– А зачем они ищут именно меня? – ожидаемо спросила Богуславская, когда стрекозы улетели, и она снова шагала рядом, посерьезневшая и опечаленная. Солнце поднималось выше, нагревая воздух, но их спасал ветерок, дующий с моря. – Откуда они знают, что я здесь? Да и… кто они такие, профессор? Тротт отпил воды из фляги – предстояло очень много говорить. Протянул спутнице. – Мне придется начать с истории этого мира, – сказал он. – Наберитесь терпения, Алина. Все вопросы потом. – Хорошо, – пробурчала она, затыкая фляжку пробкой. – Никаких вопросов. Макс постарался рассказать обо всем максимально сжато и емко, не забывая отслеживать периметр – основной опасностью было пропустить нападение паука, а если заметить его заранее, справиться будет куда легче. Закончил с краткой историей вторжения новых богов на Лортах, – принцесса на удивление долго молчала, не перебивая и кивая. Они шли и шли, а Тротт рассказывал о том, что материком правит император, тха-нор-арх, а империя поделена на земли, которыми управляют военные аристократы: кнесы или тха-норы, – что уровень развития местных жителей сопоставим с туринским около тысячи лет назад, что здесь принято рабство и жизнь человеческая ничего не стоит. Поведал о своем пребывании в Лакшии и ожидаемом открытии проходов на Туру для армии императора, о поднятых туринских предсказаниях о конце света и местных мифах про благословенную землю, куда можно будет сбежать с тонущего материка. О том, что старая жрица приказала найти беловолосую крылатую девушку и принести ее в жертву, чтобы она не смогла закрыть врата в другой мир. – Но я понятия не имею ни о каких вратах, а уж тем более о том, как их закрывать, – недоуменно проговорила принцесса, зябко потирая рукой плечо. – Тем, кто вас ищет, это неважно, – хмуро сказал Макс. – Императору подчиняются безоговорочно, и, если он приказал вас найти, они здесь все перевернут, но найдут. Нам нужно постараться уйти от них и успеть под защиту Источника. Принцесса все больше бледнела, а на последних словах и вовсе передернула плечами. И посмотрела на него с жалостью. – Теперь я понимаю, почему у вас такой плохой характер, – тихо проговорила она. – Жить здесь, даже наполовину, – я бы точно сошла с ума. Наверное, то, что другие дар-тени не помнят о жизни на Туре, – это благословение. Макс один раз останавливался на привал, днем, в самую жару – когда заметил, что спутница стала отставать и запинаться. Благо в этой влажной местности за день всегда можно было наткнуться на несколько ручейков или речек. Алина, когда он объявил о привале, подавленно сказала «спасибо», да и вообще после того объема информации, которую получила от него с утра, выглядела испуганной и периодически кусала губы. Но не плакала, и на том спасибо. Речная вода освежила ее – и когда она вернулась в тенек умытая, с мокрыми волосами, то даже повеселела немного. И сухарем хрустела вполне задорно. – Сейчас бы еще мяса, – мечтательно пробормотала она. – Костер только вечером, – объяснил Тротт. – Днем нас выдаст дым, а ночью дыма видно не будет, огонь спрячем под навесом. Макс проверил сумку: сухарей оставалось немного, максимум на неделю. Они, конечно, и так не пропадут: помимо мяса есть еще съедобные растения, вкусные клубни, которые можно запечь, – но клубнями не набьешь мешок, а на их поиск все равно будет тратиться время. В который раз он пожалел, что не обыскал убитых наемников – там наверняка были и припасы, и нужное оружие, – но на тот момент первоочередной задачей было увести Богуславскую подальше. Да и не было у него, раненого, сил, если честно. Вторую остановку он сделал в глубоких сумерках, когда принцесса уже шумно дышала и пошатывалась от усталости. Но не жаловалась, да и вообще была очень молчалива – за оставшиеся полдня они дай боги пятью фразами перебросились. Макса это вполне устраивало. Успеют еще наговориться, а у него с непривычки горло болело. Алина сползла на землю спиной к стволу, обхватила колени руками и опустила голову. Тротт быстро обошел окрестности – хищников не было видно, – умылся в ручье, выпотрошил подстреленную косулю, разложил костер, а она