– Наклоните голову, – сказал он. – Все равно нужно обрезать. Иначе завшивеете. Алинка сидела, склонив голову вперед, а лорд Макс методично обрезал склеившиеся пряди почти по самый затылок. Волосы, похожие на светлую, пропитанную грязью и кровью паклю, падали на землю, нож резал легко, и голова становилась легкой-легкой. Наконец профессор остановился. – Посмотрите на меня. Алинка подняла голову – и инляндец, на мгновение задержав взгляд на ее лице, склонился очень близко и аккуратно убрал ножом оставшиеся у лица пряди, скользнул пальцами по волосам, словно проверяя, нет ли еще длинных. И тут же поднялся, собрал отстриженные пряди и пошел к костру. Оттуда запахло паленым. Алинка ощупала голову – волосы торчали клочками, падали на лоб, не закрывая глаз. Но запаха крови она больше не чувствовала. – Спасибо, – сказала она тихо. – Не за что, – буркнул Тротт. – Доедайте, Богуславская. У нас впереди очень долгий путь. Максимилиан Тротт Пока принцесса послушно жевала мясо, Макс затушил костер, закрыл его снятым до разжигания пластом земли со мхом, присыпал ошметками папоротниковых листьев – и не определишь, что здесь что-то было. Богуславская то ли от сытости, то ли от отдыха порозовела и сейчас с любопытством олененка крутила головой, наблюдая за Троттом и рассматривая лес. Глаза ее еще были настороженными, под ними залегли тени, но лицо то и дело оживлялось, когда она на чем-то задерживала внимание. Истощена, руки тонкие, подрагивают от прошлого напряжения, губы бледные, воспаленные, а не потеряла интереса к миру. Инляндец направился к роднику – наполнить флягу, ополоснуться самому после соленой воды и охоты на крысозубов с утра. Снял сорочку и, пока обливался, услышал мягкое шлепанье по мху. Обернулся, недоуменно поднял брови. Принцесса, сжав в руке обглоданную тушку и застенчиво прижавшись к стволу папоротника, у корней которого начинался родник, разглядывала Тротта с жадностью щенка, увидевшего косточку. Не лицо – плечи и грудь. Крылья его непроизвольно шевельнулись, и лицо пятой Рудлог просветлело, она приложила ладонь к собственному плечу, попыталась прощупать что-то на себе. Поймала его взгляд, смущенно дернулась назад. – Я почти почувствовал себя драконом, – суховато сказал Тротт. Она медленно заливалась краской. – Я вам потом покажу, чем отличается наше мышечное и костное строение от человеческого. Мне тоже было любопытно. Захороните эти несчастные останки под корнями, будьте добры, и подождите меня там, где я вас оставил. Вернувшегося на поляну профессора встретил кристальной чистоты взгляд зеленых девичьих глаз. Но она все же не удержалась – пока он надевал сорочку, старательно делала вид, что глядит в другую сторону, и косилась на грудные мышцы, плечи. Удовлетворенно хмыкала и задумчиво шевелила крыльями. Макс пристегнул к поясу короткий лук (тетиву пришлось перетягивать, прошлую попортила соленая вода), собрал выструганные стрелы. На его «пора идти» принцесса вскочила с радостной готовностью. Некоторое время даже спокойно шла следом по пахнущему зеленью и сырой землей лесу, пока он не оглянулся и не увидел, что она, чуть приотстав, быстро собирает ягоды с низенького куста. – Богуславская, – позвал он, и подопечная, виновато глянув на него, подхватилась и подбежала ближе. – Вперед не забегать, в стороны не уходить. Идти за мной или рядом. Вы меня поняли? – Простите, профессор, – несчастным голосом откликнулась она. – Очень тянет на кисленькое после мяса. Хотите ягод? Тротт с раздражением посмотрел на испачканную соком ладонь с горстью ягод, и принцесса поспешно сунула их в рот. – Как вы здесь выжили с такой беспечностью? – процедил он, пока спутница шумно жевала, запихав в рот слишком много ягод. – Плохо. Мне было очень плохо и страшно, лорд Тротт, – дрогнувшим голосом призналась пятая Рудлог, заморгала часто и отвернулась – и у него снова возникло ощущение, что он ребенка обижает. – Алина, – терпеливо проговорил Макс, снова начиная движение. – На самом деле не всякий взрослый человек продержался бы здесь