Держу руку прижатой ко рту. Я так хочу ему верить, но все не так просто. Даже если бы Девлин хотел, чтобы я принадлежала ему, мой отец попытается забрать меня у него. Я лучше других знаю, что мой отец всегда получает то, что хочет. Никто не посмеет сказать ему «нет», иначе их ждут последствия. Я содрогаюсь при мысли о том, что это за последствия. — Все в порядке. Мы будем делать так, как ты скажешь. Где Мама? Я опускаю руку, полагая, что это безопасный ответ. Также любопытно, почему он спрашивает именно об этом. — На кровати. — Подойди и проверь её. Ей может быть плохо. — Почему? Что-то случилось? — Я подбегаю к кровати. — Кажется, с ней все хорошо. Она спит, — я наклоняюсь, чтобы погладить её. Дверь срывается с петель. Куски дерева повсюду. Я вижу знакомую мне тьму внутри Девлина, которая проявляется в его глазах. Он пересекает комнату в три длинных шага, пока не оказывается передо мной. Он похож на хищника, приближающегося к своей добыче. Я думаю, страх был бы правильной реакцией прямо сейчас, но я не боюсь Девлина. Вместо этого появляется тепло глубоко в животе. Понятия не имею почему, но прилив силы наполняет меня. Его рука касается моего подбородка, его пальцы сжимают мои щеки и запрокидывают голову, чтобы я смотрела ему в глаза. Его нормальные темные глаза более интенсивны, чем когда-либо. — Не убегай от меня, — рычит он, прежде чем его рот рушится на мой. Слегка потянув пальцами, он раздвигает мои губы и засовывает свой язык мне в рот. Я стону, мои руки тянутся к его груди, чтобы схватить его, пока он пожирает меня. Этот поцелуй так отличается от всех остальных. Я чувствую вкус человека, которого он скрывал все это время. Он отодвигается назад. Мы оба хватаем ртом воздух. Его лоб прижимается к моему, его руки сжимают мою задницу, полностью прижимая к своему телу. — Ты Калабрези? — Да, — я облизываю свои опухшие губы. — Ненадолго, — его губы снова приближаются к моим, касаясь моих в легком поцелуе. — Что это значит? — Как бы ни хотела, чтобы он сказал то, что, как я думаю, он имел в виду, не хочу, чтобы он это говорил. Я не могу быть его. Не тогда, когда мой отец уже нашел меня. Знание того, что Девлин хочет меня так, как я бы никогда не смогла, заставляет сердце болеть сильнее, чем мысль о том, что он просто не хочет меня. — Ты будешь Харриган. Я мотаю головой. — Он убьет тебя, — я плотно закрываю глаза. — Отведет тебя в подвал. А оттуда никто еще не возвращался. — Ему придется убить меня, чтобы забрать тебя у меня. — Девин сердито смотрит, на его лице четко видно жажда насилия. — Не хочу, чтобы ты пострадал. — Моя работа — защищать тебя. А твоя — быть моей. Я замечаю, что на самом деле он не просит быть его. Если честно, я даже не хочу слышать просьбы об этом от него. Мне нравится, как сильно он хочет, чтобы я принадлежала ему. — Я не буду убегать от тебя. Обещаю. — Вот она, моя хорошая девочка, — его большой палец поднимается и проводит по моей нижней губе. Сладкая, тупая пульсация осталась от его поцелуя. — Я был груб. — Мне понравилось, — признаюсь я. Мне нравится, что я действую на него таким образом. Девлин впервые в жизни заставил меня почувствовать себя сексуальной. В нём это есть с самой нашей первой встречи. И то, как он поцеловал меня несколько минут назад, дало мне прилив силы. Я вытащила его тьму на поверхность. Сжимаю пальцы на его груди, понимая, что теперь это и моя тьма тоже. Глава 15 Девлин — Бери Маму и иди в нашу комнату. Запритесь там. Я разберусь с твоим отцом, — я возвращаюсь к двери, в которую только что вломился. — Никто не может справиться с ним, — её глаза становятся шире. — Он тот, кто справляется со всеми. — Но не со мной, куколка, — я замолкаю и бросаю на нее ещё один