Но Джонатан уже был внизу и теперь поднимался, считая ступени. Он прошел ее и остановился. — 13. — Потом упал на колени и заглянул под мост. В следующую секунду, он по пояс исчез под мостом. — Джонатан, будь осторожен, — предупредила она, когда он прополз еще дальше, дотягиваясь до чего-то, что она не видела. — Достал, — выкрикнул он, поднялся, сжимая в руках конверт. Вайолет радостно вскрикнула и, не сдержавшись, начала пританцовывать. — Ты молодец! Ты его нашел! Джонатан — ты гений! Джонатан опустился на пятки, широко улыбаясь, а Вайолет пришлось сжать кулаки, чтобы не броситься ему на шею и не поцеловать. Ее должно было разозлить, что он так быстро все нашел, в отличие от нее, но она просто радовалась находке. Было чувство, что они снова одна команда. Она присела рядом с ним, не обращая внимания на прохожих, которым теперь пришлось их обходить. Из-за его плеча она увидела, что конверт больше предыдущих и завернут в полиэтиленовую упаковку. Это был обычный белый конверт с их именами, написанными почерком ее отца. Вайолет тяжело вздохнула от нахлынувших эмоций. О чем только думал ее отец, когда прятал здесь конверт? Какова его цель? Она смотрела на заветный конверт, желая хоть немного понять намерений ее отца. Но даже после смерти он был для нее непостижим. Джонатан протянул ей конверт. — Хочешь удостоиться чести открыть его? Она отрицательно качнула головой. — Нет, ты его нашел, тебе и открывать. Джонатан расплылся в улыбке, достал конверт из упаковки, сломал восковую печать и заглянул внутрь. Глава 8 Джонатан вытащил два знакомых желтых конверта, как обычно? каждый был подписан их именами. Он протянул ей конверт с ее именем, и когда она немного замешкалась, тактично спросил. — Почему бы тебе не открыть первой? Она кивнула, делая глубокий вдох. Это просто очередная загадка. Нет причин волноваться. Это очередная головоломка отца, которая приведет к следующей загадке или же отвратительному призу. Вайолет взяла из рук Джонатана конверт, сломала печать и вытащила письмо. Пробежав глазами по тексту, начала читать письмо вслух. Кати, Фортуна, колесо по свету, Кати его сквозь зиму и сквозь лето, Но знай, что ты не властвуешь над нами. Грустна ль ты, весела — нам все равно: Не воспарим мы, не падем на дно. Бедны мы, но — с богатыми сердцами. Ты улыбнулась, мы — еще прилежней. Ты хмуришься, а мы — с улыбкой прежней. Хозяева своей судьбы — мы сами. Ты с колесом своим там, в вышине, Всего лишь тени в облачной стране: Вы власти не имеете над нами. Вайолет закончила читать и нахмурилась. — Что за одержимость стихами? — Раньше ты очень любила стихи. Я хорошо это помню. Может? поэтому он выбирает их в качестве посланий в твоих письмах. Правда, она любила поэзию … но это было давно. Когда она была наивной, верившей в романтику. Она потеряла к ней интерес, когда судьба поднесла ей тяжелый урок. Проигнорировав комментарий Джонатана, она еще раз пробежалась глазами по тексту в поисках подсказки. — Я не вижу ничего необычного в написании. Вероятно, подсказка кроется в самом стихе. Все важное содержится в твоем письме. — Она посмотрела на Джонатана. — Ты не узнаешь это произведение? Джонатан с задумчивостью перечитал письмо. После паузы он мотнул головой. — Оно кажется знакомым, но я не знаю, кто его написал. — Ладно, это мы можем выяснить в интернете, — сказала она его, забирая и аккуратно складывая письмо. — А что в твоем? Он открыл конверт и хмыкнул. — Что? — спросила Вайолет, выглядывая у него из-за плеча. Он протянул ей лист. Она взяла и посмотрела на текст. Там было всего 2 слова: Отель Калиста. Она ахнула. Калиста? Это же отель, в котором она жила с Джонатаном во время из романа на Санторини. — Я сразу же подумал о раскопках Акротири. Твой отец по какой-то причине направляет нас туда. У Вайолет пересохло во рту, она не могла ничего ответить. Она не знала, что думать. Она не хотела возвращаться на Санторини — волшебный остров, где они с Джонатаном полюбили друг друга. Но отец специально отправлял их туда. Так он хотел еще раз напомнить Джонатану о его связи с Вайолет? Уверена, были более простые пути — она знала, Джонатан был щедр. Когда дело касалось проектов отца. Все что для этого требовалось, только попросить, и Джонатан достал бы