Она прижимается к моей груди, и я обнимаю её крепко. Глажу по спине, слегка задевая оголённую поясницу. Её кожа на ощупь нежная, бархатная. Мне хочется касаться её ещё и ещё. И хотя я понимаю, что нам обоим бы не мешало поспать, всё равно касаюсь дразняще, забираюсь ладонью под футболку ощупываю застёжку бюстгальтера. Ксюша шумно выдыхает. Раздумывает всего секунду, а после тянется к моим губам. Я целую её взволнованно и осторожно, будто в первый раз. Чувствую, как дыхание Ксюши становится тяжёлым и томным. Не припомню уже, когда в последний раз держал её в своих руках вот так. Оттого разгорающееся желание кажется ещё мучительнее и приятнее. – Я люблю тебя, – шепчу на выдохе и снова касаюсь её губ, не давая ответить. Вместо этого Ксюша запускает тонкие пальцы мне в волосы и откидывается на подушки. Я спускаюсь от её губ к тонкой шее, целую её милые родинки и красивые ключицы. Ощущаю, как быстро бьётся её сердце под моими ладонями. Она смотрит на меня из-под веера ресниц, загадочно улыбаясь. Выгибается мне навстречу маняще. Её кожа горяча, будто свечной воск. Я веду ладонями по плавным изгибам, снимая попутно всё, что мешает мне свободно любоваться ею. Мне не хочется спешить, но Ксюша просто сводит меня с ума. После всего… После того как я подумал, что потеряю её, я наконец могу вновь любить её и ласкать. Разве это не чудо? – Иди ко мне? – произносит она и тянет руки к моей шее. Цепляет футболку за ворот и стягивает ловким движением. Остатки одежды я сбрасываю с себя в спешке и возвращаюсь в её крепкие объятия. Наши руки и тела сплетаются в порыве безумной страсти. И в голове моей не остаётся ничего, кроме её чарующего взгляда и волнующего голоса. Всё, чего я хочу – это подарить ей наслаждение, которого она заслуживает. Ну, и ещё, может быть, чтобы она стала мамой моего ребёнка, нашего общего ребёнка. И я знаю, что это возможно не честно – предпринимать какие-то попытки для этого, не посоветовавшись с ней. Но я уверен, что в тайне ей тоже хочется того же. 9.3 – Ты скоро будешь дома? – доносится голос Ксюши из динамика. – Угу, только в одно место заеду по пути, – отвечаю я, выезжая с работы. – В магазин заехать? – Не надо, мы с Сонькой там были уже, так что всё, что нужно, купили. – Вы же мои умницы, – я невольно улыбаюсь. – Да-да. Давай уже, возвращайся поскорее. Отстояв полчаса в пробке, я наконец сворачиваю в Алёнкин двор. Я давно обещал навестить её. А сейчас, когда мы с Ксюшей помирились, сам Бог велел заехать к подруге и поблагодарить, что поддержала нас обоих в такой непростой момент. Паркуюсь и звоню в домофон. Она не отвечает, хотя днем обещала быть дома. Набираю ей на мобильный – тоже полный игнор в ответ. Дожидаюсь, пока один из соседей по подъезду откроет дверь и поднимаюсь на этаж. Звоню в дверь. Не открывает, хотя слышно, что звонок пиликает в квартире. И как будто даже Игнат за дверью хнычет. Странно. Не могла ведь она его одного оставить. Раздумываю с минуту и решаю всё-таки позвонить Ксюше и посоветоваться. – Тём, ну, ты где? – чуть раздражённо спрашивает она. – Короче, тут такое дело… Я хотел заехать к Алёнке, чтобы посоветоваться с ней насчёт подарка для тебя. Звоню в дверь, а она чё-то не открывает, и телефон молчит. – Ну, ты даёшь, конспиролог! – усмехается Ксюша. – Ну, может, она в магазин отошла? – Так Игнат, кажется, дома. Вот прислушиваюсь к двери и слышу детский плач. Я снова прижимаюсь ухом к двери. Мимо проходит какой-то дед и подозрительно косится на меня. Я киваю ему в знак приветствия, и он спешит убраться. – Так, Тём, я щас сама ей попробую позвонить, – беспокойно произносит Ксюша. – А ты ведь на машине? – Ну да, – отвечаю я. – На чём ещё-то? – Не паясничай! Может, ты на тралике решил прокатиться – молодость вспомнить! У тебя в бардачке, кажется, должен лежать мой ключ от её квартиры. Спустись и проверь. Мы с Сонькой щас приедем на такси. – А если она правда в магазин ушла, а мы вломимся к ней? – хмурясь