взгляд сверху вниз, просто запоминая её. — Не знаю, заметила ли ты, но я плохой человек. Я не бегу. Я ни перед кем не преклоняюсь. Даже перед Доном Чикаго. Её лицо бледнеет, а голос почти шепчет: — Он убьет тебя, Девлин. — Я разберусь с ним, а потом вернусь к тебе, — я снова беру её на руки и просто держу. — Босс! — Мэлоун зовёт меня. — Даю слово, — целую её макушку и поворачиваюсь, чтобы уйти. — Иди в мою комнату. Запри дверь. Открываешь только мне или Мэлоуну. — Хорошо, — слышу её голос, пока иду к лестнице. Торопясь на первый этаж, я встречаю Мэлоуна в фойе. — Впусти его. Только его машину. Никаких ебучих прихвостней. Мэлоун хватает свой телефон и передаёт мой приказ по линии. — Блядь, это плохая идея, — он кладет в карман свой телефон и проверяет спрятанное оружие. — Будь вежлив. Соблюдай наши законы и протоколы. — Что произойдет, если он не послушается? — Уверен, так и будет, — хрустя костяшками пальцев отвечаю ему. Он поворачивается ко мне. — Один вопрос, Дев. И только. — Я молча соглашаюсь. — Она того стоит? — Он спрашивает об этом с искренним беспокойством, с любопытством и каким-то отчаянием. Он хочет, чтобы мы прошли через это и остались целыми и невредимыми. Его напряженная поза и серьёзный взгляд говорят сами за себя. Я уважаю это. Мы бы не зашли так далеко из-за безрассудства. — Да и даже больше, — честно отвечаю я. Он проводит рукой по пиджаку. — Это всё, что мне нужно было знать, — он пожимает плечами. — Давай сделаем это. — Вежливо, — говорю снова. — Давай прощупаем его. Быстрый стук в дверь сигнализирует о его прибытии, и я коротко киваю моему охраннику у двери. Он крестится и открывает дверь. Входит Дон Калабрези, его взгляд скользит по стенам и полам, проверяет все двери и, наконец, останавливается на мне. Его седые кустистые брови опущены, и на его лице нет ничего, кроме усталой скуки. — Дон Калабрези. Добро пожаловать в мой дом, — я слегка киваю подбородком. Минимум уважения. Он останавливается передо мной, пристально глядя на меня, как акула с едой в зубах. — Отдай мою дочь, и мы избежим неприятностей. Я надеялся, что мы сможем сделать это гораздо проще. Поговорим за бокалом бренди или, возможно, прогуляемся по саду, пока обсуждаем, как его дочь оказалась у меня на работе. Но нет, он пришёл сюда, чтобы потребовать её, словно она какое-то заблудившееся домашнее животное, угнанная машина или драгоценность, оставленная на ночном столике. Она ни одна из этих вещей. Она моя. — Единственная неприятность, которую я вижу, это то, что Вы ворвались в мой дом и предъявляете требования. Так Вы ведёте дела в Чикаго? — Я смотрю на него свысока. — Если ты не отдашь мне Даймонд, я покажу тебе, как мы ведем дела в Чикаго. — Вы можете угрожать мне, дон Калабрези. Это ничего не изменит. Вы на моей территории. Проявляете неуважение ко мне и моим людям. Я не воспринимаю угрозы без наказаний. Поспрашивайте вокруг, если хотите. Я уверен, что о моей репутации легко узнать, если Вы только вежливо спросите других боссов. Его брови, две тучи, обещающие грозу и дождь, сходятся вместе, когда он смотрит на меня. — Отдай её или тебе не поздоровится. — Мэлоун, — я произношу только его имя. Он расстегивает пальто и кладет руки на бедра, показывая маленький арсенал, привязанный к его груди. Дон Калабрези смотрит на него. — Я сотру вас всех с лица земли, если вы даже подумаете о том, чтобы прикоснуться ко мне. — Я не просто об этом думаю, — я подхожу к нему так близко, что он слегка откидывает голову назад. Не так много, но достаточно, чтобы я заметил. — Вы можете что угодно делать в Чикаго, Дон Калабрези, но здесь? Моя территория. Люди под моей крышей? У них есть моя защита. Как и у Вашей дочери. Она останется здесь.