— Этого у него не отнимешь. — Непонятно, почему он, такой талантливый, в Энске трудится. Дом строит. Значит, жить здесь собирается. — Нет, конечно. Он не женат. Детей нет. Дом построит. Опыта наберётся. Никто не скажет, что к папочке за советом бегал. А как возможность появится, продаст дом вместе с приватизированным участком и бассейном за хорошие деньги. Налог заплатит и укатит с деньгами в областной центр или сразу в Москву. Никто не спросит, откуда деньги. Дом продал, причём сам строил. Перед законом чист. А то, что на «мерседесе» ездит, так это родственники на день рождения подарили. — Пётр Васильевич, я хочу закончить своё сообщение об исследовании заключения почерковедческой экспертизы. — Ну давай заканчивай, и пойдём на обед. — Я думаю, что нет оснований не доверять заключению. Однако я бы хотел знать, почему все поступающие в суд дела, расследованные Эдуардом Квацебаей, заканчиваются обвинительным приговором. Непонятно, откуда у него деньги на костюмы от Бриони, на коттедж, бассейн и тому подобное. Родственники вряд ли такими суммами будут его снабжать. Вероятно, есть другой источник дохода. — Конечно есть. Однако никто на это не обращает внимания, так как от него достаточно получать дела, быстро и хорошо оформленные, с обвинительным уклоном. Источник его дополнительного обогащения, думаю, можно найти, если внимательно покопаться в материалах, где он выносит постановления о прекращении уголовных дел, или в материалах, где он отказывает в возбуждении уголовных дел. Адвокат Сундуков немного помолчал и добавил: — В отношении заключения экспертизы ты здорово сказал, коротко и правильно. Нам не выгодно сомневаться в том, что следователь, имея возможность, не стал устанавливать, как могло получиться, что в карточке с образцами подписей, находящейся в банке, оказались поддельные подписи генерального директора НИИ. Кроме того, я скажу, что выводы экспертизы совпадают с показаниями подсудимого и свидетелей, которые мною изучены. Их показания не содержат доказательств, подтверждающих вину Михаила Сухина в совершении мошенничества группой лиц по предварительному сговору, в крупном размере. Мы ещё вернёмся к доказательствам вины Сухина. А сейчас пошли обедать. По дороге в столовую адвокат продолжил говорить о деле: — Нам ещё много материалов предстоит изучить. Главное в них мы успели схватить. Нам могут ограничить время для изучения других документов. Судье тоже надо ознакомиться с делом. Если ты не против, после обеда надо закончить изучение материалов и обменяться мнениями. Мне ещё придётся готовить речь защитника, составить вопросы и ходатайства при рассмотрении дела в суде. Хороший адвокат такие вещи готовит обычно заранее. Потом легче вносить по ходу судебного заседания коррективы в своё выступление и в вопросы. Наверняка что-то важное не упустишь. — Конечно не против. Мне интересно изучать материалы уголовного дела, тем более вместе с таким грамотным и опытным адвокатом. — Вы тоже не лыком шиты. Схватываете сразу важные моменты. Они успели изучить практически все важные материалы. Ближе к концу рабочего дня пришла секретарь федерального судьи и забрала у них уголовное дело по обвинению Михаила Сухина. (Мировые судьи дела по особо тяжким уголовным преступлениям не рассматривают.) Глава 7 Несколько дней судья изучал дело. Ещё несколько дней подсудимый Сухин вместе с адвокатом изучал собранные по делу доказательства и представленные следователем. Защитник и подсудимый однозначно пришли к выводу, что объективного, полного и всестороннего подтверждения вины Михаила в совершении мошенничества группой лиц по предварительному сговору в крупном размере изученные доказательства не содержат. Адвокат Сундуков и подсудимый Сухин детально отработали линию защиты. — Михаил, ты можешь смело заявлять в суде, что изложенные в обвинительном заключении доказательства убедительно подтверждают лишь неоспариваемый факт получения