взволнованно рассмеялся: – Даже не представляю, как это сделать! Ну, постучу, мне откроют. И что? – Придумай что-нибудь. Спроси, например, в какой каюте живет старик с деревянным протезом и попугаем, который сидит у него на плече. – Надо же! Среди пассажиров есть такой? – озадачился Богдан. Элина посмотрела на него так, словно диагноз был ясен. – А ты не такой уж пройдоха, как думает Таскиран. Неужели не понял? Про старика я придумала. – Ну, предположим. О чем будешь спрашивать ты? – Еще не придумала, – задумчиво проговорила Элина и тут же оживилась: – Например: это не в вашей ли каюте убили ту девушку? – Ну вот, а говоришь, мне будет легче… – Тебе об этом спрашивать глупо. Большинство пассажиров «Олимпика» знает, что той ночью ты был вместе с Одой. Такие новости быстро распространяются. – Ты все предусмотрела. – И еще! Один очень важный момент. – Элина подняла палец вверх, словно предупреждая. – Если тебе удастся кого-то разговорить, постарайся узнать, не заметил ли он чего-нибудь необычного. До ужина оставалось около часа, и они решили использовать время с пользой. Вскоре после окончания разговора Элина поднялась на верхнюю палубу, а Богдан остался на средней, клятвенно пообещав, что как только она уйдет, он тут же начнет обход. Начав с соседней каюты, Элина постучалась туда. Спустя несколько минут дверь бесшумно открылась. В проеме стояли две одинаковые фигуры в одеянии православных монашек. Одна из них спросила: – Что вам угодно? – Простите, я, кажется, ошиблась… – растерянно пробормотала Элина. – И уже через мгновенье после того, как захлопнулась дверь, вслух себя отругала: – Растяпа несобранная… Пусть они ни при чем, но расспросить-то могла! Ближайшую дверь с другой стороны открыли такие же монашки. Но теперь она подготовилась: – Прошу прощения, мне только спросить. – Да-да… Ничего… – закивали монашки. – Здесь убили ту самую девушку? – она указала на соседнюю дверь. – Да-да… Там живет шведская девушка. – Было заметно, что монашки плохо знают английский. Элина повторила тот же вопрос по-русски, и монашки заулыбались: – Вы наша? Как хорошо! Ну да, все верно, там жили две девушки. Одну из них убили, а вторая осталась. – Неужели вторая девушка осталась жить в этой каюте? – Знаете, – шепотом заговорила монахиня, – мы, когда узнали, очень расстроились. Но, видимо, в Швеции к смерти относятся проще. – Видимо, да, – согласилась Элина и, чуть поколебавшись, спросила: – В ночь убийства ничего странного не слышали? Не заметили? Монахини переглянулись, и та, что постарше, спросила: – Вы из полиции? – Нет, – честно призналась она. – Но я имею к этому отношение. – Не знаю, стоит ли говорить… Утром, часов в пять, мне показалось, что в балконную дверь тихо постучали. – Вы подошли к балкону? – спросила Элина. – Нет, – монахиня покачала головой, – подумала, что мне показалось. – Пожалуйста, вспомните, что это был за звук? – «Тук-тук». Очень мягкий. – Тихий? – Да, пожалуй. – Но как вы его расслышали? Монахиня указала на диван: – Я сплю здесь, а сестра Анна спит на кровати. Каюта у нас маленькая, балкон, как видите, рядом с диваном. Но даже на таком расстоянии стук был едва уловимым. – Может быть, стучали в балкон соседней каюты, к шведкам? Или о балконное ограждение? – Сказать по правде, я ни в чем не уверена. – Монахиня опустила глаза и засомневалась: – Не знаю, зачем я это вам рассказала без благословения матушки настоятельницы. – Думаю, большого греха в этом нет. Обещаю вам, что я разумно распоряжусь этой информацией. Элина поблагодарила сестер во Христе и направилась к следующей двери, но, как только приблизилась к ней, дверь открылась, и в коридор вышел Лука. Он был без шляпы и выглядел сногсшибательно: статная фигура, черные кудрявые волосы и синие глаза. Дорогая, со вкусом подобранная одежда делала его неотразимым. – Добрый день! – Лука с явным удовольствием оглядел Элину. – Вы обосновались где-то поблизости? – Моя каюта на средней палубе. – В таком случае что делаете здесь?