Пока все заняты, я окликаю её на улице и отзываю в сторону. Она глядит на меня опасливо, словно в любой момент ожидает подвоха. – Да расслабься ты, – говорю я. – Я просто хочу, чтобы ты ответила на один единственный вопрос. – Хочешь узнать не ты ли отец? – спрашивает Ксюша с усмешкой в голосе. Я даже теряюсь. Вообще, я заметил, что стал часто испытывать это чувство, когда дело касается Ксюши. – Да, я бы очень этого хотел, – отвечаю, предприняв попытку вернуть себе самообладание. – А что тебе это даст, Серёж? – спрашивает она. У меня приятные мурашки пробегают по спине от того, как она произносит моё имя. И это странно. Ведь тон её мне совсем не приятен. – Что тебе это даст? – повторяет она. – Предположим, что отец действительно ты. И что дальше? Ты признаешь отцовство? Расскажешь всем и разрушишь тем самым семью своего брата? Ксюша смотрит на меня сычом. А я не знаю, что ей ответить. По правде говоря, я не подумал о том, что могу испортить жизнь Артёма. А ведь ему, вероятно, действительно будет больно. Так что теперь? Просто забыть обо всём? Я тяжело вздыхаю и отвожу взгляд. Ксюша, не получив ответа на свои вопросы, уходит. Мне остаётся лишь смотреть ей вслед с сожалением. 5.3 Я возвращаюсь в дом и слышу, как мама уговаривает Артёма остаться. Брат сомневается. Ему хочется погостить ещё, но Ксюша мягко настаивает на том, чтобы уехать. Полагаю, что наш разговор ещё больше замотивировал её решение. – Да оставайтесь, ребят, – я зачем-то присоединяюсь к уговорам. – Завтра ведь воскресенье. А тут неподалёку ферма с кроликами. Можно будет завтра Соньку сводить туда. – Точно, – кивает мама улыбаясь. – А самое главное ночью не придётся ехать. Артём вопросительно смотрит на Ксюшу. Та неуверенно кивает. Наверное, ей не хочется вызвать негатив. Хотя может, дело в том, что она просто устала. Весь вечер была живчиком, а теперь едва ноги переставляет. Как бы там ни было, я рад, что они остаются. Мама отводит нам соседние спальни на втором этаже. Отчим с Артёмом ещё долго сидят на кухне на первом – разговаривают за жизнь. Артём обычно не жалуется на обстоятельства, потому что считает, что человек сам выбирает, как ему жить. Но порой видимо и в его работе случаются непростые моменты, перед которыми он оказывается бессилен. Я некоторое время сижу с ними. Потом приходит Катя и сообщает, что уже поздно и она ложится. Осознаю, что и сам жутко устал, а потому отправляюсь следом за ней в спальню. Перед сном я иду в ванную комнату, чтобы умыться. Но открыв дверь, понимаю, что она несвободна. Ксюша бросает на меня растерянный взгляд в отражении. Её лицо мокрое после водных процедур. С выбившихся из конского хвоста волос стекают капли воды на банный халат. Меня невольно посещает мысль: «А что под ним», а ещё сожаление, что я пришёл так поздно. – Подожди секунду, я почти закончила, – произносит она неловко. Я оглядываюсь назад и прислушиваюсь. Мама и Катя спят, отчим с Артёмом внизу… Я делаю решительный шаг вперёд и закрываю дверь изнутри. Ксюша смотрит на меня удивлённо округлив глаза. – Что ты творишь? – шепчет с дрожью. А я сам не понимаю, что творю. Меня манят её открытые ключицы. Хочется коснуться их губами. Я прижимаю Ксюшу к раковине и стискиваю в объятиях. Слышу её тяжёлое дыхание, чувствую учащённый пульс. – Отпусти! – произносит она мучительно. – Или я закричу. – Кричи, – отвечаю я, а потом склоняюсь к её губам и целую. Сладкая истома проходит по телу. Пульс грохочет в висках. Кажется, именно об этом я в тайне мечтал с того момента, как увидел. Она такая родная, такая моя. Она немного сопротивляется, а после обмякает. Я запускаю руку меж пол халата и сжимаю её грудь. Короткий стыдливый стон вырывается из её груди. Я нащупываю узел на поясе второй рукой и тяну за один из концов. А вот и ответ на мой вопрос. У Ксюши под плотным толстым халатом тонкое кружевное бельё. Я прижимаюсь голым торсом к её горячему телу. Чувствую её дрожь. От губ перехожу к шее. Опускаюсь рукой к промежности и ощущаю влагу сквозь тонкую ткань. – Пожалуйста… – слышу сдавленный шёпот. – Пожалуйста, остановись. Я на секунду отстраняюсь и вижу слёзы в её глазах. Плечи Ксюши дрожат, а руки холодны как лёд. Меня будто ударяют обухом по голове. Что я вообще творю? Даже если отбросить то, что приставать к жене своего брата аморально, она ведь мне уже отказала на словах. Насколько же далеко я котов