тобой в одном банке на основании оформленных от имени «НИИЗарубежМедицины» документов, принадлежащих указанной организации облигаций внутреннего валютного займа на сумму четыре миллиона сто двадцать три тысячи долларов США и факта последующей реализации этих облигаций от имени ООО «Малахит». В этом ты ничем не рискуешь. Понял? — Пётр Васильевич, я никогда не отрицал этого обстоятельства. — Далее. Ты настойчиво и убедительно утверждаешь, что в обвинении отсутствуют доказательства умысла и преступного сговора о хищении имущества «НИИЗарубежМедицины» совместно с Петром Ильичом Коршуновым и неустановленным лицом. — Так это же любому видно, кто знакомился с делом! — Правильно, любому, но не прокурору. Ты в этом убедишься в суде. — Я постараюсь как можно логичней объяснить, что я как молодой специалист не мог и представить, что за финансовой операцией с облигациями кроется хищение громадной суммы валюты. — Миша, постарайся как можно обстоятельней объяснить суду, что ты добросовестно заблуждался относительно истинного смысла совершённых тобой действий под руководством Коршунова. Ты был под влиянием его огромного авторитета как учёного, известного и уважаемого в России и за рубежом. Однако категорически отрицай свою причастность к подделке документов по оформлению операций с облигациями внутреннего валютного займа. Убеждай суд, что твои показания, данные на предварительном следствии в этой части, собранными доказательствами не опровергнуты. — Ну как я мог что-то подделывать? Я даже на тот момент не знал, что в банке должны быть карточки с образцами подписей руководителей НИИ. Об этом я узнал, когда пришёл в банк с доверенностью и заявлением, вручёнными мне Коршуновым. — Миша, на судебном заседании будут исследованы документы, содержащиеся в первом и втором томах, мы с тобой их прочитали. — Да. Я их читал. Так эти документы подтверждают лишь факт получения мною от имени «НИИЗарубежМедицины» облигаций и их продажу от имени ООО «Малахит» другому банку. Я говорил следователю, что в заявлении от исполняющего обязанности директора НИИ ошибочно указано, что мною на основании заявления и доверенности, подписанной от имени Коршунова на моё имя, со счёта института были похищены облигации на сумму четыре миллиона сто двадцать три тысячи долларов США. На мой взгляд, заявление может подтверждать только то, что я их получил и продал. Денег от этого я никаких не поимел. От своих подписей в материалах финансовой операции я не отказывался и не отказываюсь. — Правильно. Твои подписи не подтверждают твою вину в хищении облигаций. Поскольку нет доказательств, что ты получил деньги от продажи облигаций, а также получал облигации с целью хищения. — Протокол обыска в квартире и доме, где я проживаю с матерью, и письмо Министерства здравоохранения РФ о том, что министерство не давало разрешения на совершение сделок с облигациями, тоже не содержат доказательств, что именно мною похищены облигации и деньги от их продажи. — Молодец. Ты настоящий финансист и всё грамотно излагаешь. Будем надеяться, что судья, без сомнений, правильно поймёт твои показания. В свободное время продумай возможные вопросы от прокурора, потерпевшего, судьи и ответы на них. У нас есть ещё немного времени. Расскажи, как тебе живётся в камере. — Пётр Васильевич, живётся нормально. Нас четыре там. Двое задержаны за массовые беспорядки. Хорошие ребята. Начитанные, состоят в «Левом фронте», рассказали много о деятельности их организации. На митинге оказались по заданию своего руководства для доведения до участников митинга программы левого движения, поскольку митинг организовали лидеры внесистемной оппозиции, которые только изобличают коррупционеров, но ничего нового не предлагают. У «Левого фронта» есть свои радикальные предложения по изменению положения в стране. Они за отмену закона о повышении пенсионного возраста, за снижение платы за ЖКХ, против повышения цен на товары