все сидела и сидела так. Затем встала и медленно побрела к ручью. Стянула сорочку – он мельком сквозь деревья увидел светлую спину, темные крылья, касающиеся ягодиц, длинные тонкие ноги и отвернулся, а Алина долго плескалась и выстирывала одежду. А он с досадой думал, что нужно было взять еще одну рубашку на смену. Не предлагать же ей свою, провонявшую потом. И ему без нижней одежды никак, разве что полуголым идти. И, конечно, нужна ей обувь, потому что скоро мхи станут реже, пойдут холмы, а там будут и камни, и колючие растения. И много чего нужно. Принцесса так же молча вернулась – во влажной сорочке, села у костра на ствол, безразлично глядя на поджаривающееся мясо. Макс достал нож. – Я вам сделаю прорезь на спине, – сказал он, – чтобы крылья были наружу, по жаре будет легче. Повернитесь. Богуславская взглянула с благодарностью и повернулась – и он вырезал на сорочке в районе лопаток прямоугольник, помог вытянуть крылья – управлялась она с ними еще неуверенно, пришлось разрезать сзади воротник и потом связать его узлом. Пух был длинный, очень мягкий и забавно щекотал кожу. Макс уже и забыл, как ощупывал свои крылья, когда только осознал себя здесь. Точнее, Охтор ощупывал. – Мясо скоро будет готово, – сказал он, обжигая на костре тонкую палочку. Разложил на коленях отрезанную от сорочки мокрую ткань, коснулся горячего кончика палки языком. – Смотрите, Алина. Вот это, – он нарисовал вытянутую дугу, – залив Мирсоль. Мы находимся примерно здесь, – Макс ткнул точку в начале дуги, снова сунул палочку в костер. – Впереди ориентиры – два холма, расположенные параллельно морю, на них сломанные ветром папоротники. Это примерно треть пути, – смоченный слюной, импровизированный карандаш нарисовал холмы. – Дальше пойдет не такая легкая местность. И начнутся владения местного тха-нора. Здесь, – он ткнул палочкой далеко от залива, – находится его твердыня. Крепость Аллипа. Вдоль твердыни идет тракт, который тянется до самой столицы. А если от крепости пройти по прямой к горам, – в конце дуги залива появилась широкая полоса горного плато, – то вы выйдете на берег залива, к нашему поселению. – Зачем вы мне это рассказываете, профессор? – безжизненным голосом осведомилась Алина. – Потому что со мной может случиться что угодно, – резко объяснил он. – А вы должны выжить. Если я погибну, найдете в поселении его главу, Нерху. Я рассказывал ему о долине, где нашел бога. Он отведет вас в горы, к нему. Принцесса сжалась еще больше. И мясо ела монотонно, словно не замечая, и выпила-то всего пару глотков воды, и спать легла, отвернувшись, молча. Макс, ополоснувшись, поставил вокруг слабенький щит, только чтобы проснуться, если будет нападение, покосился на сжавшуюся Богуславскую и лег рядом. Заснул он мгновенно. И опять проснулся через короткое время. Лес был полон ночных звуков, но не это заставило его открыть глаза. Девушка рядом беззвучно рыдала, глотая слезы и дрожа всем телом, – а он-то удивлялся, что она такая молчаливая. Макс некоторое время послушал сдавленные всхлипы и судорожные сглатывания, снова снял куртку и накрыл спутницу. Погладил по плечу. Принцесса замерла. – Не надо заранее оплакивать себя, – проговорил он ровно. – Мы еще живы, Алина. – Мне страшно, – прошептала она дрожащим голосом. – Я знаю. Это нормально. – Я хочу домой, профессор. – Постараюсь вас вернуть, Алина. Не плачьте. Она повернулась лицом к нему, почти вплотную, схватила за руку. Ночное зрение сделало ее черты более резкими, сияющие зеленым глаза лихорадочно блестели. – Вы ведь не умрете, лорд Тротт? – Постараюсь, – сказал он успокаивающе. – Спите, Алина. Завтра будет не легче. – Вы всегда говорите правду, не так ли? – горько пробормотала она. – Я вру чаще, чем вы думаете, – усмехнулся Макс. Пальцы ее сжимали его ладонь до боли. – Никогда не думала, что такое может случиться, – шептала принцесса, – я не знаю, кто я, зачем я здесь, почему именно со мной это случилось?! Я даже не знаю, как я выгляжу!! Только понимаю, что внешность вернулась к моей изначальной, – но что можно разглядеть в воде?! – Вы очень похожи на свою мать, – вполголоса