– Но на Смидьювегюр, куда такси отвезло Снорри, никакой студии полиция не нашла. Кто-то заманил его туда, чтобы убить. Сдерживать эмоции Клара была уже не в силах. – Ах, бедный Снорри – вечная жертва, – зло проговорила она. – Никто его не убивал. Он сам себя убил в тот самый день, когда подсел на наркотики, плюнув на репутацию семьи! Исрун выскользнула на продуваемую всеми ветрами улицу, украдкой улыбаясь, – самая сенсационная новость дня была у нее в кармане. 20 Роберту казалось, что земля уходит у него из-под ног. Не успела Хейда договорить, в каком кафе они с Сюнной находятся, как он уже нажал на отбой и пулей вылетел из дома, даже не накинув поверх своей белой футболки куртку. Студеный ветер леденил обнаженные руки, но Роберт был объят таким ужасом, что не обратил на это ни малейшего внимания. Лишь оказавшись на улице, он понял, что ключи от машины остались в квартире, но возвращаться за ними не стал – решил, что быстрее добежит до того кафе на Лойгавегюр, где Сюнна договорилась встретиться с Хейдой… и откуда кто-то похитил Кьяртана. Роберт настолько сроднился с мальчиком, что считал его собственным сыном, и от одной только мысли, что кто-то мог выхватить ни в чем не повинного малыша из коляски, у него к горлу подступала тошнота. Сопротивляясь дувшему в лицо ветру, он пронесся вниз под гору вдоль старого кладбища и выбежал на Сюдюргата. Бреки. Больше некому. Это наверняка сделал Бреки. Подонок! Внезапно Роберта пробил озноб. Не сбавляя скорости, он промчался мимо мэрии и чуть не угодил под автобус на Вонарстрайти[8], только тогда вспомнив о простуде, которая его одолевала. Эта пробежка наверняка не поможет ему от нее избавиться, да и плевать! Главное, поскорее добраться до Сюнны – и найти Кьяртана. Может, это и к лучшему, если мальчика забрал Бреки: уж кто-кто, а Бреки вреда Кьяртану не причинит. Роберт даже представить себе не мог, что битва за опеку над ребенком может принять такой оборот. Сюнна с Бреки сражались за сына ожесточенно, но Бреки всегда держал себя в рамках закона, а тут… В любом случае последнее слово должно было остаться за судом. Видимо, Бреки просто испугался, что результат тяжбы окажется не в его пользу, и эта неизвестность заставила его решиться на столь отчаянный шаг. Теперь мысли Роберта были уже не такими сбивчивыми, как вначале; под воздействием адреналина, холода и шока в его голове вдруг возникла совсем иная картина. Гораздо более ужасная. 21 Исрун не потребовалось много времени, чтобы подготовить черновую редакцию сюжета о Снорри. Исходной точкой было то, что его под ложным предлогом заманили на место преступления, а это уже попахивало сенсацией. Единственный минус состоял в отсутствии видеоряда – Исрун ведь не записала никакого интервью. Поэтому у нее не было иного выхода, кроме как воспользоваться теми же кадрами, что и накануне. Сама по себе новость была, конечно, ошеломляющая, но в таком виде она больше подходила для первой полосы газеты, чем для телерепортажа. Исрун посчитала, что будет правильным переговорить с ее осведомителем в полиции, – может, он и не станет делиться с ней всей информацией, но, по крайней мере, намекнет, что она идет не по тому следу. Он ответил после первого же гудка. – Мне удалось поговорить с сестрой Снорри, – с места в карьер начала Исрун и кратко пересказала ему суть своего диалога с Нанной. – Мы дадим это в эфир в качестве новости дня, – добавила она не без гордости. – Ну, это вряд ли, – только и ответил человек на другом конце провода. Исрун опешила: неужели Нанна сказала неправду? Черт! Хорошо хоть, что она не успела поставить в известность Ивара. – Выходит, я неправильно поняла? – Ты все поняла как надо. Только меня совершенно не волнует, что вы будете рассказывать в новостях о Снорри, – усмехнулся он, и у Исрун отлегло от сердца – от нее не укрылось, что своей репликой он, хоть и косвенно, подтвердил, что интуиция ее не подвела. – Дело в том, что сегодня утром на Лойгавегюр похитили ребенка – прямо из коляски. Конкретики пока никакой нет. Однако, как ты понимаешь, теперь Снорри Этлертссон отходит на второй план. – Похитили ребенка? – обомлела Исрун. – Пропал ребенок? – Так и есть. – Да брось ты! В Исландии не похищают детей. Это невероятно. Есть какие-то подробности? – Пока нет. Я не занимаюсь этим напрямую, но в ближайшее время сделают заявление. – Понятно. Ну что ж, буду следить за новостями. Дай бог, чтобы его скорее нашли. Представляю, каково сейчас родителям… – Выдержав паузу, она сказала: – Ну а по Снорри что-то удалось выяснить? – Увы, нет. Таксист, который отвез его на Смидьювегюр, ничего подозрительного не заметил. Мы просматриваем записи с камер видеонаблюдения, но пока безрезультатно. Закончив разговор, Исрун первым делом поставила Ивара в известность о похищении ребенка, а заодно