Она подняла руку: — Я прощаю этого человека. Валент повернулся к стражникам: — Вы слышали, что сказала императрица? Стражники поклонились и в мгновение ока исчезли. Рабы подали носилки, но как только прислужницы взяли Елену под руки, вдали показались конники во главе с Константином. Приблизившись, император спрыгнул с лошади и поспешил к Елене: — Сальве, матушка! Наконец-то я дождался тебя! — Сальве, сынок… — Елена запрокинула голову и взяла в ладони его лицо. — Горжусь тобой. Ты осуществил свои замыслы. — Я прочел твое послание и скорблю о кончине Давида. — Он обнял ее за плечи и прижал к груди. — Но разве можно так убиваться? — Прошло полгода со дня его смерти. Я смирилась. Константин помог матушке устроиться в лектике, и процессия направилась к городу. Пустив коня шагом, император указал рукой на высокую трибуну в лесах: — Этот ипподром стоит со времен Септимия Севера[84]. Сейчас к нему пристраивают дополнительные ряды, возводят императорскую ложу и новый сфендон[85]. Здание облицуют мрамором и поставят статуи. — Поистине величественное сооружение, — проговорила Елена. — Не уступает Большому цирку в Риме! Все пространство от порта до ипподрома занимала гигантская строительная площадка. Елена вспомнила, как много лет назад отец возводил в мансио спальни для высокопоставленных гостей. Тогда ей казалось, что время и работы тянутся медленно. Теперь же время летело стремительно: год как один день. Императорский кортеж медленно обогнул красивое здание, примыкавшее к ипподрому. С дороги было видно, как на высоте четвертого этажа каменщик выкладывал известняковые блоки, другой — ряд красных кирпичей, а трое рабов ставили опоры для сооружения арочных окон. — Здесь будет возведен дворец для гостей с переходом в императорскую ложу на ипподроме, — сказал Константин. — Дальше располагаются три императорских дворца. Скульпторы со всей Римской империи украсят их своими шедеврами, а камнетесы готовят плиты цветного мрамора. Елена слушала сына с материнской гордостью. В пятьдесят три года, единовластный правитель всей Римской империи, он достиг вершины человеческой деятельности, но при этом сохранил подтянутость бойца, блеск в глазах и юношескую легкость в движениях. Lawrence Alma-Tadema — Phidias Showing the Frieze of the Parthenon to his Friends, 1868 (detail) Наконец Константин помог матери спуститься с носилок и вывел ее на старый Адриановский форум к храму Юпитера. — На этом месте я воздвигну христианскую церковь! — Не стоит разрушать этот храм, — сказала Елена. — Убери языческих богов, укрась, как нравится христианам, и назови его храмом Божественной Мудрости[86]. — Сделаю так, как сказала ты. — Склонив голову, Август Константин повел ее на широкую улицу, обрамленную с обеих сторон колоннадой. Охрана окружила их плотным кольцом. Толпа горожан раздалась в обе стороны. Было видно, чем торговали в лавках: благовония из Индии и Аравии источали благоухание, ароматические масла из Египта и косметические снадобья стояли на полках в запаянных стеклянных флаконах и золотых сосудах. Рядом продавали шелка. Невиданной красоты паллы висели под арками, напоминая крылья гигантских бабочек. Вскоре Елена и Константин в сопровождении свиты и охранников вышли на большое, залитое солнцем пространство. Широкую площадь обрамлял двухъярусный портик. — Здесь будет построен форум. А сегодня мы запускаем нимфеум с водой из нового акведука. Как и все, что строилось Константином, нимфеум был грандиозен: фонтан с мраморным Посейдоном в окружении золоченых статуй. Архитектор, загорелый кудлатый грек, махнул кому-то рукой: — Запускай! Послышался звук воды. Через несколько секунд слабые ручейки превратились в струи водопада, которые низверглись в чашу, а затем в круглый мраморный бассейн. — Твой нимфеум прекрасен… — восхитилась Елена и вдруг пошатнулась. В ее глазах потемнело. Последнее, что увидела, — свою покойную мать, которая поманила ее рукой из темноты ажурного портика: — Я жду тебя, доченька… Вслед за этим Елена услышала встревоженный голос: — Матушка, очнись! Что с тобой?! Придя в себя, она успокоила сына: — Немного утомилась с дороги, — однако для себя поняла, что жить осталось недолго. В течение месяца Елена отдыхала в покоях, которые отвели ей в здании городской курии. Август Константин навещал ее каждый день. В долгих беседах с матушкой он посетовал, как трудно примирить духовных отцов, показал письма из Александрии от епископов Александра и Ария. Они упрекали друг друга в ошибочном толковании основ христианской веры. — За каждым из них стоят сотни епископов, — предупредила Елена. — Придется собрать их вместе на Соборе в Никее, — сказал Константин. — Пусть решают, как нужно правильно верить. — Сколько священников ты собираешься пригласить? — Уже разослали тысячу приглашений на Востоке и восемьсот — на Западе. Однако приедут в лучшем случае сотен пять. Елена с сомнением взглянула на сына: — Полагаешь, что все они смогут договориться? — Им придется это сделать. Империи нужна единая, сильная церковь, какой я представлял ее, когда бежал из Никомедии к отцу. — Уверена, так и будет, — с гордостью за сына проговорила Елена. В мае начался Никейский собор, участвовать в котором приехали триста восемнадцать епископов. После трех недель бесплодных споров и страстных диспутов в работу Собора вмешался Август Константин. Его призывы к согласию и единству были услышаны. К двадцать пятому июля Собор определился с Символами веры и составил важнейшие церковные документы. Василий Суриков — Первый вселенский собор, 1876 или 1877 Пир, данный Августом для епископов, и памятные подарки, которые те увезли с собой, подтвердили, что союз христианства и власти сложился. В Византий Константин вернулся вместе с епископом Элии Капитолины и сообщил матери, что у того есть важные новости. — Будет интересно побеседовать с человеком из Иерусалима, — сказала Елена и напомнила сыну: — Пора вернуть городу прежнее название и разрешить селиться в нем иудеям. Соглашаясь, Константин твердо произнес: — Я прикажу подготовить указ. Тем же вечером он привел почетного гостя и представил его матушке: — Макарий, епископ Элийский, сообщит нам нечто важное. Епископ Макарий, грузный старец с растрепанной седой бородой, почтительно поклонился: — Сальве, благороднейшая Елена. — Приветствую тебя, владыко, — ответила она. — Рассказывай, с чем пришел. — Христианская община в Элии у нас небольшая. Мы понесли потери в годы гонений, но сохранили бесценные знания о месте, где расположены Голгофа и Гроб Господень. Елена взволнованно проронила: — Говори… — Христиане-иудеи в течение трехсот лет тайно совершали паломничество к Гробу Иисуса. Известно, что святые места находятся под языческим храмом Венеры. — Макарий развернул свиток с начертанным планом города. — Главная улица начинается от каструма Десятого легиона… — Что защищает этот легион так далеко от границ? — поинтересовалась Елена. — Со времен Адриана легионерам предписывалось не впускать иудеев в город.