Он бросает быстрый взгляд на меня, потом опять на нее. — Вроде нет. Только Кайла вышла, а потом опять зашла пару минут назад. А что? — Да нет, ничего. Идите, идите. Мы идем по пешеходной дороге над деревней. Я искоса поглядываю на Кэма. — Ты ведь не хочешь идти на этот дурацкий прием в Чекерсе? — Еще как хочу! Это шанс разодеться и потолкаться среди сильных мира сего. Чего ж не хотеть-то? — Там будет жуткая скукотища. — Пожалуй! — Он ухмыляется и подмигивает. — Но там будешь ты. — Кончай зубоскалить, балда. Это же длинные нудные речи, политики. Всюду лордеры. Если бы я могла не пойти, ни за что не пошла бы. — Вот поэтому я и иду — чтобы умыкнуть тебя после. Так что никаких но. Мы доходим до верхней точки, и рядом с Кэмом мои демоны отступают. Он изображает Тарзана, раскачиваясь на ветке дерева, и я смеюсь, стоя в лучах заходящего солнца. Оно висит низко в небе, скоро стемнеет. Я поеживаюсь. — Пошли, пора возвращаться. — Он идет следом за мной по дорожке. — Итак, — говорит Кэм, — ты собираешься рассказать мне, что с тобой происходит? У тебя явно что-то на уме. — Ничего. — Не принимай меня за идиота. — Я и не принимаю, — пожимаю я плечами. — Все как обычно. — Обычно и таинственно? — Вроде того. На обратном пути он держит меня за руку. Перед домом прощается. Добавляет тихим голосом, что, если мне когда-нибудь понадобится друг, он рядом. Но я не могу подвергнуть его такой опасности. ГЛАВА 36 Нико останавливается позади паба. Мы выходим из его машины, и он стучит в заднюю дверь. Та открывается. Мы проходим через кухню, потом через смежные комнаты. Здание старое, очень старое: камышовая крыша, неровные полы, странные закоулки и закутки в хаотичных комнатах. Из передней части паба доносятся слабые голоса посетителей. Задняя комната с несколькими разномастными столами и стульями пуста. В дальнем конце еще одна дверь. Нико открывает ее, за ней обнаруживается маленькая кладовка. — Заходи. — Спасибо, что разрешил прийти. Он улыбается: — Этот план родился благодаря тебе. То, что произойдет на этой встрече, повлияет на тебя. Я решил, что тебе стоит послушать. Ну, давай, заходи и сиди тихо. — Он бросает взгляд на часы. — Если все пойдет по плану, это будет недолго. Он закрывает дверь. В ней есть щель, через которую я могу подсматривать. Спустя десять минут человек, который впустил нас через заднюю дверь, входит с чайным подносом. Позади него мама. Она садится напротив Нико. Бледная, не знает, куда деть руки, пока не сцепляет их. Глаза перебегают с одного на другое, даже на дверь, где я прячусь, и я непроизвольно съеживаюсь, хотя знаю, что она не увидит меня в этой темной каморке. — Чаю? — предлагает Нико. — Где он? — отрывисто бросает она. Нико наливает чай в чашки, ставит одну перед ней. Не говорит ничего, и я вижу, с каким трудом она сдерживается, чтобы не задать тот же вопрос еще раз. Терпит поражение. — Где мой сын? — А, Роберт. Вот чем он заманил ее сюда. — Вы сказали, он будет здесь! — Она начинает подниматься. — Я сказал, приходите, если хотите снова увидеть своего сына. Я не говорил, что он будет здесь. Она медлит, глаза настороженные. Вновь опускается на стул. — Ну? — говорит она. — Мы знаем, где он. — Я пыталась найти его много лет. Нико вскидывает бровь: — У нас имеются источники, недоступные вам. — Кто вы вообще такие? — Думаю, вы знаете. — Догадываюсь, но хочу услышать, как вы это скажете. Губы Нико кривятся. Ему смешно. Он играет с ней, и мне так и хочется распахнуть дверь и закричать на них обоих, чтобы просто сказали то, что думают. Мама так и делает: — Вы убили моих родителей; вы взорвали автобус, в котором был мой сын. Он слегка качает головой. — В первом случае я был еще слишком мал, а во втором было не совсем так. — О? — Вы знаете, что случилось с Робертом. — Утверждение, не вопрос. — У меня тоже есть источники. — И? Она вздыхает. — Официальная версия событий такова, что он погиб во время взрыва автобуса, но его видели живым и здоровым вскоре после этого. Должно быть, ему стерли память. — Вы ведь сознаете, что если он увидит вас, то даже не будет знать, кто вы. Она не отвечает, плечи ее опускаются. Конечно, она это понимает. — Подумайте о том, что с вами сделали, — говорит Нико. — Что сделали с бесчисленным множеством матерей и отцов. — С их детьми, — шепчет она. — У вас есть шанс это изменить. — Ваши методы — не мои. Он склоняет голову набок. — Я и не предлагаю вам их использовать. Но есть то, что вы можете сделать. Помогите будущим родителям и детям не проходить через то, через что пришлось пройти вам. Не сомневайтесь, за всем этим стоят лордеры. Если бы не было их, не было бы и нас. — Я слушаю. — День Памяти Армстронга в Чекерсе, где вы произносите свою речь. Она транслируется по телевидению? — Да. Каждый год, но... — Расскажите всей стране о вашем сыне. Вашем Роберте. Начните с обычного, с трагической потери родителей. Затем упомяните, что Роберт тоже погиб от рук террористов... а потом скажите правду о том, что с ним случилось. Что лордеры нарушают свои собственные законы. Если вы поднимете завесу секретности, если люди узнают, что на самом деле происходит, они остановят это. Мама качает головой: — Ничего не получится. Лордеры прервут трансляцию.