– Ты без меня пропадешь. Базиль нанял меня работать твоим помощником – вот я и буду. Это не обсуждается. – Маш… – честно говоря, я даже обрадовался. Как-то непривычно было, совсем одному… Да и к Маше я уже привык. – Надо тебя замаскировать. – сказала она, оглядывая меня критически. – Чтоб первый встречный-поперечный в полицию не донес… Идём, там Любовь Александровна уже всё приготовила. …По дороге неторопливо катит телега. Лошадь сонно перебирает ногами, колеса негромко поскрипывают… В телеге двое: мальчишка лет тринадцати, несмотря на жару, в натянутом на уши картузе с порванным козырьком. И цыган в красной рубахе, с черными, как смоль, кудрями до плеч, тонкой бородкой и кольцом фальшивого золота в свежепроколотом ухе… Из-за этого кольца я возмущался больше всего: ну что я, в самом деле, как скоморох? Ухо, между прочим, до сих пор болит. На телегу для виду навалили всякого хлама: глиняных горшков, кочанов капусты, десяток глянцевых, чуть не лопающихся от распирающих соков, арбузов… Словом, создали полное впечатление деревенских, едущих в город на ярмарку. Маша вовсю изображала мальчишку: ловко сморкалась через одну ноздрю, сплевывала сквозь зубы, а от её "пацанячьей" фени так вообще уши в трубочку заворачивались. Развалившись и заложив руки за голову, я пытался думать. Всё время накатывала дремота – сказывалась бессонная ночь. Да и мерное покачивание телеги не стимулировало процесс брожения мыслей… Тогда я сел рядом с Машей, и, взяв у нее вожжи, чтобы занять руки, стал рассуждать вслух. – Начнем по-порядку. Агентство в Москве получает тревожный сигнал из города N, и высылает двух оперативников – проверить информацию. Но вот незадача: к тому времени, как прибывают агенты, осведомитель уже скопытился, простите за каламбур… На месте преступления обнаружены три предмета: пакетик с дурью, фальшивая, как и моё кольцо, золотая монета и сережка. Кукиш собрал доказательства, но рассказать ничего не успел. – Может, это не совсем доказательства? – спросила Маша. – Это как? – Ну, может быть, это подсказки? Откуда, например, у дворника взялась дорогая сережка? Я помолчал, собираясь с мыслями. Потом продолжил: – Откуда поступает необычная, спрессованная в таблетки, Пыльца… – И кто привез в город фальшивое золото? – продолжила Маша. – Мангазейские дензнаки – самая твердая валюта. Великий князь лично следит как за качеством золота, так и за весом монет… – Им очень не понравится то, что кто-то занялся подделками. – закончила она. – Фальшивомонетчики – не моя проблема. А вот откуда в городе дурь… – я почесал зудящее ухо. – Товарищ Седой дал четкий, абсолютно недвусмысленный приказ: узнать, кто распространяет Пыльцу. Я не имею права его не выполнить. Всё время, с самого бдения на кладбище, меня терзали смутные сомненья. Кто-то мог сказать, что это интуиция подает сигналы, но я, наученный горьким опытом и тумаками, называл это состояние «наркоманской чуйкой». Пыльца – наркотик, а значит мы, маги, что греха таить – наркоманы. Мы испытываем кайф от дозы и ломку, когда этой дозы долго нет. Но в промежутке… В промежутке между двумя этими крайностями маг может всё. Ну, или почти всё. Во всяком случае, многое – в силу своих способностей… Лумумба как-то сказал: – Поиски истины – тоже наркотик. Единожды попробовав, ты уже не в силах отказаться. Я что хочу сказать: прямо сейчас меня буквально трясло. Как гончую, почуявшую добычу. Казалось, на руках имеются все ключи, надо только выбрать нужный, вставить в замок и повернуть… – Ты что, уснул? – Маша ткнула меня в бок, и я понял, что вновь задремал. Потянувшись и сладко хрустнув всеми суставами, я достал котомку, собранную нам в дорогу заботливой мамой Обреза. Хорошо всё-таки, когда есть мама… Достав бутылку с молоком и ломоть хлеба, передал Маше. Отхлебнув, она отдала бутылку назад и отщипнула тёмную корочку. – Вот ты совсем не скорбишь о Лумумбе. Почему? Я тоже хлебнул молока и закусил горбушкой. – Во-первых, есть дело, которое нужно довести до конца. А во-вторых… – Ты не веришь, что он умер? – Маша шмыгнула носом. – Я, честно говоря, тоже не верю. Ну не мог он – так… – Тут дело не в вере. – я полез за пазуху и достал крестик на веревочке. Такие носили многие. Если не по религиозным соображениям, то по