чековую книжку. Зачем устраивать этот цирк? Зачем посылать их туда? — С тобой все хорошо? — просил он, погладив ее руку, от чего Вайолет задрожала. Она мотнула головой, прогоняя дурман, и отдала обратно его письмо. — Ты побледнела, — настойчиво заявил он. Он поднялся на ноги, протягивая ей руку. — Пойдем. — Со мной все хорошо, — раздраженно ответила она, отталкивая его руку. — Не правда, — настаивал он, снова протягивая ей руку. — Вайолет, позволь мне хоть раз позаботиться о тебе. Ты побледнела и вся дрожишь. Мне не нравится видеть тебя такой. — Его голос стал мягче. — Позволь мне позаботиться о тебе. Ее тело начало покалывать от напряжения в его голосе, и она взглянула на него. В его глазах видна была вся его жажда и желание. И она задрожала, но не из-за письма. А из-за Джонатана. Потому что он все еще привлекал ее, и она не знала, что с этим делать, и каждое задание, придуманное ее отцом, все больше возрождало потерянную 10 лет назад любовь. Но она больше не могла перед ним устоять. Протянув ему дрожащую руку, она позволила ему помочь. Если он будет обнимать ее дольше положенного, она возражать не будет. Она не запротестовала, и когда он обнял ее за плечи и прижал к себе. Ей это понравилось. Очень даже понравилось. — Пойдем, — нежно сказал он. — Ты выпьешь кофе, позавтракаешь, и мы с тобой поговорим. Он повел ее по зеленому парку. На небе появилось солнце, туман рассеялся, но воздух все еще был прохладным, и она продолжала дрожать даже в куртке Джонатана. Он отвел ее в ближайшую кофейню и выдвинул перед ней стул за столиком у окна. — Присаживайся, а я принесу тебе завтрак. Она должна была возразить. Она должна была повести себя, как сильная мне-никто-не нужен Вайолет, и самой заказать себе завтрак. Но вместо этого она сидела, дрожа за столом, сцепившись в конверты, пока Джонатан заказывал для нее еду и горячий напиток. Позволь мне позаботиться о тебе, настаивал он. Вайолет плохо умела это делать. Ей было тяжело доверять людям, она привыкла рассчитывать только на себя. Так было с самого детства, когда ее мать впадала в очередную депрессию. И в этом же убедилась в молодости, оставшись одна и беременная. Но когда Джонатан вернулся с двумя кружками кофе и свежими кексами, она была ему... благодарна. Она даже была не против, когда он погладил ее по щеке и убрал с лица прядь мокрых волос. — У тебя губы посинели, — сказал он расстроено. — Пей. Она кивнула, поднося кружку к губам. Кофе был невероятно горячий и просто восхитительный на вкус. После нескольких глотков, Вайолет неловко улыбнулась. — Спасибо. Он просто поставил перед ней кекс. — Поешь, ты слишком хрупкая. Она? Хрупкая? Очень лестно. Ее губы еще раз дернулись, когда она отломила уголок кекса и закинула кусочек в рот. Ммм, лимонный. Ее любимый. Как получилось, что он все это помнит? — Сейчас лучше? Она кивнула, продолжая жевать. Он облегченно вздохнул, расслаблено откинулся на спинку стула. Она прежде не замечала его напряжения. — А ты в порядке? — спросила она, подразнивая. — Да, просто мне не нравится видеть тебя расстроенной. Вайолет хотела возразить, что она не была расстроена. Не особо, с ней все было хорошо. Но это была бы ложь. Она была расстроена. — Я просто чувствую… — Что тобой манипулируют? — догадался Джонатан. Она кивнула, покручивая в руках кекс. — Эти послания каждый раз доказывают, что мы должны действовать сообща, а теперь еще нам нужно вернуться на Санторини… — У нее сорвался голос, от нахлынувших воспоминаний. Это было последнее, что она хотела вспоминать. На острове она была так счастлива… но глупа и наивна. — Вайолет, мне не нравится видеть тебя несчастной, — сказал он. — Веришь или нет, но твое спокойствие для меня превыше всего. Она ничего не ответила, просто продолжила пить кофе и думать. — Вайолет, ты хочешь уехать домой? — голос Джонатана прозвучал напряженно, с нечитаемым выражением лица. Он крепко сжимал края стола, ожидая ее ответа. А хотела она? Несколько дней назад она ответила бы да и собрала бы свои вещи до того, как Джонатан успел сделать следующий вдох. Но это было до того, как он со всей страстью в глазах следил за ее раздеванием. И до того, как они вновь решили быть друзьями. И до того, как он ушел в запой, узнав об их неродившемся ребенке.