– Почему ты раньше не сказал мне об этом? – Да не стоит на всяких недоумков внимание обращать. – А если это не случайный звонок? – Нет, обманула бабенка ухажера, и все дела. – Выходи в парк, дело есть. – Что, опять? Я, между прочим, человек в годах, мне отдыхать больше надо. – Я думаю, материальная компенсация вполне заменит отдых. – Это другое дело. Идти туда же, куда и всегда? – Да. – Лады, сейчас оденусь и выйду. – Никифоров положил трубку. Ревко задумался: «Что мог значить этот звонок? Действительно случайное совпадение или?… Хотя какой интерес для милиции и тем более КГБ мог представлять пенсионер? А вдруг все же где-то допущена ошибка? Черт, я так скоро буду от каждого столба шарахаться. Нет у комитетчиков никаких зацепок по нашей агентурной сети, развернутой в Переславе. Иначе они работали бы по-другому, и я заметил бы это». Ревко попрощался с гардеробщицей, выбрался в парк, прошел на аллею. Никифоров уже сидел на скамье и постукивал клюкой, которую зачем-то иногда брал с собой. Ревко присел рядом. – И что за дела? – тут же спросил Никифоров. – Надо навестить господина Губарова-Кучера. Пенсионер с удивлением посмотрел на агента американской разведки: – Он-то вам зачем сдался? – Если был бы не нужен, я бы тебя не посылал. – Вы, наверное, забыли, Ефим Макарович, мне седьмой десяток идет, я вам не молодой жеребец, чтобы скакать туда и обратно. Ревко достал двести рублей. – А так, Иван Сергеевич? – Это другое дело. За эти деньги можно съездить. – Вот и договорились. – Завтра с утра и поеду. Ревко покачал головой. – Нет, сегодня. – Это что, в ночь? – Ночью даже лучше. Меньше машин на дороге. И пост ГАИ в Верховске закрыт. В районе не хватает людей, инспекторов выставляют только до девяти вечера. – Это я знаю. Ладно, в ночь так в ночь. – В самом райцентре светиться тебе не стоит, там патрульная служба. На въезде в Верховске следует обогнуть колхоз и следовать по улице Коммунарской, на Окскую не выходить, за поворотом идти по грунтовке вдоль реки. В Баранино на улицы не въезжать, проехать по берегу и встать за огородом. Зайти от Оки во внутренний двор. Разговор с Губаровым вести в саду, чтобы жена не слышала. Понятно? – Понятно. Что передать? – А передать надо следующее. Закончилась спокойная жизнь, пора потрудиться на тех людей, которые из полицая Кучера сделали гражданина, даже товарища Губарова. В понедельник ему надо быть здесь, в парке, в тринадцать десять. Это все. – Из-за этого ехать в село? – По-моему, кто-то уже получил деньги за работу. За одну поездку столько, сколько рабочий, я уж не говорю о пенсионерах, в месяц не получает. – Хорошо. Значит, в девять вечера закроется пост ГАИ в райцентре. Получается, что мне надо быть там где-то в десять. От Переслава до Верховска пятьдесят два километра, еще где-то три-четыре по городу. Перед мостом пост ГАИ областного отдела. Там меня, пенсионера, если остановят, то сразу и отпустят. Спокойной езды около часу. Выезжать в девять надо, так? Ревко пожал плечами. – Тебе виднее. – Да, в районе девяти. Тогда в десять буду в Верховске, потом объезды, грунтовка и километр до Баранино. Стало быть, во двор я войду где-то в одиннадцать. На селе люди ложатся рано. Новости посмотрят, и отбой у них. – Ничего, разбудишь. Кстати, у него собака есть? – Гусар-то? Есть. Как раз во дворе на цепи сидит. Злой пес, но знает меня. Возьму ему кусок колбаски да мослов, что остались от холодца. – Запомни, жена Губарова Зинаида не должна слышать вашего разговора. – Не услышит. Матвей смекнет, в чем дело, не пустит ее. – Тогда счастливого пути, Иван Сергеевич. – По возвращении позвонить? – С ума сошел? Это будет часа в два. – Когда же тогда доложить о результатах поездки? – Завтра с утра. Ты из дома не выходи, я сам тебе позвоню. – Хорошо. Спокойной ночи, Ефим Макарович, – сказал Никифоров, встал и направился к выходу из парка. Ревко покурил десять минут и двинулся следом. Он поймал такси и доехал до дома. Жена встретила его в расстройстве. – Что случилось, Ева? – Звонила Маргарита. Макаров отверг ее предложение совместно отдохнуть в охотничьем домике. Видите ли, у него много работы. – Он прав, – проговорил Ревко, снимая туфли и обувая домашние тапки. – Сейчас, когда русские задумали разместить в одном из районов области секретный объект и должны это сделать быстро, секретарю обкома не до отдыха. – Но можно было хоть на день выехать на природу. Может, мы одни, без них? Возьмем палатку, продукты, удочки для тебя. Ревко обнял супругу. – У меня, Ева, тоже работа. И у тебя. Кстати, что у нас по препарату для Риты? – Он уже готов. – Вот как? Молодец. Покажи. – Да что в нем интересного? Жидкость в ампуле. – Я хочу посмотреть. – Хорошо. Пойдем. Они прошли в гостиную. Ева достала из комода небольшую стеклянную ампулу со снимаемым верхом. – Смотри. Обычная, совершенно прозрачная жидкость. – Ты уверена, что яд подействует не сразу? – Конечно. Меня учили этому почти два года. – Ну да, ты же специалист в этом деле. Значит, надо вылить содержимое ампулы в кофе. Через два дня у жены Макарова случится сердечный приступ, который приведет к смерти, и экспертиза не покажет ничего, так? – Да, дорогой. – Значит, в понедельник Маргарита примет яд и в среду умрет. – Ты заберешь ампулу, или надо поставить ее на место?