– Я сказала, что хочу заработать, а не потратить. – У нас нет выбора. Мать драконов ждать не будет. – Таракан взял стакан со сметаной, и вылил половину на блины. – В смысле не будет? – Завтра, самое позднее – послезавтра, она нападет. – Может, это заставит власти раскошелиться? – Может. Если от них хотя бы головешки останутся. Впрочем как и от всего города. Я замолчала, переваривая услышанное. Вспомнилась картина: зеленый дракон, парящий над рекой. Художник потратил остатки жизни на то, чтобы её нарисовать. Он сказал: – Я не мог иначе. В Запылении он увидел будущее… – Может, в слободе нам хотя бы патронов дадут? Тяжелое, глухое отчаяние заставило желудок сжаться, выталкивая только что съеденное назад, в горло. Если распотрошу заначку – Ласточка меня убьет. Целый год мы с ней копили – копили, а тут… – Ага, щас. – хмыкнул Обрез. – Воображаю: идем мы к оружейникам и говорим: так мол, и так, Мать Драконов. А они – цену в три раза против прежней! Потому что у нас выхода нет. – Но… Почему? Она же всему городу угрожает! – Да плевать им на город. У оружейников – бункера бетонные, со стальными дверьми. На атомный взрыв рассчитанные. Спрячутся и переждут. – Шаробайка-то, небось, знал, что склад пустой. – я никак не могла поверить, что начальник мог так поступить. – Это он на Тару рассчитывал. – пояснил Обрез, отправляя в рот целую кипу блинов. – Тара – он такой. Последнюю рубаху снимет. – Не бренчи, Витюша. – Таракан, между прочим, за едой пользовался вилкой и ножом. И салфеткой. – А чего я, не прав, что ли? – возмутился тот. – Ты ж уже всё решил. И заначку достал, я сам видел. – Кто не хочет – может отказаться. – глядя ему в глаза, сказал Таракан. И повернулся ко мне: – Тебя тоже касается. Я задумалась. Мать угрожает всему городу. А значит, и близняшкам, и Ласточке, и Бабуле. Он, правда, если узнает, во что я ввязалась, шкуру спустит. Но ведь… – Как вы думаете: гонорар и вправду выплатят, хотя бы потом? – понимаю, вопрос звучит жалко, и даже меркантильно. Но прямо сейчас это для меня – самое важное. А Обрез опять ржет: – Держи карман шире! Догонят, и еще приплатят. Таракан, доев рыбу, отодвинул тарелку, выпил компот, затем вытер салфеткой губы и руки, и только после этого посмотрел на меня. – Денег в казне нет. – сообщил он. – Нет? – Нет. Но есть альтернатива. Точнее, на эту идею меня натолкнул Хрон… – Да уж он толкнет. – опять встрял Обрез. – Лететь будешь дальше, чем видишь. – У Матери Драконов должно быть золото. – Золото? – мы дружно уставились на Таракана. – Ну подумайте: наш город – далеко не первый, к кому она пришла за данью. Бароны ей платили, и платили щедро. – Ага, щас, будет она монеты с собой таскать, – скривилась я. – А где гарантия, что она их не зарыла, например? Очень, очень хотелось, чтобы Таракан меня убедил. В голове звенела одна мысль: это знак. Просила единорога, чтобы он помог, и вот… Если мы возьмем сокровища Матери Драконов, я смогу для Бабули хоть десять амулетов купить. И еще на леденцы близняшкам останется. – Никакой гарантии. – согласился Таракан. – Но что-то при себе у нее должно быть. Пыльцу-то Мать должна покупать. – Короче, я в деле. – сказал Обрез. – Да ты, Тара, и так знаешь: куда иголка – туда и нитка. Прихлопнем Драконицу, сокровищ огребем… Пулемет наконец-то купим. А потом они посмотрели на меня. Я честно попыталась взвесить все "за" и "против", но в голове стоял туман. Такое было чувство, что, если я откажусь – лишусь чего-то очень важного. Такого, которое раз в жизни бывает. Мечта идиота: убить дракона… – Думаете, мы справимся втроем? – Три – очень хорошее число. – сказал Таракан. – Тем более, что у меня есть план. Глава 5 Маша Пока собрались, наступил вечер. Я честно предполагала, что теперь мы разойдемся, а встретимся уже на рассвете, но Таракан решил по-другому. – Готовиться сейчас надо. – заявил он. – Как раз к рассвету и успеем. И мы потопали в Слободку, к оружейникам. Мать обосновалась на старом заливном лугу, где еще в прошлом месяце встали табором цыгане. Несколько раз они заявлялись в город, давали представления на площади. Мы с Ласточкой ходили смотреть кукольный театр, но в восторге не остались. Куклы только и делали, что лупили друг друга по головам дубинками. Сейчас я понимаю, что театр был только прикрытием. На самом деле, цыгане были разведчиками Матери. Высматривали: стоит ли город того, чтобы требовать с него выкуп. Получалось – стоит… Дорога шла вдоль реки, мимо тех самых заливных лугов. Виднелись цветные пологи кибиток, тянуло дымком от походных кухонь. Всхрапывали стреноженные кони. Кто-то наигрывал на скрипке, слышался звон бубна и молодецкие выкрики. – О народ. – покачал головой Таракан. – Что ни день – у них праздник. – А где драконы? – вытянул шею Обрез. Прямо как ребенок, впервые попавший в цирк. – Мать их на ментальной привязи держит. Твари-то безмозглые. Если их не сдерживать, всё вокруг разнесут. Причем просто так. Из хищнического инстинкта. – пояснил непревзойденный знаток драконьих повадок Таракан. – Хищники никогда не убивают всю дичь. – возразила я. – Ни тигры, ни львы так не охотятся. Я в книжках читала. – Так то ж нормальные звери. – пожал плечами Таракан. – У них природные ограничители, выработанные эволюцией. А драконы – креатуры магические. Нежить, одним словом. Телега сонно покачивалась и лишь иногда, наехав на кочку, вздрагивала. Кобыла, которую по дешевке удалось сторговать Таракану, была довольно пожилой, а груз – довольно тяжелым. Так что ехали мы медленно. За телегой, беспечно позванивая колокольчиком, брела корова. Светила яркая луна, в густой траве на обочинах заливались сверчки, а от реки веяло прохладой и цветущими кувшинками. На другом берегу, в густом орешнике, пели соловьи. Мы отдыхали. Передавали друг другу бутылку молока, закусывали копченым салом, вареными яйцами и черным, с поджаристой корочкой, хлебом. Мечтали, как потратим сокровища Драконихи. Точнее, мечтал Обрез, а мы с Тараканом слушали. – Сниму хату в городе. – рассказывал он, довольно жмурясь. – Надоело в общаге. Ни поспать, ни девку привести. – Ага. – хихикнула я, – Девки на тебя так и вешаются. Гроздьями. – А может, и вешались бы. Если б я один жил. Еще мечтаю в Зеленый Пеликан сходить. Говорят, кордебалет у них – полный отпад. Бабы в одних только перьях скачут. – Ты окромя как о бабах, о чем-нибудь думать можешь? – Между прочим, могу. – не обиделся Обрез. – Мотоцикл хочу вот купить, в Слободке у Ростопчия. Топливо – спирт пополам с кукурузным маслом. Ну, и мамке в деревню денег пошлю – пусть крышу на хате перекроет. Братишкам гостинцы, опять же.