первой необходимости, за объединение всех оппозиционных движений и партий, в том числе с КПРФ как единственной настоящей системной оппозицией. — Ну, просвещайся. Недаром говорят, что тюрьма — это второй университет для умных людей. Ты парень толковый, и время, проведённое в СИЗО, тебе может пойти на пользу в будущей твоей работе и вообще по жизни. А сейчас сосредоточься на решении задачи освобождения из заключения. Мы с тобой эту задачу должны решить успешно. Кстати, тебе большой привет от Владислава Сергеевича Рябинина. Он помогал мне изучать материалы дела. — Я очень рад, что он подключился к моему делу. Он очень хороший человек, с обострённым чувством справедливости. В назначенный день и час в здание городского суда кто-то пришёл пешком, а кое-кто приехал на личном или служебном автомобиле. Дежурные судебные приставы на входе с удивлением встречали и проверяли документы у дружно явившихся свидетелей, потерпевшего, родственников и друзей подсудимого. Редко бывает, чтобы была такая хорошая явка. Часто свидетелей, потерпевших, а порой и подсудимых приходится доставлять в суд с постановлениями судьи о принудительном приводе. В этот день никого доставлять не пришлось, все явились по повесткам. Прибывшие столпились у дверей зала судебного заседания. Адвокат Сундуков стоял около зала, где должно было рассматриваться дело Сухина. Он разговаривал с молодым человеком, у которого, скорее всего, для придания солидности были чёрная бородка и усы. Однако фигура, юношеские резкие движения и жестикуляция выдавали его неопытность в общении с матёрыми коллегами. Надо отдать должное, он очень внимательно слушал наставления Сундукова. Владислав поздоровался с адвокатом, как с добрым приятелем. Пётр Васильевич ответил взаимностью. — Ну как, готовы к битве за всё честное и справедливое? — спросил Владислав. — Как всегда. Только на этот раз более решительно. Надо дать победное сражение этому выскочке. Имею в виду следователя и, конечно, поддерживающего его прокурора. — Вы считаете, что прокурор будет поддерживать обвинение? — Безусловно. Если дело в суде, значит, она отступать не будет. — Вы же знаете, что прокурор может в суде отказаться от обвинения. — Это не тот случай. Уж слишком хорошие отношения у следователя с Козлодоевой. — Вы предполагаете, или у вас есть какие-то факты? — Если бы были факты, я бы её сразу отвёл от участия в деле. А так придётся слушать её домыслы. К беседующим подошёл мужчина среднего роста, повышенной упитанности, с приятной улыбкой на лице. По его смелому вступлению в разговор Владислава с Сундуковым можно было понять, что он давно состоит в дружеских отношениях с Петром Васильевичем. Его хорошее настроение объяснялось тем, что он недавно позавтракал и хорошо похмелился после вчерашнего. Подошедший несколько фамильярно хлопнул Сундукова по плечу: — Слушай, не успел тебе рассказать, что было вчера. — Как не успел, ты всё рассказал о своём триумфе! Вон ещё сегодня не отошёл от праздничного настроения. — Нет, я не о себе, а о деле, что слушалось у Венедиктова. — Ну и что там произошло? — Во-первых, Алла Павловна Коровина проиграла процесс. — Она очень добрая. Ей бы детей воспитывать, а не в суде грязные дела разбирать. — Дело не в ней. Её подзащитный — профессор из нашего НИИ лесоводства и садоводства. Ты знаешь, в период повальной оптимизации объединили НИИ лесного хозяйства и НИИ садоводства. Наши оптимизаторы ещё не то могут сделать. Например, им ничего не стоит объединить птицеводство со свиноводством. Компьютер железный, он на фермы не ездит, а менеджерам вообще по фигу: они работу в сельском хозяйстве только на картинках видели. За границей они чаще бывают, чем на работе в России. Они только море, пальмы, ночные клубы, а зимой лыжи в Альпах в деталях рассматривают. Не говорю о девочках и мальчиках, которыми они увлекаются, это их личное дело… — Да. У этого подзащитного машину украли. Он ещё всем