– А чего ему будет? Живет за государственный счет. Он ведь официально инвалид, эпилептик. Брат его покойной жены был главным врачом одной из городских больниц. Он ему и сделал эти бумаги, научил, как и что делать при припадках. – Почему был? Я про врача спрашиваю. – Так он тоже помер. Монгол раньше раз в год проходил какое-то обследование, комиссию, сейчас, по-моему, нет. Но могу и ошибаться. Впрочем, инвалидность эта самая ничуть не мешает ему промышлять разбоем, кражами и грабежом. Ревко оживился: – А вот сейчас подробнее. – Да собрал он шайку из корешей. Те в основном в Переславе живут, где-то работают. Один точно на железной дороге, потому как Монгол с корешами частенько промышляют на железнодорожной станции. – Воруют из вагонов? – Ну да. Но не только. Попадется пьяный клиент у ресторана – не пропустят, проявится хата небедная – обнесут. Берут только самое ценное. Одежду импортную, телевизоры, радиомагнитолы, побрякушки. Чтобы и в машину загрузить, и бабки потом хорошие срубить. Кому Монгол сбывает товар, не знаю. Слышал, будто какому-то старику-барахольщику. – С тобой Монгол делится? – Бывает, дает деньги, советуется. – О чем? – Как лучше и безопасней подойти к станции или к дому, квартире, замок вскрыть. Его кореша Обуха я специально этому учил. – Сам-то где набрался опыта в таком деле? – В полиции. В Белоруссии. Там недолго служил у меня бывший медвежатник… Ревко прервал Губарова: – Погоди, что за медвежатник? Я в курсе, где и с кем ты служил, но про этого типа слышу впервые. – Витек Ганов. Он недолго прослужил. Как-то нарвались мы во время патрулирования района на партизан, завязался бой, Витька и прибили. Он и был тем самым медвежатником. Как сейфы вскрывать, я не понял, слишком уж это тонкая работа, а вот замки открывать научился. – Но раз Монгол советуется с тобой, то, значит, и посвящает в свои дела. Губаров впервые за встречу изобразил подобие улыбки. – Ага, все больше по тачке своей. У него «Москвич-408», требует запчастей, обслуживания, иногда мелкого ремонта. Помогаю. – И за это он отстегивает тебе долю? – Да какую долю? Оплачивает услуги. – И сколько человек у него в шайке? – С Монголом – четверо. – А почему его прозвали Монголом? – Так раскосый он, а по паспорту Алаев Дамир, по-моему, Каримович, но все его Монголом зовут. Из своих, естественно. Ревко достал пачку сигарет. Губаров потянулся было за угощением, но Ревко прикурил, положил сигареты в карман и заявил: – Свои иметь надо. Губаров прикурил папиросу. – Так что мы имеем? – проговорил Ревко. – Под твоим контролем находится банда, состоящая из четырех человек. – Под контролем? Ошибаетесь. Монгол легко может и послать. – Послать? А ты ему скажи, что если он только дернется, не будет выполнять твои приказы, то тут же отправится доживать свой век на зону вместе со своими корешами или сдохнет, как собака. Есть очень серьезные люди, которые стоят за тобой. Меня не называй ни в коем случае. Возможно, я свяжусь с ним сам. – Хорошо, как увижу, так и скажу. Вообще-то Монгол труслив. Он как шакал, нападает на слабого стаей. – Не как увидишь. Тебе утром в среду обязательно надо встретиться с Монголом. – В среду? – удивился Губаров. – У тебя со слухом так же плохо, как и с памятью? – Нормально. – Тогда слушай. Встретишься с Монголом, объяснишь общую картину, передашь, что ему с бандой следует сделать следующее… По мере того как Ревко говорил, у Губарова все больше вытягивалась физиономия. Закончив, агент ЦРУ взглянул на предателя и заявил: – Тебе впору валидол принимать. – Я бы пачку выпил. Вы хоть представляете, на что подписываете людей? Ревко повысил голос: – Я все прекрасно представляю. Монгол со своими корешами должен сделать это. Работать тихо, ножами. Это как раз по их части. Если все хорошо подготовить, то задача, в общем-то, не сложная. Против вас… – Нас? – спросил Губаров. – Означает ли это, что и я должен участвовать в акции. – Нет. Я оговорился. Против банды Монгола будет всего пять пацанов, которые не имеют боевого опыта. Порезать их – дело нескольких секунд. Главное, это выбор места нападения на подъеме, а также скрытное проникновение на объект. Дальше все просто. Сделали дело, быстро ушли в Пригорье, затаились. Утром по домам общественным транспортом. Легенды, кто и зачем приезжал в село, придумает Монгол. Не сможет – подскажешь ты. Понял? Губаров вздохнул и спросил: – А вы не подумали, что, узнав о задании, Алаев тут же побежит к участковому? – Я же сказал, задачу ставить после предупреждения. Если Монгола не пугает перспектива сесть лет на пятнадцать, то пусть он не сомневается в том, что мы найдем способ укоротить ему жизнь на зоне. А вот если он исполнит приказ, то получит пять тысяч рублей. – Сколько? – Глаза Губарова расширились. – Это же бешеные деньги. – Мало того, его подельникам достанется по штуке. Бывший полицай ненадолго задумался, затем проговорил: – Дело-то и на самом деле простое. Я бы со своим отделением в момент провернул. Обух, Сиплый и Грива, кореша Монгола, послушают его, за такие деньги на что угодно согласятся. А что и как делать конкретно, подскажу я. Но вы даже словом не обмолвились о том, сколько получу я. – Три тысячи рублей. Устроит? Губаров ожидал меньшего. – Устроит, господин Линге, – воскликнул он. – Деньги передам через тебя. Завезет Никифоров. После того как дело будет сделано и я буду уверен в том, что милиция не выйдет на Монгола. – А как вы выясните, выйдет ли милиция на него или нет? – Это уже моя проблема. А у Алаева всего два варианта. Он работает на нас либо подыхает. – Я понял. – Тогда иди. Мне еще перекусить надо. – Тут загвоздка одна. – Ну? – Я жене сказал, что еду в Переслав, чтобы отвезти левого клиента в Москву. Тот, мол, обещал триста рублей. Без денег возвращаться никак нельзя. Зинка наверняка скандал до небес раздует. Она такая. – Почему живешь с ней? – Не убивать же ее. «Почему нет, – подумал Ревко. – Хотя почти одновременная смерть двух женщин при странных обстоятельствах может привести к провалу всего дела. Это уже слишком. Копать менты начнут всерьез». – Это понятно. Ладно. Ревко имел в сейфе деньги. Пришлось ему идти в ДК и передавать их.