спрашиваю я. – Если так, то тогда мне тем более стоит приехать и накостылять ей, – боевым тоном отвечает она. – Алёнка же сама меня учила, что детей в квартире одних оставлять нельзя. Ладно, я перезвоню тебе. Завершаю звонок и бросаю тревожный взгляд на лифт. Тот оказывается занят. Приходится спускаться по лестнице. По правде говоря, я не особо переживал, пока не услышал Ксюхин тон. Она хоть и старалась скрыть страх, но я хорошо успел изучить её. Открываю бардачок в машине и начинаю выкладывать из него всякие чеки, справки, бланки техосмотров. Потом ещё некоторое время роюсь среди свечей, лампочек для фар и прочей дребедени. Наконец мне попадается совсем неприметная связка из двух ключей: длинного и короткого на тонком металлическом колечке. Выдыхаю с облегчением, наспех закидываю всё обратно, мысленно обещая себе, что завтра же непременно наведу порядок. Возвращаюсь к Алёнкиной двери и открываю её. Вижу плачущего Игната на полу в прихожей. Беру его на руки, успокаиваю. Потом прохожу в комнату и вижу Алёнку на полу в неестественной позе. Холодная дрожь пробегает по телу. – Так, малыш, посиди-ка пока тут, – я усаживаю мальца в кроватку. Он снова начинает вопить в голос. – Всё хорошо, Игнат. Я тут. Сейчас только маме твоей помогу и сразу приду к тебе. Присаживаюсь рядом с Алёной. Одной рукой проверяю пульс на запястье, другой набираю номер скорой. Она вся горячая, пульс учащённый. Врачи по приезду предварительно диагностируют у неё аппендицит с осложнением. Ксюша появляется вскоре после них. Даёт мне Соньку и берёт Игната за руку. Потом идёт собирать Алёне сумку в больницу. Держится хорошо, хотя я вижу, как сильно она напугана. – С ней ведь всё будет хорошо? – спрашиваю я, провожая врачей скорой помощи до машины. – Будем надеяться, что нет перитонита, – отвечает один из них. – Однозначно пока можно сказать, что её будут оперировать. Каждый раз удивляюсь, как можно запустить такую вещь как аппендицит. Врач качает головой и садится в машину. Я возвращаюсь в Алёнкину квартиру. Ксюша уже ждёт меня на пороге с пакетом в одной руке и Игнатом в другой. У неё слезы застыли в глазах. – Поехали в больницу, – говорит она. – Ксюш, у нас только одно автокресло, – напоминаю ей. – Значит, надо заехать и купить второе! – резко отвечает Ксюша. Притихший Игнат вздрагивает. – Тише-тише, детей напугаешь, – я кладу ей ладонь на плечо. Сонька тянет к ней свои ручки. Ксюша всхлипывает и отворачивается. Старается не показывать слёз. Но они всё равно вырываются. Я присаживаюсь на корточки перед Игнатом, смотрю в его огромные серые глазища. – Поедем с нами и Соней на машине? – спрашиваю улыбаясь. Он решительно кивает. Ксюша быстро промакивает глаза платком и тоже выдавливает улыбку. Все вместе мы выходим из дома и садимся в авто. Приходится Игната пристегнуть как взрослого, пока едем до магазина автокресел. Я радуюсь хотя бы тому, что пробка рассосалась. А значит, и скорая до больницы доедет быстро. Бросаю на Ксюшу тревожный взгляд. – Это я виновата, – шепчет она себе под нос. – Она ведь жаловалась мне на плохое самочувствие. Но я была так занята, что не придала этому значения. – Ты глупости какие-то говоришь, – отвечаю я мягко. – И что ты, по-твоему, должна была сделать? – Настоять, чтобы она пошла в больницу. Я ведь знаю, какая у неё терпелка нечеловеческая. Она три года с алконавтом прожила, потому что думала, что однажды всё наладится. Ксюша тяжело вздыхает. Я нащупываю её руку на панели и сжимаю. – Всё будет хорошо, Ксюш. Часть 10 «Новое начало» 10.1 Сергей Неожиданно всё, о чём я думал до сих пор, вдруг отходит на второй план. Моё далёкое прошлое, которое я всю свою жизнь принимал как должное, оказалось тесно переплетено с настоящим. И эмоции от отказа Ксюши или ссоры с братом не идут ни в какое сравнение с теми, что принес мне рассказ отчима. Если всё правда, если свидетель не соврал, это значит, что я долгое время выслуживался перед убийцей