– Не виноват? Думаешь, по своим палить – норм? – я одновременно пыталась освободиться и пнуть его по коленке. Но у Обреза руки были длиннее. – Отморозок. – Я ж тебе говорил: динозавр на дуло наступил, оно и погнулось… – меня аж затрясло. Отойдя на пару шагов и прикидывая, куда сподручнее бить, я пообещала тихим шепотом: – Я тебе сейчас х…х… хвост погну. И вместо ноги приклею: так и будешь по жизни гнутый ходить. А ну ша, малявки. – Таракан встал между нами. – Нашли время… – Он в меня из огнемета палил, псих недоделанный, ведро без ручки. Обогнув Таракана, я вновь попыталась достать Обреза. – Знаешь, как его в народе зовут? Катастрофа ходячая. Всё у него через жопу, только ты, Таракан, этого не замечаешь. Я бы ни в жизнь его в напарники не взяла – еще в спину стрельнет… Обрез сплюнул. – Да нужна ты больно, пигалица кургузая. Хотел, как лучше… – Чтоб у тебя в печени вши завелись и все кишки съели. – А у тебя – тараканы из мозгов вывелись! Метр с кепкой на коньках, а всё туда же: в охотники… – Заткнитесь, оба. – Таракан влепил напарнику затрещину. – Никто ни в кого не стрелял. Это был несчастный случай. Так, Витяй? – Дак я ж и говорю… – Он мне чуть волосы не спалил. – сказала я тише. – Кусок идиота. – Маша, сейчас тоже получишь. Помолчи… Я втянула полные лёгкие воздуха и задержала дыхание. Посчитала до десяти. Бабуля велел учиться сдерживаться. Он говорил, за это меня и не любят: бешенство нрава вкупе с мелким ростом вызывает в людях здоровое предубеждение. Бешеная моська, говорил Бабуля. Будь спокойней, и люди к тебе потянутся… Ага, как же. Пыхнут из огнемета, и не заметят. Я не привыкла быть милой. В банде это как-то не способствовало выживанию. Там было всё наоборот: не важно, какого ты роста. Главное, кричать погромче и ругаться позаковыристей. Один раз Бабуля мне рот даже мылом намылил. И самое обидное, как раз этот последний кусочек я для волос берегла… – Почему склад закрыт? – наконец спросил Таракан. – Ты сказал молчать. – Не придирайся к словам. Так почему? – У меня столько же информации, как и у вас. – Чего шумите? – в двери открылось небольшое окошко, в которое просунулся конопатый нос. – Стучите, орете, спать добрым людям мешаете… Обрез ловко ухватил этот нос и стал выкручивать. – Открывай, добрый человек. – ласково попросил он. – Потом поспишь. – Отпусти! – гнусаво заканючил нос. – Откроешь – отпущу. …вот всех по тревоге и подняли. Боезапас и амуницию выгребли подчистую, ничего не осталось. – закончив рассказ, мальчишка развел руками. Было на вид ему лет двенадцать, белобрысая голова светилась в полумраке склада, как новенькая серебряная копейка. – Так что дедуля отдохнуть решил, в кои-то веки на рыбалку сходить. Всё равно, говорит, пока охотники не вернуться, тут делать нечего… Ну, а меня за охранника оставил. – Охранник. – сплюнул Обрез и ткнул пацана в грудь. – И много ты тут наохранял? Поди на сторону патроны спихиваешь, пока дед не видит… – Виктор! – осадил его Таракан. – Не груби. – он вновь повернулся к мальчишке. – Какие, говоришь, штурмовики? – Имперские. Бластеры у них – ого! Сквозь любую броню дырки прожигают. Уже две деревни спалили. – Да с чего ты взял? – я не могла поверить. Как так-то? Всех в рейд отправили, и только нас троих забыли? – Митька слободской говорил. У него – мотик на кукурузном масле. – И что? – Хрен через плечо. Митяй, как про штурмовиков услыхал, прыг на мотик, и туда… Обсмотрел их со всех сторон. И шлемы белые, и доспехи… Всё, говорит, как в кино… Идут цепью и палят во всё, что шевелится. – У меня другой вопрос. – задумчиво сказал Обрез. – Почему нас не позвали? Пигалицу эту рыжую – понятно, но нас? – Может, надоело за идиотами доморощенными косяки подчищать? – Маша, не заводись. – попросил Таракан. – А вопрос хороший. Ты где вчера вечером была? – Дома. – А мы на охоте. – поджал губы Обрез. – В реке по-за городом цзяоженя видали. Нас в наряд и отправили. До полуночи в засаде просидели, как дураки. И ни сном ни духом… – Покажи-ка письмо. – Таракан требовательно протянул руку. Я отдала. – Мать Драконов. – прочитав бумагу, кивнул Таракан. А потом посмотрел на Обреза. …Никто не знает, откуда она взялась. Но несколько лет назад пошли слухи: появился маг, который может кастовать драконов. Драконы. Это ведь не какие-то там орки недоделанные. Или даже штурмовики. Говорят, они могут спалить целый город за несколько часов, а питаются целыми коровами. Просто глотают, не жуя. – Подождите! – я не выдержала. – Что же получается? Всех за город послали, а нас специально в резерве оставили? Чтобы мы, втроем, с драконами разбирались? – А ты что от Шаробайки хотела? – спросил Обрез. – Чтобы он всем встречным и поперечным по две штуки башлял? Неужели сбываются Ласточкины дурные пророчества? – Ну, не специально же он всех из города угнал… – в это я точно не поверю. Есть же границы. – Да нет, конечно. – сказал Таракан. – Просто совпало так. Бывает. И имперские штурмовики, и Мать… У него выхода не было. Зря вы на начальника гоните, Хрон – мужик неплохой. – Ага. – кивнул Обрез. – Только хитровы…чурный. Думает, если мы Дракониху завалим, он малой кровью отделается. А если она – нас… – Тоже плакать не станет. – согласилась я. – Интересно, а почему именно мы? Я имела в виду, что нас троих, наверное, меньше всего ценят: я – рыжая пигалица, метр с кепкой, к тому же – бывшая бандитка, а Таракан с Обрезом – самые безбашенные. Им море по колено… Но Обрез понял по своему. – Ну, мы-то понятно, почему. За нами и скилла, и симфалийские птицы, и мантикора, и еще много кого. Опыт, сын ошибок трудных. А вот ты? – А она стреляет лучше всех. – оборвал Таракан. – А еще мне деньги нужны. – тихо добавила я. – Шаробайка знал, что я по-любому не откажусь. – Ладно. – Таракан кивнул на Егорычева внука. Мальчишка, тихий, как мышонок, замер с открытым ртом, ловя каждое слово. – Раз на складе нет ничего, пошли отсюда. – и направился к выходу. – Маш, ты с нами? Сожгут нас к Едрене-фене, и косточек не оставят. – А куда я денусь? В «Трёх Пескарях» было людно: все столики заняты, у раздачи длинная очередь. Пахнет жареной рыбой и блинами. В желудке сразу забурчало. Пельмени, от вчерашнего ужина оставшиеся, я для болящих сберегла, позавтракать не сподобилась. Единственная сложность: денег у меня – две полушки с четвертинкой. – Я угощаю. – вдруг сказал Таракан, подталкивая меня к раздаче. Наверное, заметил мои колебания. Вообще-то, по харчевням мы с Ласточкой никогда не шастали – каждую копеечку сберечь старались. Только Бабуля ходил, иногда. Пообщаться с охотниками и выпить кружечку… Пожав плечами, я взяла поднос: от халявной еды точно отказываться не буду. У меня вообще аппетит хороший, несмотря на недорост. Многие удивляются: и куда только влазит? Бабуля говорит, такой синдром развивается, если много голодать пришлось… – И что ты предлагаешь? – спросила я Таракана, как только мы устроились за столиком и расставили тарелки. Рыбка была мелкая, зажаренная вместе с хвостиком и плавничками, и к ней прилагалась целая гора жареной картошки. А таких гречаников я в жизни не пробовала… – Купим боеприпас сами. Я подавилась. Прокашлявшись и дождавшись, пока схлынет злость, и на язык перестанут прыгать те самые слова, за которые мне рот мылом мылили, я посмотрела на Таракана.