привычке… Так что вопросов он обычно не вызывал. – Гляди. – сняв крестик с шеи, я протянул его Маше. – Эту вещь сделал учитель. Магическим, сама понимаешь, способом. И подарил мне. Я, в свою очередь, тоже сделал некую вещь. Кольцо у него на пальце, видела? С синим камнем. – Я поняла! Если кто-то из вас умрет… – Второй обязательно об этом узнает. – Потому что со смертью мага… – Умирает его колдовство. – Но… это не отменяет того, что Базиль мог попасть в беду! Я усмехнулся. – Вот ты – охотник. Много ты знаешь способов обезвредить практикующего мага, не убивая? – А если у него нет Пыльцы? – Лумумба – очень непростой маг. Помнишь, я говорил: он стал унганом задолго до того, как появилась Пыльца. – То есть, он может колдовать и так? Без наркотика? – Если сильно захочет. Или если его вынудят. – Но почему он не приехал в деревню? Он же обещал! – Очень может быть, ему просто помешали. Взяли в плен, например, и держат в бессознательном состоянии. Маша вдруг засмеялась. – Знаешь, что такое ирония судьбы? – спросила она. Я вылупился непонимаюше: к чему это она? – На днях я купила пельмени из динозавра. – сказала она. Ну, за городом объявился динозавр – наколдованный, естественно, и мы его прибили. Всей артелью загоняли, двоих он почти насмерть затоптал. Обрез мне еще чуть волосы огнеметом не спалил… – она почесала под картузом. – Ну, а власти решили: не пропадать же добру, и пустили мясо в переработку. – Так оно же ненастоящее! – удивился я. – То-то и оно. Прихожу домой на следующий день, а от пельменей – тех, которые накануне не съели, – одно тесто. Фарш исчез. Со смертью мага умирает и его колдовство. – это прописная истина, аксиома. Как бороться с маганомалиями? Проще всего вычислить источник – то есть, мага. И убить. Все созданные им креатуры самоликвидируются. За последние дни было убито двое магов. Мать Драконов и Янек Живчик. После этого: испарилось мясо из пельменей, имперские штурмовики и спиртное на заводе Дуриняна. У меня не получилось установить контакт с поставщиком Пыльцы на кладбище – мы тогда предположили, что им был Живчик… Я припомнил вечер в Зеленом Пеликане: он сидит с нами и пьет. Потом он начал буянить, пускать огонь из пальцев, и Елена увела его за соседний, пустой, столик. Но он не успокоился, и начал обвинять присутствующих в разных смертных грехах… даже Лумумбе досталось, хотя он-то точно был ни при чем. Опять к нему подошла Елена, о чем-то поговорила, выпила с ним на брудершафт… Больше он никого не доставал. Потом начался концерт, о Живчике все забыли, а потом официантка обнаружила, что он мертв. Тогда и в голову никому не пришло подумать на хозяйку заведения! Он жил где-то в комнатах над рестораном, а значит, у Елены были и другие возможности с ним покончить, но она ими не воспользовалась. Живчика устранили, только когда он начал болтать. Я лично думал на Дуриняна. Не знаю, почему… Просто его очень легко было представить, всаживающим тонкий стилет кому-то в почку. Ростопчия, или там, Цаппеля – нет, а его – запросто. Опять же, прямая связь: фальшивый коньяк – магия… Штык обещал заняться расследованием, и мы с Лумумбой как-то выпустили покойного Живчика из поля зрения. Но вот сейчас… Он был знакомым именно Елены, а не кого-то другого. Приехал к ней в гости. Логично предположить, что про хозяйку Пеликана он и знал больше всего. И, когда грозился всё раскрыть – то имел в виду именно её делишки! А остальных приплел так, для красного словца… У нее и возможностей было хоть отбавляй – время от времени хозяйка подходила, и, склонившись, осведомлялась, как у него дела. По крайней мере, так думали все остальные. Что же получается? Живчика убила мадам Елена. Цаппеля тоже убила она – ну, или её охранники, что сути не меняет. Козленок-Кукиш… Если мы обнаружили в книге сережку мадам Елены – сомнения отпадают. А кому еще в городе могла принадлежать столь дорогая и изысканная безделушка? Не женам же мастеровых из Слободки… Лёню, кстати, мог от её имени прикончить Живчик – чем не версия? Способностей больших в нем не было, этим и объясняется незавершенное превращение в козла. Как в эту схему укладывается Мать Драконов – пока не знаю. Разве что, связать между собой фальшивое золото, клад Цаппеля и выкуп, который требовала от города Мать.