Иногда мне кажется, что это приносит Кетрин боль. Хотя, ведет себя так, будто ее не трогает с кем я сплю и даже шутит по этому поводу, называя меня «старым развратником». Обычно она ведет себя очень стоически, не вынося свои эмоции наружу и нося любую обиду в себе, как бы больно не было. Она не любит «грузить» других своими проблемами, говоря, что им и без нее дерьма в жизни хватает. Но если вы будете пристально смотреть, когда задаете вопрос о ее самочувствии, то за мгновение до того, как она скажет свое излюбленное «нормально», увидите истинное чувство. Наверное, я все же не зря учился, потому как именно на ней я и тренирую свои навыки чтения эмоций. Каждая ее черта может рассказать мне так много. Вот морщинки на лбу от приподнятых бровей – удивление; вот наморщенный нос – пренебрежение; вот сложенные трубочкой губы – размышление; две ямочки в уголках рта – смущение; плотно сжатые губы и скривившийся на одну сторону рот – еле сдерживаемая ухмылка; вот приоткрытый рот и слегка сдвинутые брови – боль. Боль. Именно этот огонек вы можете увидеть, если присмотритесь. Вернее, не огонек, а секундную искорку. Но эта искра зажарит вас к чертовой матери. Когда я первый раз заметил что-то подобное, то у меня чуть кровоизлияние в мозг не произошло. В тот день мне на работу позвонила одна из секретарш Бюро и трубку как назло взяла Кетрин. –Тебе звонила секретарь Теренса. – Сказала она, когда я вернулся в кабинет. У меня чуть стаканчики с кофе из рук не выпали. Я задрожал будто пойманный с поличным муж-изменник. –Просила перезвонить. – Все также спокойно проговорила она. Я поставил стаканчики на свой стол и сделал вид, что увлеченно ищу старые документы. –Она не захотела говорить со мной. – Кетрин пожала плечами, не понимая в чем суть звонка. –Это личное. – Пробубнил я. –Личное? – Переспросила она, широко распахнув глаза. Потребовалось несколько секунд, чтобы до нее дошло. –О! Понятно! Прости, я подумала, что это связано с новым делом. – Она покачала головой и опустилась на свое рабочее место. Я повернулся к ней, но ее лицо было скрыто за монитором компьютера. Сначала мне показалось, что она просто смущена подобным вторжением в мою личную жизнь и постарался заверить ее, что все в порядке. –Кет, ты как? Все нормально. Ты же не застукала меня с ней на этом столе. – Снова мой долбаный юмор. – Ты не должна быть сконфужена. И в эту секунду она посмотрела на меня. Вот она – та самая искорка, о которой я говорил. Искорка боли. Секунда до того, как она сказала: –Все нормально. Мы же взрослые люди. Дьявол! На моем надгробии напишут: «Посвятил жизнь причинению боли Кетрин Робинсон». Каждый следующий раз, когда она случайно становилась косвенным свидетелем моих амурных дел, я старался не смотреть на нее, чтобы не быть убитым этим взглядом. Но даже если бы на меня надели защитный биологический костюм, я бы все равно почувствовал жжение от этой искры. *** Святой отец смотрел в окно своего кабинета, расположенного в дальнем помещении и наблюдал как небо превращается из серо-голубого в багряно-розовое. Облака постепенно рассеивались и солнце, которое уже почти сдалось под напором выкатывавшейся луны, еще оставляло человечеству свои последние подарки в виде кроваво-красных лучей. –Отец, Вы верите в чудо? – Спросил Трой, стоящий в дверях. Священник повернулся к нему и улыбнулся встрече. –Я наблюдаю за этим каждый день и каждый раз это чудо новое. Рассвет, закат, радуга, туман. Все это чудо, если подумать. Трой усмехнулся. –Ну, тогда вы не будете удивлены тому, что я скажу. Священник сел за стол и пригласил сесть Троя. Молодой мужчина отказался, помахав рукой и продолжил: –Сьюзанн Пит пропала из больницы. Лицо священника осунулось и посерело. Он сгорбился и прикрыл голову руками. –Догадываетесь, к кому она придет? – Спросил Трой. Священник сложил руки как будто молился. –У меня два варианта. Трой покачал головой влево-вправо и посмотрел на священника с ехидной улыбкой. –Вы ведь включили себя в этот список? Дверь за его спиной открылась и в кабинет, еле передвигая ногами, вошла та, о которой шла речь. –Вы должны мне помочь. – Пробормотала она и упала навзничь прямо на руки Троя. –Вот вам и чудо явления. – Ответил он, упав вместе с ней на колени. *** Мы с Райдеком смотрели эти гребаные кассеты до полуночи. Решив, что необходимо пока оставить Троя Коллинза в сладком неведении, мы сосредоточились на видео. Мы установили за полицейским наблюдение, чтобы, в случае чего, наброситься не только с органическими доказательствами его присутствия в жизни (или смерти) последней жертвы, но и рядом других улик. Естественно, мы начали с просмотра кассет за ту ночь, когда убили последнего мужчину, но все что нам удалось поймать так это странную тень возле двери Карла Блекморса, по которой невозможно было даже понять, кто отбрасывает эту тень. Поэтому пришлось отматывать видео