столько, сколько вышло у вас. Она посмотрела на него с удивлением, робко улыбнулась. Губы ее были в ягодном соке. Кислом соке. – Вы меня похвалили, профессор? Он остался невозмутим. – Я отметил очевидный факт, Богуславская. Она все еще недоверчиво улыбалась, шагая чуть позади, потом вздохнула. – Мне просто повезло, так ведь? – Верно, – согласился он. – Но сейчас, чтобы выжить, одного везения будет недостаточно. Послушайте меня внимательно. У вас нет обуви и в ближайшее время не предвидится, поэтому внимательно смотрите под ноги, чтобы не пораниться. Нам нельзя терять мобильность. Мы пойдем лесом – на берегу было бы проще, но нас там быстро обнаружат. В лесу много хищников. Громко не говорить, не визжать, не метаться. Смотрите по сторонам, наверх и следите за мной. Если я останавливаюсь – стойте. Если бегу – бегите. Понятно? – Понятно, – проворчала принцесса и слизнула ягодный сок с губ, с ладони. – Я должна смотреть под ноги, на вас, по сторонам и наверх. Одновременно. Тротт полуобернулся на ходу, и она сжалась, чуть не запнувшись. – Я рад, что ваше душевное здравие восстановилось, – с сарказмом отметил он. И с раздражением добавил: – И прекратите меня бояться, Богуславская. Меня не надо бояться. – Извините, – грустно сказала пятая Рудлог, подбираясь ближе и уже мирно шагая рядом. Светлые вихры на ее голове трепетали от ветерка. – Это привычка. На самом деле я почти не боюсь вас, профессор. Просто вы все время такой резкий и строгий. Будто я вас ужасно раздражаю. А иногда очень хороший. Только не язвите сейчас, ладно? Он хмыкнул, ибо на язык просилось-таки нечто язвительное. А студентка продолжала, аккуратно ступая по мху, обходя широкие папоротники: – И я совсем не знаю, как к вам относиться… Вы ведь расскажете, куда мы идем? – Если вы дадите мне продолжить, – сухо сказал Макс, и принцесса обиженно поджала губы. – Для начала нужно дойти до поселения дар-тени, в котором находится мой дом. – А… – начала пятая Рудлог и осеклась под его взглядом. – Потом вопросы, – жестко оборвал Тротт. – Без вас я бы дошел за две недели, но с вашей скоростью, дай боги, если дойдем за три. А то и месяц. Поселение находится на противоположной стороне залива, вдоль которого мы идем. Там отдохнем пару дней, а после направимся дальше. В горы. – А… – снова пискнула принцесса, посмотрела на Тротта и вздохнула. – Простите, профессор. – Естественно, мы будем каждый день пытаться вернуть вашу половинку обратно. В данный момент на Туре мы с вами находимся на монастырских землях, поэтому не пугайтесь, если проснетесь в незнакомом месте. Ваши родственники в курсе. Принцесса тяжело вздохнула и опустила глаза. Потерла их ладонями. Но ничего не сказала и плакать не стала. – Если вернуть вас на Туру не получится, остается два выхода. Первый – обратиться к нашему Источнику. К богу. – К Черному Жрецу? – Макса опять прервали, широко распахнув глаза. – Вы знаете, где он? – Знаю. – Интересно, ее любопытство когда-нибудь дает сбой? – Надеюсь, сейчас он согласится помочь. Путь к долине, где он находится, еще длиннее, чем отсюда до поселения. Я не знаю, сколько это займет у нас. Главное – остаться в живых. Богуславская снова открыла рот, посмотрела на него и с видимым трудом закрыла. Макс прислушался: показалось, что следом кто-то идет, повернулся – и правда, из-за дерева вышла молодая маленькая косуля с детенышем. Принцесса перехватила его взгляд, тоже посмотрела вправо и совсем по-детски, широко заулыбалась – и улыбка сделала ее, крайне непривычную с этой цепляющей внимание линией рта, диковатым разрезом глаз и тонкой шеей, очень похожей на себя прежнюю. – Второй способ, – продолжил он, отвернувшись, – куда более опасный. Мне известно, что те, кто вас ищут здесь, ждут открытия порталов, через которые они могут попасть на Туру. Полагаю, что если мы пройдем через такой портал, то вернемся в свои тела. Полностью, то есть здесь, на Лортахе, наших дар-тени не останется. Но в этом случае есть огромная опасность сойти с ума. Одна надежда, что мы находимся на храмовых