сообщила ему о новых подробностях происшествия со Снорри Этлертссоном. Выяснилось, что о похищении Ивару в самых общих чертах уже доложили. Исрун сразу же пресекла его попытки передать эти горячие материалы на откуп другим репортерам, заявив, что будет заниматься ими параллельно. Так что, чем ей заняться, вопрос не стоял – плюс ко всему интервью с Ари, времени на которое оставалось совсем немного, поэтому она не мешкая зарезервировала студию на предстоящий вечер. А кроме того, Исрун так до сих пор и не ответила на сообщения, которые ей прислали по электронной почте родители. Они оба, каждый по-своему, пытались использовать ее в качестве посредника, благодаря которому надеялись вернуть взаимопонимание. Ей, безусловно, очень хотелось им помочь, но ни времени, ни сил на это не оставалось, так что, будь ее воля, она просто перенаправила бы их сообщения друг другу и предоставила бы им выяснять отношения, не вовлекая ее в эти разборки. Вдобавок Исрун была записана на прием к врачу, думать о котором ей хотелось меньше всего. Вот взять и забыть бы об этом! Но разве о таком забудешь? Она решила использовать время до похода к врачу, чтобы разобраться в обстоятельствах похищения ребенка, но и тут особых успехов не достигла. – Присаживайтесь, Исрун, – мягко сказал врач, когда она с раздражением на лице вошла в его кабинет. Ей и так не хотелось сюда приходить, а сегодня ее еще и приняли с пятнадцатиминутным опозданием. – Как у вас дела? – Как всегда, – ответила она лаконично. В кабинете было прохладно, и Исрун подумала, стоит ли ей ходить к врачу, который даже собственный кабинет толком обогреть не может. Или это на нее так обстановка влияет? Полимерная пленка на окнах, чтобы никто снаружи не разглядел, что тут происходит на цокольном этаже; стол с серебристым отливом и полка с ровно расставленными книгами; алюминиевый стул, даже смотреть на который холодно, и какая-то вот-вот готовая развалиться белая скамейка. Исрун с тревогой ожидала результатов томографии, на которую ее направили, чтобы выяснить, как протекает заболевание и не появились ли у нее новообразования. Но, как выяснилось, результаты пока не пришли. Вначале врач задал Исрун стандартный вопрос, не возникло ли новых симптомов, о которых он ее в прошлый раз предупреждал. И дальше разговор пошел по накатанной: Исрун отвечала на одни и те же вопросы. В конце приема доктор, как обычно, спросил: – Вы поговорили с родителями? Исрун прекрасно понимала, почему он об этом спрашивает. – Нет. Пока не нашла подходящего момента. – А я все жду, когда ваш папа придет на прием. Исрун опустила глаза: – Да, я помню. Но он уже в таком возрасте… Не хотелось бы его тревожить. Но даже если у него… тот же синдром… на нем это никак не отразилось. Доктор кивнул и, поднявшись, по-отечески положил руку на плечо Исрун: – Подумайте. Через месяц приходите, посмотрим, как дела. А когда будут результаты томографии, я вам позвоню. Исрун тоже поднялась, и он добавил: – Я, знаете ли, настроен оптимистично. Эти слова врач произносил каждый раз, когда она уходила. Вероятно, это была стандартная фраза, с которой он обращался ко всем своим пациентам. На прощание он посоветовал Исрун не нагружать себя. Однако этому совету она не последовала и сразу вернулась на работу. Новость о похищении ребенка разлетелась по всем информагентствам, но пресс-конференцию полиция пока не собирала. Факты сводились к тому, что утром молодая женщина оставила полуторагодовалого сына в коляске у входа в кафе, где встречалась со своей сестрой. В промежутке с десяти до десяти пятнадцати кто-то похитил ребенка. Полиция заявляла, что изучает записи с камер видеонаблюдения и призывает возможных свидетелей откликнуться, однако местонахождение малыша по-прежнему оставалось невыясненным. Исрун стало не по себе, когда она готовила этот материал в эфир: неужели Исландия превратилась в небезопасную страну, где живут способные на такую подлость люди? Значит, прошли те времена, когда можно было спокойно оставлять детей спать в коляске на улице? Даже старой закалки, много повидавшие на своем веку журналисты, с которыми Исрун работала в отделе новостей, пребывали в шоке от этой истории. Исрун вновь и вновь пыталась дозвониться до своего осведомителя в полиции, но ее попытки не увенчались успехом. Наконец, когда было уже почти семь часов, он позвонил ей сам. – Какое-то время не звони мне, – произнес он. – Дел невпроворот. А новостей для тебя нет. – Мальчика-то нашли? – Нет. – А родители кто? И кого подозревают? – Прости, не могу сказать. Вопрос весьма деликатный, Исрун. Мы должны быть максимально осторожными и не допускать утечек. Самое главное для нас – найти ребенка. – С этими словами он бросил трубку, чего раньше никогда не делал. Видимо, у полицейских нервы и правда были на пределе.