— Знаю. Своя боль всегда ближе и больше. Эгоизм заложен в людях. Вы всегда считаете себя безвинно обиженными и правыми. — Хочешь сказать, что это я виновата, что Вэена убили? — в ужасе прошептала я. — А разве не так? — дракон чуть прищурился. — Ведь это тебя шли убивать. — Да… но… что я могла? Я виновата, что меня хотели убить? — Много чего. Усыпить друзей, например, и выйти к эльфам. Сразиться один на один, но ведь ты о таком варианте даже не подумала. Ты обрадовалась, переложила ответственность на других, и вот теперь, когда один из них погиб, ты обвиняешь остальных, что погиб не тот, кого тебе меньше жалко. Ведь так? От подобного я просто онемела. Да как он посмел такое сказать?! Заявить, что я желала кому-то смерти? Да это бред! Но самое жуткое, что под взглядом дракона не получилось даже выдавить и слова, я с ужасом поняла, что практически такое заявила Киру. Какая же я тварь! — Я не желала никому смерти, — только и выдавила. — Разве? Разве ты не обвинила того, кто тебя любит, что он виноват, что не погиб вместо того, кого любишь ты? Тебе больно, и ты постаралась причинить другому как можно больше боли. — Да, — вынуждена была признать. — Подожди, но Кир не любит… — Любит, — покачал головой дракон. — И тем больнее для него твои слова. Ты несправедлива к нему. — Жизнь вообще несправедлива, — пробормотала, пытаясь… что? Оправдаться? — Возможно. Ты сейчас полна боли и гнева, но чем твоя судьба хуже жизни твоих друзей? — Что? Да как можно сравнивать? — Почему же? Только тем, что ты не помнишь? А ты уверена, что это зло, а не благо? Киртан все помнит, и ты считаешь, что ему лучше от этого? Знать, что он случайно нагулянный ребенок, не нужный ни отцу, ни матери, что она избавилась от него, продав чужакам, даже не задумываясь, что с ним будет? Или ему лучше оттого, что он помнит, как над ним издевались, пытаясь сломать и сделать преданного раба? Или какая это боль, когда пытаются изменить саму суть? Наверно, ему лучше оттого, что он помнит, как голодал, не спал, и пытался не выть от боли. Да и конечно, ему повезло, что он помнит побег, годы жизни в нищете и попытке скрыться от преследования. — Я не это хотела сказать, — виновато пробормотала. — Разве? А по-моему, это. Ты не помнишь прошлого и считаешь это величайшим злом, за которое другие отдали бы полжизни. В чем еще ты винишь богов? Ах да, в отсутствии близких. Что ж, у Киртана их тоже нет. Вот только скажи, что больнее — не знать, где они и что с ними, или знать, что они живы, счастливы, у них другая семья и дети, а тебя просто выкинули, как ненужную вещь? Так какой ответ? — Я молчала. — Дальше, друзья? А разве у тебя их нет? Киртан, Асмин, Эрлин, Кэрртрэнт, Эшмет, Рут, Сафиор… — это твои друзья. Близкие и не очень, но они есть. И появятся еще. Не сразу, со временем. Если сама захочешь. А у того же Киртана перечень друзей будет скромнее, не так ли? Смески не очень-то котируются в Розе. Само их существование — участь рабов и телохранителей, бездушных щитов. — И на это мне нечего было ответить. — Какие у тебя еще претензии к богам? Ответственность? Разве это так плохо быть сильной? Нужной? Важной? Отныне ты глава клана, и не только, ты маг, ты можешь многое изменить, исправить, принести добро и свет. Правда, в этом случае надо думать не только о себе, ведь так? А это сложно. Гораздо легче спрятаться. Проблемы, покушения? Ты ведь жива — это ли не повод благодарить богов? В любом случае здесь два пути: первый — тебя все-таки убьют, и ты, как считаешь, отмучаешься и уйдешь к богам. А второй — станешь сильнее, восстановишь справедливость. Ты уже сделала легче жизнь многих в Академии. Разве оно того не стоило? Почему все считают, что кто-то должен делать для них что-то, ведь начинать нужно с себя. — Тебя послушать, так у меня все прекрасно. — А разве это не так? Хочешь поменяться судьбой с Рут или Эвиниэль? — Нет, — замотала головой, — точно нет. — А почему? — дракон прищурился. — Раз у тебя все так плохо? Тогда любая чужая судьба — подарок, ведь так? — Потому что это моя жизнь, — твердо ответила. — Я поняла вас. — Гнев отступил, а мудрость дракона заставила устыдиться. — Поняла, что вы хотите донести. Возможно, вы правы. Не