проговорил Тротт. – Только разрез глаз в отца и цвет волос темнее. И линия губ отличается. – Мама была красивая, – вздохнула принцесса, чуть расслабившись. – Да, – согласился Макс суховато. – Вы встречались с ней? – Да. – Получается, у меня нет ни мамы, ни отца, лорд Тротт. – Мне жаль, Алина. Она вздохнула. Но больше не всхлипывала. – На самом деле ведь вам все равно, лорд Тротт. И я вам никто. Зачем вы вообще пришли за мной? Он снова усмехнулся – последнее прозвучало почти агрессивно. – Потому что я единственный, кто может это сделать, Богуславская. Голос ее становился тише, невнятнее. И рука расслаблялась, и не сжималась она так больше. – Вы хорошо деретесь… лорд Макс… – Большой опыт, Алина. – Научите меня… я хочу уметь защищать себя… – Этому учатся годами. – Все равно… все равно… Она ровно задышала, прижавшись к нему коленками, так и не выпустив руку. Тротт некоторое время смотрел на ее спокойное лицо, затем потянулся поправить куртку – и остановил себя, покачал головой, поджимая губы. Закрыл глаза. Одно понятно: нужно довести ее до Источника. Знать бы, что там впереди и что сейчас происходит на Туре. Глава 10 1 февраля, среда, начало сезона Белого Целителя, Поворот года В Бермонте весна календарная наступала на два-три месяца раньше, чем весна реальная, но это не мешало жителям радоваться увеличившемуся световому дню и праздновать Поворот года к лету. Несмотря на то что на северных территориях все еще продолжалась полярная ночь, народ жег высокие костры, пил горячее ягодное вино и угощал им огненных духов, плеская его в пламя, – пусть напьются сладким медом и вином, наберутся сил, чтобы подняться в небеса и уговорить солнце не задерживаться. Важно выступали в замках и селениях линдов – баронств Бермонта – женщины берманов, гордясь округлившимися животами. Много детей зачиналось в Михайлов день, первое полнолуние августа, много и осенью, так что весна для потомков Хозяина лесов была временем плодовитым, материнским. Зима в этом году уродилась мягкая, морозы и не лютовали-то совсем, и все знали, кого за это благодарить – солнечную королеву, подарившую мужу любовь и жизнь, а стране – тепло. И снова звучали молитвы всем богам и Триединому вернуть ее, не оставлять короля без жены, а Бермонт – без королевы и наследников. Его величество Демьян, несмотря на подготовку к войне, с утра принял участие в торжествах. Подданным пока негоже знать, что одно испытание, скорее всего, скоро сменится другим. К тому же все, кому нужно, уже были в курсе, и к дуге Медвежьих гор, закрывающей Бермонт и от Йеллоувиня, и от Рудлога, постепенно стягивались войска. Конечно, прикрыть больше двух тысяч километров пиков невозможно, но одно дело – перебрасывать в случае атаки войска из ближайших районов, а другое – собирать по всей стране. Но пока в столице было радостно и солнечно. Еще не закончились объявленные дни траура по погибшим правителям соседних стран, но жизнь течет своим чередом, и народ выходил на улицы праздновать. Демьян с матушкой и придворными после тщательной проверки службой безопасности посетили службу в Храме Всех Богов – и жена его, медведица, спокойно стояла под правой его рукой, слушая слова молитвы. Потом Бермонт провел праздничный завтрак с главами линдов, в том числе с сыновьями опальных линдморов, ныне пребывающих в медвежьем обличье, выслушал просьбы и милостиво разрешил короткие встречи с заложницами и детьми. Заодно объявил о предстоящих свадьбах: гвардейцы к брачному наказу его величества отнеслись со всем рвением, и чуть ли не треть заложниц выходила замуж. Матушка, леди Редьяла, строго следила, чтобы все было добровольно. Линдморы его решение выслушали спокойно. – Сестры наши и дети отданы тебе, – сказал один из них, – ты вправе решать их судьбу. Мы же, если позволишь, просим возможности не оставлять их без поддержки рода на свадьбе и дать им полагающееся приданое. – Присутствовать родным на свадьбах позволю, – сухо согласился его величество, – как и встретиться невестам с матерями для наставления, но приданым девиц обеспечит мой дом. Раз я отец им теперь. Оспорить слова короля не посмел никто.