назад. В общем, я уверена, что стоит переписать комедию Данте и составить новый список пыток в аду12. Пытка нудной работой будет где-то на пятом круге. –Если я выпью еще чашку чая, то мою кровь можно будет использовать в качестве заварки. – Пробормотал Райдек, вставляя в проигрыватель очередную запись. Я усмехнулась, понимая, о чем он говорит. Вернее, даже физически ощущая, о чем он говорит. Чай и кофе бурлили во мне и еще чуть-чуть вышли бы из берегов. На самом деле я уже радовалась, что Райдек сосредоточился на работе, а не на содержимом моего декольте и, надеялась, что вчерашнее помешательство прошло и больше не вернется. –Если бы мы хоть знали, кого искать… – Пробормотала я, сокрушенно. –Терпеть не могу свою работу. – Буркнул Райдек, усевшись рядом со мной. – Брошу все к чертовой матери. Я слабо рассмеялась, прекрасно зная, что такие мысли приходят к каждому служителю порядка во время особенно тяжелых дел. Но они также быстро улетучиваются, когда приходит конец расследованию и появляется новое дело. Это замкнутый круг, цепь которого разорвать практически невозможно. Как говорил мой отец: «Ты можешь поклясться себе закончить все сегодня или завтра, или в понедельник, но один раз окунувшись в эти помои – не отмоешься никогда». И теперь я знала, что он имел в виду. –Смотрите! – Я ткнула пальцем в экран и нажала паузу. – Кажется, кто-то есть. Райдек подсел ближе к монитору, а я перемотала запись чуть назад. –Смотрите! – Снова воскликнула я. – Это, наверное, тот человек, о котором говорила свидетельница. Мы оба уставились в остановившийся кадр на пленке, щурясь, разглядывали запечатленного на ней человека. Он был в бейсболке и широкой толстовке, так что нужно было постараться, чтобы разобрать лицо. –Бинго! Гребаное бинго! – Закричал Райдек. Я вынула запись из магнитофона и, помахав ею перед лицом детектива, сказала: –Отдам ее экспертам. Пусть увеличат и сделают изображение более четким. Телефон Райдека зазвонил и он оскалился, посмотрев на меня, как на добычу. –Детектив Райдек. – Ответил он. Его лицо стало в одно мгновение похоже не переспелое авокадо и он потыкал мне пальцем в телефонную трубку, что означало на всех языках мира только одно: звонивший был как раз кстати. –Да, я понял, да, отлично, да, конечно, да. Сейчас будем. –Что? – Спросила я, когда он сбросил звонок. –У Троя обнаружились интересные друзья. – Он положил телефон в карман пиджака и снова улыбнулся мне во все 32 зуба. –Во-первых, он сейчас в церкви святого Франциска. Конечно, это не преступление. – Поспешил он ответить. – Но, во-вторых, туда же пришла странная женщина в пальто поверх больничной рубашки и тапочках. Одному Богу известно, как она туда дошла. Хотя, сумасшедших в Вашингтоне и окрестностях хватает. – Поморщился он. –И?! – Нетерпеливо протянула я. –И мы едем туда. – Спокойно бросил мне Райдек, выхватив кассету из рук. *** Мелинда, как и ожидалось, не была против сеанса регрессивного гипноза, и я пригласил своего знакомого – доктора Рочестера для проведения процедуры, который прибыл уже на следующий день. Сначала он захотел несколько минут переговорить с девушкой наедине в простой дружественной атмосфере, как он сказал, для налаживания личного контакта. Я не знаю, о чем шла речь в том разговоре, но он, видимо, позволил наладить тот контакт, и Мелинда выглядела вполне расслабленной перед непосредственным погружением в гипноз. Рочестер, по обыкновению, настоял на том, что сеанс проходил без свидетелей и мы с Ноллом, Деборой и мистером Бейкером ожидали в гостиной их дома, в то время как доктор занимался девушкой наверху. Я поймал странный взгляд детектива Тернер на себе, когда она думала, что я не вижу. Что? Эта несгибаемая полицейская машина разглядывает меня? Ха, это уже интересно! Дебора отошла к окну и прикрылась краем почти прозрачного тюля, ее лицо было наполовину прикрыто органзой, а наполовину скрывалось в лучах солнца. Но она учла, что с кресла, в котором я сидел, угол обзора был таков, что я мог смотреть на нее не щурясь. На самом деле она была привлекательной женщиной с тонкими, правильными чертами лица, подчеркнутыми ее стрижкой. И я уверен, что за этой показной серьезностью женщины-сухаря скрываются такие черти, что самая топовая порно-звезда нервно затянулась бы марихуаной. Господи, не ходи туда, Марлини! Ты же обещал сам себе! Ты же сам говорил, что ненавидишь себя, так сделай милость, откажись хоть раз от приза, который плывет тебе в руки. Зауважай себя самого. Хотя бы постарайся. Ладно, год только начался, а поводов для самоненависти у меня было еще не так много. Я подошел к Деборе ближе и, отдернув штору, посмотрел в окно. Нолл и мистер Бейкер вышли на кухню за кофе, а я получил от сатаны возможность поговорить с женщиной наедине. –Дебора, ты же не веришь в эту ересь с регрессивным гипнозом? – Спросил я. Она пожала плечами и села на подоконник.