7.3 Алёнка чуть ошарашено проходит в квартиру. Смотрит на меня, пытается понять, что происходит. Игнат с любопытством поглядывает на Сонькины игрушки. От мамы пока отходить стесняется. Соня же с их появлением чуть успокаивается. Даже забывает про свою луковицу, которую мне удаётся заменить яблоком. Напряжение чуть отпускает, хотя дрожь в моём теле так и не проходит. Я зажимаю плечом телефон и звоню Артёму. Пусть Сергей и часть моего прошлого, но сейчас мы с Артёмом семья. А значит, я не должна переживать всё это в одиночку. Я никогда не хотела становиться камнем преткновения в отношениях между братьями. Но если выбирать между их взаимоотношениями и нашими с Артёмом чувствами, я выбираю последнее. Эгоистично, но в моём случае, это здоровый эгоизм. Алёна терпеливо ждёт, пока я слушаю в трубке длинные гудки. Я мысленно молю, чтобы Артём ответил мне. Я зла на него как никогда в своей жизни, но если он ответит, я готова простить его безоговорочно. – Не отвечает? – спрашивает подруга, когда я бессильно опускаю руку с телефоном. – Нет, – качаю головой я. Взгляд направлен куда-то в пустоту. Я пытаюсь сконцентрироваться на чем-то, но не получается. Внутри все самые тёмные чувства смешиваются в дрянной ядовитый коктейль: злость, обида, страх, обречённость. Я сама не замечаю, как начинаю плакать. – Эй-эй, подруга! – произносит Алёнка беспокойно. – Идём-ка на кухню, пока Сонька не увидела. Дети хоть и не понимают, зато чувствуют очень хорошо, когда что-то не так. Она тянет меня из комнаты. На выходе оборачивается на сына. – Игнат, дружно играйте с Соней. Не деритесь, ладно? Тот улыбается и кивает. Он стал ещё смышленее, чем раньше, за то время пока мы не виделись. Грустный вздох вырывается из груди. Алёнка ведёт меня на кухню. По-хозяйски ставит чайник, потом достаёт из своего пакета печенюшки и пастилу. – Давай, рассказывай. Чего этот приходил? – спрашивает, приготовившись слушать. У меня снова слёзы наворачиваются на глазах. – Сказал, что всё ещё любит, – не глядя на подругу, произношу я. – За руки хватал, лез с поцелуями. Алёна прикрывает рот ладонью изумлённо. – Офигеть! Ну, а ты что? – осторожно спрашивает. – А я Артёма люблю. И мне кроме него больше не нужен никто, отвечаю, тяжело вздыхая. – У меня от каждого прикосновения Сергея зуд начинается. Чувствую себя мерзко. Но ему видимо невдомёк. Он считает, раз у нас раньше что-то было, то, значит, и сейчас может быть. Пару минут мы сидим в напряжённом молчании. Полагаю, задавая свой вопрос, Алёна явно не рассчитывала на такой ответ. – Ксюш, извини за тупой вопрос, но ты ему говорила, что не хочешь? – Алёна глядит на меня с неловкостью. – Вроде того, – киваю я. – Может, всё дело в том, что ты не отказала ему прямо? Помнишь, когда я со своим придурком разводилась, ты мне приблизительно то же говорила? Про то, что надо уметь проводить черту. Бросаю на Алёнку удивлённый взгляд и хмурюсь. Никогда бы не подумала, что мы с ней когда-нибудь поменяемся местами. И правда, что это со мной? Я ведь знаю, как вести себя с такими как Сергей. Столько я повидала их за время работы. – Позвони ему и выскажи всё, что думаешь! – добавляет Алёна, заметив облегчение на моём лице. – Прямо и чётко. А если не поймёт, то в следующий раз, когда подойдёт, сразу по яйцам бей! Подруга посмеивается, я же чувствую, как на душе становится легче. В конце концов, когда такое было, чтобы кто-то другой решал мои проблемы? Я стараюсь отвлечься на время, прийти в себя, успокоиться. Наливаю чай себе и Алёнке, потом иду проверять наших карапузов, как-то подозрительно притихших. Яблоко, что