могу сейчас трезво оценивать. Может, я слишком упиваюсь жалостью к себе и никак не могу от этого избавиться. Вы во всем правы, у каждого свои беды. Но Вэен… — сглотнула. — Он сделал свой выбор. Он сильный маг и опытный воин и прекрасно все рассчитал. Но гораздо важнее, почему он поступил именно так. — Рассчитал? — уцепилась за слово. — Хотите сказать, что он… жив? — я даже дышать перестала. — Не живи надеждой. Демону не выжить под ледяным куполом. — Он полукровка. — Если он выжил, то тебе придется делать самый страшный выбор в своей жизни. — О чем вы? — О том, что все, что происходит, происходит не просто так. К сожалению, люди часто не видят очевидного. Впрочем, ты еще молода и тебе простительно. Я боюсь только, что в решающий момент будет принято неверное решение. В своей боли ты забыла задать главный вопрос. Зачем кому-то рисковать всем, чтобы так открыто напасть на вас? Запомни, эльфы не уничтожают новую главу рода просто потому, что у нее нечистая кровь, не идут против воли предков. Ты должна начать думать. Анализировать все, что случилось. Вспомнить каждую деталь, понять, что к чему привело. Иначе в нужный момент сделаешь ошибку. Сейчас, к сожалению, ты не слышишь меня, но пройдет время, и ты должна заставить себя вспомнить каждую минуту этих дней. — К чему вы ведете? — Не могу сказать. Драконы связаны клятвой. Единственное, что могу тебе посоветовать, — взрослей. Ты должна принять все свое наследие и стать той, кем являешься. Отринь сожаление и перестань упиваться жалостью к себе. Ты великий маг. Ты уже открыла в себе новые грани, но так и не удосужилась оценить, принять и начать их использовать. Я чувствую в тебе пробужденную кровь людей, эльфов, дроу и вампиров, но ты не используешь ее. — Да как-то времени не было. — А время быть на привязи у того, о ком ничего не знаешь, нашлось? — Я знаю Вэена! Он умный, сильный, благородный! — Да-да, — перебил дракон, — он был таким, каким был нужен тебе. Но что ты знаешь о нем? — Если вы хотите что-то сказать — говорите прямо! — разозлилась я. — Вы уже второй раз намекаете, что Вэен… что он… — Не тот, кем ты его считаешь? — усмехнулся дракон. — А разве это не так? Как можно быть уверенным, что знаешь о другом все, когда не знаешь ничего даже о себе? Что тебе известно о его прошлом? О его родных? О его стремлениях? Возможностях? А главное — о целях? — Вы хотите, чтобы я начала сомневаться в нем? — Когда сомневаешься — начинаешь думать. Я хочу сделать тебе подарок, — он вдруг сменил тему. — Мне? Зачем? То есть почему именно мне? — А почему я не могу этого сделать? У нас, драконов, есть такое понятие, как предчувствие. Прими дар, — и вдруг прямо перед драконом появился небольшой кулон на тонкой цепочке. Рука сама потянулась вперед и замерла в самый последний миг. — Что мне с ним делать? — Поймешь в нужное время. — Хм… спасибо, наверное. Э… — Я старейшина. Наши имена не предназначены для человеческого слуха. Можешь называть меня Эшэар, — он понял мой невысказанный вопрос. — Спасибо, старейшина. Я, наверно, пойду? — Уверен, тебе будет чем сегодня заняться, — с намеком произнес дракон. — А разговор мы продолжим после. Если не возражаешь. — До свидания, старейшина. — Иди, — мощная голова непередаваемо грациозно качнулась, указывая в сторону выхода. Намек был более чем прозрачен. Но, боги, кто бы знал, как я не хотела никуда идти! После разговора с драконом боль притупилась, затихла, словно на пылающий костер вылили ведро воды. Огня больше не было, но остались тлеющие угли и едкий запах дыма, не позволяющий нормально дышать. Каким-то краем сознания, я понимала, что Хранитель что-то со мной сделал. Мое спокойствие неестественно, но мне было плевать. Я даже испытывала постыдную благодарность за то, что избавил от мук. Я еще помнила отголоски тех чувств и не хотела, боялась их возвращения. Жить с ними невозможно, а убить себя после того, как Вэен отдал за меня свою жизнь, я просто не могла. Слабый стон сорвался с губ. Как же все так рухнуло в один миг? Я ведь только поверила в возможность счастья! За что же боги наказывают меня? Ах да, Эшэар сказал, что это не наказание, а благо! Истеричный смешок сорвался с губ. Даже несмотря