зайти на поводу у своей похоти? Возбуждение спадает, и разум проясняется. Неужели я был готов взять её силой? Не веря в то, что чуть не сотворил подобное, пячусь назад, нащупываю защёлку на дверной ручке и вылетаю в коридор. Дверь нашей с Катей комнаты кажется мне спасением. В полумраке я нахожу кровать и забираюсь под одеяло. Всё произошедшее в ванной теперь кажется моей больной фантазией. Всё это ошибка, и хорошо, что я смог вовремя остановиться. Катя спросонок обнимает меня, и я ощущаю от неё тот же аромат геля для душа, что минуту назад чувствовал на Ксюше. Прижимаюсь, я понимаю, что на ней лишь её крохотная шёлковая пижама, состоящая из топа и шортиков. Возбуждение, что уже сдало позиции возвращается вновь. Я начинаю поглаживать её нежно и интимно. Забираясь ладонями под пижаму. – Серёж, я устала, – не открывая глаз, произносит Катя. – Тебе что, прямо невмоготу? Потом ненамеренно упирается бедром в мой стояк и смиренно вздыхает. Откидывает одеяло и переворачивается на спину. – Только давай сам всё, ладно? – произносит снисходительно. Я вижу её манящие бёдра в полутьме и полностью отпускаю самоконтроль. Её пижама и моё бельё отправляются куда-то в пустоту за пределы кровати. Я касаюсь губами горячей после сна кожи. Бужу всё ещё находящиеся в покое чувствительные зоны. Катя обвивает мою шею руками и притягивает к себе для поцелуя. Её прелестные ноги скрещиваются у меня за спиной. Без защиты, которую мы обычно используем, ощущения кажутся гораздо острее. Я невольно вспоминаю один из дней, когда у нас с Ксюшей случился спонтанный секс. Думаю, если Соня всё-таки моя дочка, то зачали мы её именно тогда. Мне хочется повторить это снова. Хочется сделать её своей и подарить ей ребёнка. Но вместо этого я дарю свою любовь другой женщине. Она извивается подо мной, пытается сдержать стоны. Почему я не могу любить жену так, как Ксюшу? Ведь всё было бы гораздо проще и все были бы счастливы. Часть 6 «Семейные тайны» 6.1 Артём Кажется Ксюша невзлюбила моего брата. Каждый раз, когда я упоминаю о нём, она меняется в лице. Во взгляде появляется что-то странное. Я не знаю, что это: страх или презрение. Понимаю, что порой люди нам могут не нравится просто так без всякой причины. Но она реагирует как-то слишком бурно. Впервые я обратил внимание на следующий день после свадьбы. Когда Ксюша провожала маму на вокзале. Серёга и Катя всего лишь хотели немного поиграть с Соней. Мне их интерес был вполне понятен. У них нет пока своих детей, но время от времени появляются мысли о том, что уже пора. Но когда Ксюша увидела дочку у Серёги на руках, то жутко разозлилась. Я видел эти искры в её глазах. А ещё обиду – она будто не понимала, как я мог кому-то доверить её дочку. В этот раз ситуация повторяется с пугающей точностью. Большой шумной компанией вместе с родителями и соней мы идём гулять. Стоит отличная погода. Чуть прохладно, но солнечно, и в воздухе стоит аромат пышно цветущих во всех палисадниках золотых шаров. Это место и вправду замечательное. Отец говорит, что как только выйдет на пенсию, они с мамой переберутся в посёлок насовсем. Поскольку коляску мы с собой не брали, приходится нести Соньку на руках. Она уже может бегать сама, но недолго. После она устаёт и садится прямо на землю. Поэтому обычно Ксюша бёрет с собой на прогулку коляску или маленький велосипед. Соньке он даже больше нравится, потому что можно болтать ножками и держаться за руль. Сидеть у меня на руках ей скучно. Она выгибается и гнусит. Просится пойти ножками. Я опускаю её на дорожку, и она тут же пытается убежать. Я смотрю на Ксюшу, она кивает одобрительно. Знает, что вся эта активность ненадолго. Соня действительно вскоре останавливается и присаживается на траву. Глядит на маму вопросительно. – Что, уже набегалась, Сонька? – спрашивает Серёга, подходя ближе. Тянет руки к ней, чтобы взять на руки. Но Ксюша с хмурым видом подходит к нему и забирает дочку. Тот только отворачивается с досадой. Я начинаю думать, что мне не показалось – эти двое избегают общаться друг с другом. Причём отношение Серёги, очевидно, не связаны с предвзятостью. Ведь к Соньке он относится хорошо. Брат с женой уходят вперёд к той самой кроличьей ферме. А мы с Ксюшей немного отстаём. – Всё хорошо? – спрашиваю я, бросая на неё беспокойный взгляд. – А? Да, – отвечает она рассеяно. Мне становится не по себе. Вчера она