Сонька надкусала и извозила по полу, приходится отобрать. Естественно, поднимается рёв. Благо мне удаётся переключить её внимание на того самого любимого медведя. – Может, им мультики поставить? – предлагает Алёнка, оглядывая разбросанные по комнате игрушки. – Да нет, пусть так играют, – отвечаю я. – У меня просто сердце кровью обливается, глядя на ваш идеальный порядок, – качает головой подруга. Я только пожимаю плечами. Уборка – это любимое занятие Артёма, равно как и какой-нибудь ремонт. Когда нечего чинить, он начинает вылизывать квартиру. Мне поначалу было странно видеть такое, но потом я поняла, что так он хозяйствует. Снова грустно вздыхаю вспоминая. Поглядываю на часы. Поздно уже. Неужели сегодня опять у родителей останется? После провожаю Алёнку до такси и снова возвращаюсь мыслями к своим проблемам. Теперь наедине с собой мне становится немного страшно. Ладно, в конце концов по телефону Сергей мне не сможет причинить вреда. А если попытается, то я просто брошу трубку. Я нахожу его номер в списке контактов и нажимаю кнопку вызова. – Что, уже ушла подруга? – спрашивает он недовольно. – А? Да, – отвечаю я растерянно. Не понимаю, с чего он вообще заговорил про Алёнку. – Вот и хорошо. Не нравится мне она. А ты молодец, что позвонила. Негатив, высказанный в адрес Алёнки, приводит меня в чувства. Я прочищаю горло и с силой сжимаю телефон. – Послушай, Сергей, – произношу с лёгкой агрессией. – Хочу прояснить кое-что на всякий случай. Между нами всё давно кончено. Я замужем за твоим братом и люблю его. Так что перестань, пожалуйста, ставить меня в неловкое положение. – Всё сказала? А теперь меня послушай, – отвечает Сергей сурово. – Как я уже сказал, я люблю тебя. И ты будешь моей, вне зависимости от обстоятельств. Запомни это. Страх сковывает меня по рукам и ногам. Кажется, он будто он совсем не слышит меня. Не представляю, что делать, если он продолжит вести себя так. Часть 8 «Добьюсь тебя» 8.1 Сергей Наверное, я должен был выкинуть Ксюшу из головы, но я не смог. Ни через день, ни через неделю. Воспоминания о нашем романе два года назад перемешались с ощущениями и эмоциями от нашего поцелуя в доме родителей. Пусть с опозданием, но я осознал, что что-то чувствую к ней. И это что-то слишком сильное, чтобы я просто мог проигнорировать. Я постоянно думаю о ней и о нашей дочери. Представляю себе, как бы всё сложилось, если бы тогда я не повёл себя, как повёл. Если бы я развёлся с Катей и женился бы на Ксюше. Отчего-то мне кажется, что в этом случае моя жизнь была бы более полной и счастливой. Чем больше я думаю о Ксюше, тем меньше интереса у меня остаётся к жене. Теперь, когда я знаю, что другая женщина родила от меня дочку, родила на свой страх и риск, несмотря на то, что я ничего не обещал ей, мне трудно воспринимать всерьёз Катю, которая боится родами испортить фигуру. Наши отношения кажутся мне настолько фальшивыми и бессмысленными, что я невольно впадаю в апатию. Мысль о разводе, всё чаще приходит мне в голову. На мой взгляд, это было бы справедливо для нас обоих. Уже давно Катя не получает от меня того внимания, которого ей хочется. Она молода и вполне способна найти себе достойного мужчину, который будет любить и обожать её красоту, гордость и своенравность. Я же смогу наконец быть с теми, с кем должен быть. По-настоящему беспокоюсь я только из-за реакции Артёма. Я видел, как он смотрит на Ксюшу. Более того, я уверен, что он любит Соню, как родную. Мне не хочется становиться причиной его несчастий. Но так уж вышло, что я встретил Ксюшу первый. У нас есть ребёнок, и