рассказывал, что в детстве в голодные послевоенные годы работал в колхозе пастушком. Я видел его с орденом «Знак Почёта» на груди. — Точно. Ему за активную работу по защите экологии и лесов какая-то зарубежная организация подарила «мерседес». Вернее, не машину, а сертификат на покупку или что-то в этом роде. — Какая разница. Главное, машину заимел бесплатно. — Сделку по приобретению автомашины он осуществил в нашем салоне, что на Коммунистической. Владельцем салона являлся миллионер Осиновский. У этого бизнесмена были очень тесные связи с Чечнёй. Он во время двух чеченских войн, если помнишь, занимался обменом пленных, розыском пропавших без вести и тому подобным. Так вот, этих выходцев с Кавказа у него в салоне полным-полно. — Знаю. Что дальше? Не тяни! — Когда тот пришёл получать машину, то не мог подойти к ней: кавказцы обступили и рассматривали, кто-то забрался внутрь, кто-то проверял колёса. Пришлось вызвать охрану, чтобы их отогнали и он смог осмотреть автомобиль. В общем, кое-как он сел за руль и уехал домой на приобретённой машине. Он успел только несколько раз съездить на ней в командировку на север — в Вологодскую область и Карелию. Начал барахлить компьютер. Как только тряхнёт на кочке — дороги не везде ровные, особенно на севере, — так компьютер даёт сбой: гаснут фары, вырубаются другие приборы… — На севере — это где губернатор и один правозащитник лес воровали? — Правильно, там он и поднимал вопрос о незаконных порубках леса. Я не про лес, я про автомобиль. Короче, он пригнал автомобиль в салон, чтобы исправили или заменили машину. Неделю продержали в ремонте новый «мерседес». Пришел забирать, снова такая же картина. К машине невозможно подойти. Он попросил проверить противоугонное устройство. Проверили и сказали, что надо менять на новое, более современное, называется то ли «Ковбой», то ли «Рейнджер». Старое никуда не годится. Заменили быстро. Он приехал домой, включил сигнализацию и пошёл обедать. Пообедал, вышел на улицу, а автомобиля нет. Не нашли до сих пор. Кто ставил противоугонное, тот и виноват. Гарантия не закончилась. Экспертиза была по документам от противоугонного устройства, оказалось, что оно не сертифицировано в России и его не имели права устанавливать на автомобиль. — Должны вернуть новую машину или стоимость нового автомобиля. — Точно, так в цивилизованном бизнесе, но только не у Оси-новского. Адвокаты у него, по-моему, спортсмены. — Почему ты так решил? — Потому что после каждого судебного заседания они зажимали истца в углу коридора и давили на него, чтобы он отказался от иска. Иногда били по печени, но несильно, так, для острастки. Убеждали его, что машину он получил на халяву. Они не виноваты, что «мерседес» украли. Короче, профессор не сдавался, но Венедиктов вынес постановление об оставлении иска без удовлетворения. Коровина сразу написала телегу в областной суд. Посмотрим, что областной сделает. — Спасибо тебе за информацию. Мне надо сосредоточиться на своём деле. Сундуков присел на скамейке и стал читать свои записи. Ранее Владислав не был знаком с городскими адвокатами, тем более в Энске. Кроме Сундукова, он никого не знал. Пётр Васильевич не счёл нужным познакомить его со словоохотливым служителем Фемиды. Тот, найдя благодарного слушателя, продолжил рассказывать Владиславу байки из гражданского процесса. Судья Костромин, которому председатель суда расписал уголовное дело по обвинению Сухина, пришёл на работу раньше всех и уже сидел в своём кабинете. Он ходил пешком. Машины у него не было, дачи тоже. Была возможность получить земельный участок для её строительства, когда судебный департамент предлагал желающим судьям по двенадцать соток недалеко от областного центра. Многие соглашались. Он тоже был не против, но жена категорически воспротивилась: — Ты будешь на работе просиживать, штаны протирать, а я на даче вкалывать! Нет уж, спасибо. Девчонкой наработалась выше крыши.