носилась, как электровеник: шутила, пела и заводила всех гостей. А сегодня будто подменили человека. Молчит, сторонится всех, прячет глаза. А порой вообще уходит в себя настолько, что вздрагивает, когда я зову её. Я пытаюсь найти хоть какое-то объяснение таким переменам. – Плохо спала? – предполагаю, глядя, как она зевает. – Из-за нового места, наверное, – говорит она, прижимая Соню к себе. Появляется лёгкое чувство вины. Мы ведь из-за меня остались, хотя она не горела желанием. Просто мне хочется, чтобы мои близкие узнали её поближе и поняли, какая она замечательная. Я действительно считаю, что мне повезло с ней. Поэтому в такие моменты, как сейчас, я готов на что угодно лишь бы как-то исправить ситуацию. – Хочешь прямо сейчас домой поедем? – говорю, принимая у неё Соню. Ксюша только растерянно качает головой. – Так мы вроде кроликов собирались посмотреть. Давай уже сходим. С её губ срывается смиренный вздох. Мне хочется верить, что она хоть немного рада этой прогулке. По крайней мере, потому что рады мы с Соней. На ферме при виде пушистых кроликов и маленьких ягнят Ксюша приходит в восторг, наверное, даже больше, чем Соня. Я рад снова видеть её улыбку. Фотографирую их с дочкой и вдруг замечаю странный взгляд Серёги. Понимаю, что это не неприязнь, и не презрение к моей жене, как к какой-нибудь «разведёнке с прицепом». Это ревность и зависть! Собственная догадка шокирует меня. Я пытаюсь найти иные объяснения поступкам и эмоциям брата. Но чем больше наблюдаю, тем очевиднее становится, что Ксюша ему нравится. И я откровенно оказываюсь не готов к такому умозаключению. Ведь когда я замечаю где-то на улице или в заведении, что кто-то из мужиков пялится на неё, то первая моя реакция: «Я его урою!» Потом конечно во мне просыпается чисто судейское мышление – вспоминаются статьи УК и сроки, и я ограничиваюсь лишь грозными взглядами, которых в целом бывает достаточно при моей комплекции. Но в этой ситуации я сбит с толка. Тот, кто положил глаз на мою женщину – мой враг, но Серёга не может быть моим врагом. Он мой единственный брат. – Ксюш, я тут вспомнил про одно важное дело, – говорю я на ухо жене. – Собирайся, поедем. Она смотрит на меня растерянно, потом кивает и отпускает большого красноглазого кролика обратно на землю. Идёт к Соне и берёт её за руку. Соня не хочет уходить, машет ручкой, показывает в сторону загона с животными. Мама с тревогой оглядывается на меня. Пытается понять, что случилось. – Нам пора, – говорю ей, потом пожимаю руку отцу. С братом не прощаюсь – не могу заставить себя подойти. Весь обратный путь до дома я размышляю, как спросить у Ксюши помягче, замечала ли она «особое» к себе внимание со стороны Серёги. И если да, то что думает по этому поводу. Я доверяю Ксюше, но от неприятного чувства внутри никуда не деться. Она и брат – оба очень дороги мне, и я бы не хотел выбирать между ними. 6.2 Я не могу перестать думать о том, что связывает брата и Ксюшу. Каждый раз после встречи с ним она ведёт себя странно. У меня нет оснований не доверять ей. И всё же от подозрений никуда не деться. И вроде бы Серёга ей не нравится. И, скорее всего, именно из-за того что он к ней не ровно дышит. Но почему же тогда она мне ничего не говорит. Ведь я бы мог поговорить с ним. Она мне настолько не доверяет? Или дело в другом? Снова и снова я прокручиваю в голове всё, на что успел обратить внимание до сих пор. Внимание Серёге к моей жене, внезапно проснувшийся интерес к детям, напряжение и избегание Ксюши – и вдруг меня будто осеняет. А что, если Серёга и есть Сонькин отец? Эта догадка кажется настолько невероятной и шокирующей, что первые несколько дней я просто не могу воспринимать её всерьёз. Ну, не бывает таких совпадений! Ведь не бывает же, верно? Я впервые всерьёз начинаю рассматривать эту гипотезу только спустя неделю. Понимаю, что Ксюша переехала из того самого города, где сейчас живёт брат с женой. То есть, они с высокой долей вероятности могли встречаться ранее, поскольку у Ксюши есть опыт ведения дел в суде. Я вспоминаю разговор с Алёной пару месяцев назад. Пытаясь унять тремор в руках, я набираю ей вновь. – О, какие люди! – радостно восклицает Алёнка. – А я уж думала, вы с Ксюхой совсем про меня позабыли. – Да будет тебе, Алён. Такое в принципе невозможно, – смеюсь я. – Просто оба замотались немного. Сама понимаешь – работа, потом ещё юбилей у отца…