своего отца. Ощущаю, будто меня всё сильнее и сильнее затягивает чёрная трясина. Пытаюсь вспомнить, когда именно я угодил в неё. Когда всё это началось? В прошлый наш с Александром Павловичем разговор, когда я собирался сказать, что хочу уйти от Кати, но не нашёл в себе мужества, и в итоге пообещал ему внука в обмен на повышение? Или два года назад, когда я просил у него прощения за то, что изменил Кате и опозорил его. – Твой отец имел сомнительную репутацию, – говорил он назидательным тоном и я чувствовал жгучий стыд. – Меня крайне удручает тот факт, что ты решил пойти по его стопам. Я стараюсь не гнать по трассе. Небо уже начало светлеть, но видимость, как и прежде, довольно скверная. Но раз за разом ловлю себя на мысли, что снова давлю на газ, выжимая максимум из движка. Из головы никак не идёт мысль: «Почему я не узнал об этом раньше?» До того как женился на Кате, или хотя бы до того, как принял это позорное предложение о повышении. Почему мне раньше не приходило в голову, что отец Кати может быть причастен к той аварии? Мама его невзлюбила с самого начала. И всякий раз, когда я пытался что-то выяснить об отце или расспросить его самого об этом, он пресекал моё любопытство. – Сергей, ты очень способный, – говорил он. – Я уверен, если ты не будешь тратить своё время, цепляясь за болезненное прошлое, ты сможешь многого достичь. Сейчас я понимаю, что он играл на моих чувствах. Делал вид, что я ему симпатичен, и он мне сочувствует. И в итоге просто усыплял мою бдительность. Едва ли наше с Катей знакомство и последующая женитьба входили в его планы. Но Катя, что тогда, что сейчас была избалованной и упрямой. Я нравился ей внешне и устраивал её в постели… думаю, она даже была влюблена в меня какое-то время. Она вышла за меня замуж не спрашивая родителей. Полагаю, с её помощью тесть всё это время следил, чтобы я не натворил глупостей. Я возвращаюсь домой рано утром. Дверь открываю своим ключом. Как ни странно замечаю, что Катя даже пыталась что-то прибрать сама. Я нахожу её спящей в гостиной. Глядя на её умиротворённое выражение мне становится не по себе. Надеюсь я смогу собраться, не разбудив её. В конце концов, она не заслужила всё, что сейчас происходит. Да, она не была идеальной женой, но я ведь с самого начала знал какая она и всё равно женился. Пока я собираю чемодан, Катя просыпается. Со встревоженным видом проходит в спальню и хватает меня за руку. – Серёж, ты чего? В её голосе слышится страх, руки дрожат. Она держит меня за рукав пиджака. – Я ухожу, – отвечаю, сглотнув сухой ком в горле. Слышу взволнованный выдох. Оглядываюсь на неё и ловлю себя на мысли, что она очень красивая. Даже заспанная, растрепанная, с поплывшим от слёз и ночи макияжем. Почему-то сейчас, когда я совершенно точно знаю, что не могу быть с ней, мне становится жаль, что я был к ней несправедлив. Должен был любить и оберегать её. Либо, если знал, что не могу дать ей того, чего она хочет, должен был отпустить. Давным-давно. И не тратить её время. Тяжёлый вздох вырывается из груди. – Кать, ты ни при чём, – отвечаю я, опустив взгляд. – Кое-что произошло. Короче, я не могу больше оставаться с тобой. – Я ведь не всерьёз вчера наговорила всё это, – продолжает, глядя на меня виновато. – Давай успокоимся и поговорим. – Не думаю, что в этом есть смысл, – я смотрю на неё с сожалением. Дрожь охватывает её тело. Руки бессильно падают вдоль туловища. Она смотрит на меня с глазами полными слёз. Вот поэтому я и хотел уйти пока она спит. – Значит, ты теперь с ней?! – шепчет она в отчаянии. Первая моя мысль: нужно опровергнуть всё, рассказать ей правду. Но я останавливаю себя от этого. Я думаю о том, что если скажу правду, то тесть узнает об этом очень быстро. Нужно пока что помалкивать. По крайней мере, пока я не решу, что делать. Значит, придётся соврать Кате. – Прости, и не вини себя, – произношу я, едва ощутимо касаясь её локтя. – Ты была хорошей женой, это я мудак.