землях. И существует препятствие: нам никак не пройти через то количество войск, которое собралось в ожидании открытия порталов. В любом случае я обещал вернуть вас, и я вас верну. Только не мешайте мне, Алина. От вашего здравого смысла зависит ваша жизнь. Принцесса серьезно посмотрела на него: – Я все понимаю, лорд Тротт. Я уже давно не маленькая. Он снова хмыкнул. – У вас были вопросы. – Да, – она воодушевилась, забежала чуть вперед, заглядывая ему в глаза. – А много таких поселений? И самих дар-тени? И что, все сюда попадают, как я? А как же они находят поселения? Хорошие вопросы. – Поселений несколько десятков, они расположены полукругом вдоль горного плато, к которому мы идем. С другой стороны от него море. А таких как мы – полагаю, двадцать-тридцать тысяч. Обычно птенцы дар-тени с пуховыми крыльями, как у вас, появляются очень близко от поселений, а там регулярно ходят патрули и находят всех новичков. У городищ сильнее чувствуется связь с Источником, и они относительно защищены: отправленные к нам военные отряды империи блуждают в лесах, по пальцам можно пересчитать разы, когда до наших поселений доходили враги. Хотя, конечно, при полномасштабном наступлении вряд ли эта защита нас спасет. Думаю, дар-тени выпадают именно под сферой влияния Источника. Изначально мы беспомощны, как младенцы, единицы из нас помнят что-то о жизни на Туре. Честно говоря, я не знаю, почему вы оказались так далеко от поселения. То ли силы покидают бога, то ли сыграла роль ваша красная кровь. Также непонятно, почему вы, девушка, вообще оказались здесь. До сих пор появлялись только мужчины. – А как же вы… – она снова покраснела, – как же вы… – и шепотом закончила: – …Размножаетесь? – Никак, Богуславская. От местных женщин мы не можем иметь детей. Хотя физиологически они идентичны жительницам Туры. Она открыла рот, посмотрела на него, покраснела еще больше и захлопнула его, засопев. Некоторое время что-то бормотала себе под нос, и Макс с интересом ждал, к каким выводам она пришла. Но спросила совсем о другом. – Я вот чего не понимаю, лорд Тротт… Этот мир ведь материален? – Определенно материален, Алина. Что вас смущает? Она замялась. – Я не понимаю, как я могу существовать в двух материальных телах одновременно. На Туре всегда одна ипостась материальна, остальные заключены в энергетической оболочке. Если Четери оборачивается в дракона, его человеческая ипостась переходит в линии ауры. Получается, наш дар-тени – это часть ауры, вторая ипостась, так? Как же она может здесь быть материальной, когда я на Туре тоже материальна? Даже если сюда утягивает вторые ипостаси… – Я думал над этим, – спокойно ответил Тротт. – Полагаю, все дело в том, что только для нас существенно деление на материю и энергию. А для высших сил это суть разные состояния одного набора волн. Поэтому ничего не мешает оторванным от нас линиям ауры с достаточным энергетическим наполнением в присутствии бога-Источника становиться материальными. – А почему этот бог-Источник не возвращается на Туру? – Я не знаю, Богуславская. – Может, ему что-то мешает, – с жалостью пробормотала она. – Ему, наверное, тоже очень плохо далеко от дома. Она шмыгнула носом и поспешно взглянула на Макса, словно проверяя, не будет ли он насмехаться. Но он уже не слушал ее – поднял голову, почуяв то, что ждал с самого утра, взял принцессу за измазанную ягодами ладонь и дернул под раскидистую шапку папоротника. Богуславская взволнованно ойкнула. – Тише, – жестко, почти неслышно прошептал Тротт и на всякий случай закрыл ей рот рукой. Гул, привлекший его внимание, усилился, над кронами мелькнули два неспешно летящих раньяра. Еще несколько летели вдоль берега и дальше над лесом. Ищут. Значит, на их поиски от ближайшей твердыни скоро пойдут и охонги, а скрыться от них так просто не получится. С медленным ходом принцессы им никак не успеть к поселению до того, как навстречу придут всадники на инсектоидах. Значит… пока есть время подготовиться, а затем придется уповать на счастливый случай и собственные силы.