на чары дракона, раздирающая душу боль никак не позволяла в это поверить. Мне хотелось спрятаться в темноте, укрыться от всего и всех, уехать куда-нибудь очень далеко, но… чары все-таки действовали, пусть и не до конца. Я уже не могла позволить себе слабость, не могла предать веру того, кто умер за меня, не могла спрятаться за тлеющим костром от взгляда совести. Дракон притупил боль ровно настолько, чтобы я смогла жить и осознавать действительность. Не просто смотреть, но и видеть. Видеть то, что я причинила боль Киртану, который этого не заслуживал. И если дракон прав и он любит меня… Нет, такой боли ему я не имею права причинять. Глубоко вздохнув, поняла, что откладывай не откладывай, а отвечать за свои поступки придется. Не знаю, что будет дальше, но сейчас я обязана найти парня и извиниться. А потом… ну только боги знают, что там в будущем. Киртана искать пришлось долго. Похоже, смесок испытывал схожие с моими чувства и прятался ото всех. Собственно, я и нашла его случайно, буквально вывалившись на небольшой «балкон» где-то на вершине горы. Отсюда открывался просто захватывающий вид на заснеженные вершины, за которыми сейчас скрылось солнце. Только алые сполохи еще окрашивали в багровые цвета белоснежные пики, будто на них кто-то пролил кровь. Много крови, которая словно стекала на серые склоны и растворялась внизу в ржавых песках. На этой высоте было прохладно, да и ветер усиливал ощущения, пробирая до костей. Тонкий заунывный вой лишь добавлял в общую картину завершающий штрих, заставляя все глубже и глубже впадать в уныние. Будто тебя засасывали гиблые пески, из которых невозможно выбраться. — Зачем пришла? — Кир не повернул голову, но каким-то чувством определил, что уже не один, что здесь именно я. — Извиниться, прошептала, с трудом сглотнув. Сейчас мне стало как никогда стыдно. — Не стоит. Ты не сказала ничего такого, что не соответствовало бы действительности. — Кир… — Я действительно тебя утащил оттуда, — он будто не расслышал меня, — и вполне вероятно, что ты смогла бы спасти куратора. Ты сильная, а я не дал тебе даже шанса. — Киртан! — И ты права, — в его голосе послышалась насмешка, — я успел подумать, что теперь у меня будет шанс. Он ведь так удачно погиб… Но если бы я тебя действительно любил, то сделал бы все, чтобы это он остался жить, а не радовался так удачно сложившимся обстоятельствам. Так что… как видишь, ты во всем абсолютно права. — Не надо, — тихо прошептала, делая шаг ближе. — Я так не думаю, просто мне было плохо, и я сама не знала, что говорю. — Неправда. Ты знала. Просто от горя не хотела сдерживаться, — он покачал головой. — Ты не видела смысла лицемерить — вот и все. — Нет! Три быстрых шага, и я уже за его спиной. Мгновение колебания, и я решаюсь. Решаюсь прижаться и крепко-крепко обнять парня. Дрянь! Какая же дрянь! Сколько раз я сама мучилась от того, что меня несправедливо обвиняли, сколько за непродолжительную новую жизнь успела испытать разочарования и боли, а сама? Сама оказалась такой же, как те, кого презирала и наказывала. Киртан меня любит! Любит и спас меня! Пусть, пусть я была не в себе, но обвинять и оскорблять его не имела права. Он ни в чем не виноват! Дракон был прав. Жизнь смеска была не лучше моей, но сам он в тысячу раз благороднее и честнее. Он смог довериться мне, принял меня, лишился из-за меня друзей, а я швырнула в него камень. В него: в того, кто, не раздумывая, бросился мне помогать, кто поддержал в трудную минуту. С громким всхлипом, с надрывом, с криком из самой глубины души, словно прорывая плотину, вырвались слезы. Я рыдала, стискивая парня все сильнее, выла от горя и осознания всего произошедшего, от страха потерять последний оплот, от муки совести, от обиды на весь мир, оплакивала того, кого уже потеряла, и того, кого теряла сейчас… В какой-то момент я с трудом пришла себя. Веки тяжело распахнулись, разрывая склеившиеся ресницы. Сквозь мутную пелену все вокруг казалось темным, звуков не было, если не считать непрекращающийся вой, и только тепло вокруг меня не позволяло впасть в панику. — Кир? — хриплый голос был совсем не похож на мой. — Очнулась? — Да, — неуверенно пробормотала. — Что произошло? Где мы?