нам суждено быть вместе. – Кать, ты со мной счастлива? – спрашиваю я жену за ужином. Она бросает на меня удивлённый взгляд. – Чего это ты вдруг? – Да просто подумал, что мы в последнее время почти не разговариваем, – произношу отрешённо. – Тебе нормально так? Ты никогда не представляла, что ждёт нас в будущем? – Серёж, если ты снова про детей, то мы это уже обсуждали, – отвечает она, откладывая приборы. – Если хочешь, чтобы тебе родили, поищи другую. «Уже нашёл», – думаю я про себя, но вслух ничего не говорю. – Но учти, что в этом случае, с твоей беззаботной жизнью и карьерой можно будет попрощаться, – добавляет она и поднимается из-за стола. Я вдруг осознаю, что упустил ещё одно звено этого сложного уравнения – моего тестя. Но Александр Палыч не из тех, о ком можно просто забыть. Очень скоро он звонит мне. По всей видимости, Катя нажаловалась ему на меня, как всегда, исказив факты и перевернув сказанные фразы. – Тут Катя мне сказала, что ты о разводе заикнулся? – произносит он сурово. У меня на автомате запускается защитная реакция. – Мы говорили с ней не об этом, – начинаю объяснять я с целью показать, что всё было не так. – Я всего лишь спросил её, какие у неё планы на будущее. Вы ведь сами в нашу последнюю встречу говорили о детях. Но Катя взбрыкнула, наговорила глупостей на эмоциях. «Пусть, – говорит, – тебе другая рожает». Тесть вздыхает, понимая, что всё сказанное вполне в духе его дочери. – Значит, у вас всё в порядке? – спрашивает он. Чувствую, как внутренности сворачиваются узлом. На самом деле более подходящий момент для того, чтобы внести ясность и порвать с прошлой жизнью, и придумать сложно. Но я в очередной раз решаю пока повременить с громкими заявлениями. Всё это успеется. – Конечно, всё нормально, – отвечаю я как будто даже обижено. – Вот и славно, – вздыхает тесть. – Тогда готовься принимать дела у начальника своего. И не переживай, с Катей я поговорю. – Хорошо, спасибо, Александр Палыч, – говорю я взволнованно. Странное чувство охватывает меня. Словно я оказался не в своём теле и вынужден жить не свою жизнь. И всё вроде бы хорошо. Я не бедствую, карьера успешная, связи, вот только я снова и снова прихожу к выводу, что мне это не нужно. Завершаю разговор и мысленно ругаю себя. Я опять только усложнил всё. Если я сейчас вступлю в должность, а потом уйду от Кати, Александр Палыч сделает всё, чтобы испортить мне жизнь. Максимум, на который я смогу рассчитывать – это работа каким-нибудь дознавателем в отдалённом РОВД. Я возвращаюсь домой с работы и вижу, что в доме всё перевёрнуто вверх дном. За те несколько минут, что я обхожу дом, успеваю перебрать кучу разных версий относительно того, что случилось: от ограбления до обыска. Нахожу зарёванную Катю на диване в гостиной. По её холодному агрессивному взгляду понимаю, что этот бедлам, скорее всего, устроила она сама. – Кать, что происходит? – спрашиваю я, обводя комнату глазами. – Я сегодня встретилась со старой подругой, – звенящим голосом отвечает Катя, глядя куда-то в пустоту. – Она работала секретарём в суде, а сейчас в декрете. Я хотела посоветоваться с ней по поводу беременности. Ты ведь понимаешь, насколько мне непросто решиться на неё. Всего на секунду она обращает на меня свой взор, а потом снова отворачивается. – Господи, какая же я идиотка! – говорит, тяжело вздыхая. – Поверила, что ты действительно хочешь, чтобы я родила тебе. – Кать… – Помолчи! Я не договорила, – она сжимает широкий подол платья в ладонях. Взъерошенная, заплаканная она напоминает сейчас героиню хоррора – красивая и пугающая одновременно.