Часть 12 из 43 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Тять, бердану мою подбери, бердану…
* * *
В печи жарко пылал огонь. Егорка лежал на лавке под тяжёлой овчиной. Глаза его блестели, тело горело. Лесник сидел у него в ногах, поил его горячим чаем с блюдечка.
– Слышу, волки близко, – рассказывал Егорка. – Сдрейфил я! Ружьё выронил, лыжи в снегу завязли, бросил. На первое дерево влез – они уж тут. Скачут, окаянные, зубами щёлкают, меня достать хотят. Ух, и страшно, тятя!
– Молчи, сынок, молчи, родимый! А скажи-ка, стрелок, что за зверя ты подшиб?
– А барсука, тятя! Здоровый барсучище, что твоя свинья. Видал когти-то?
– Барсук, говоришь? А мне и невдомёк. И верно: лапа-то у него когтистая. Ишь, вылез в оттепель, засоня! Спит он в мороз, редкую зиму вылезает. Погоди вот – весна придёт, я тебе нору его покажу. Знатная нора! Лисе нипочём такой не вырыть.
Но Егорка уже не слышал. Голова его свалилась набок, глаза сами закрылись. Он спал.
Лесник взял у него из рук блюдце, плотней прикрыл сына овчиной и глянул в окно.
За окном расходилась метель. Сыпала, сыпала и кружила в воздухе белые лёгкие хлопья – засыпала путаные лесные следы.
Тигр пятиполосик
Пришла осень, и мой подсолнух поспел. Я пошёл срезать его, а Ирка за мной увязалась.
Я ей говорю:
– Всё равно я семечки себе возьму: ведь подсолнух мой.
А она говорит:
– Нет, мой!
Я говорю:
– Как это так – твой? Здравствуйте! Я его посадил. И загородку кругом сделал, чтобы не сломали. Значит, мой.
Она мне:
– А поливала его всё лето я. Значит, мой!
Поливала она – это правда. Просто мне некогда было: всё время охотился на одного тигра. Он в конце сада живёт, в джунглях. Да ведь подсолнух-то я для себя посадил, не для Ирки. Значит, он мой. Правда? Я и говорю:
– Ирка, – говорю, – лучше не лезь. А то ударю!..
Она заревела. А всё равно идёт за мной. Уж такая упрямая! Так вместе и дошли до загородки, где мой подсолнух.
Смотрю, что такое? На подсолнухе мой тигр сидит. Он рыжий. А на спине – раз, два, три, четыре, – пять ровных чёрных полос.
Я так и стал. Тигр нас не видел: мы от него за кустами были.
Он сидит и преспокойно себе выковыривает семечки из цветка. Выковырнет их и на задние лапы сядет. Как человек: передними держит семечко – и в рот. Шелуху прочь, а семечко за щёку.
Уж чуть ли не половину семечек выковырял!
Я Ирке шепчу:
– Тихо! Стой, не шевелись!
И скорее за рогатку.
Прицелился – бац!
Тигр пискнул – и брык с цветка.
Смотрю, бежит по траве.
Я – за ним.
Он – на забор.
Я подбежал, он – виль – и на другую сторону.
Я Ирке кричу:
– Тут держи!
Сам – через забор.
Он опять на эту сторону.
Ирка, конечно, струсила схватить его, хоть он и раненый: на заборе кровь.
Я поднял сук и со всей силой – раз! – по забору.
В него не попал, а всё равно сшиб.
Он сорвался и в яму – бух!
Под забором большая была яма. С водой! Смотрю, плывёт.
Я побежал кругом ямы.
Он вылез – и шасть на дерево! Сухая осина там стояла. Вся в дырьях, в дуплах.
Он по стволу – и в дупло. Я заметил, в какое.
Я влез на осину и кепкой дупло заткнул.
– Готово! – кричу.
А Ирка снизу:
– Вот он, вот он! С другой стороны выскочил!
Вот ведь! Я скорее вниз. Смотрю, сидит на пеньке, на меня обернулся. Щёки оттопырены – уморительная мордаха!
Только я шаг сделал, он свистнул – нырк! – и под корни. Подошли… смотрим – норка.
Я сел на пенёк с рогаткой и говорю Ирке:
– Беги скорей за лопатой. Я покараулю. Разроем – я его за хвост.
А Ирка говорит:
– Знаешь что? Вот что: молодец пятиполосик. Ты его ранил, а он бегом, и вплавь, и на дерево – не дался в руки. Талант прямо!
Я говорю:
– Зверь, конечно, на рану крепкий. Даже добычи своей не бросил – так за щеками и унёс.
Ирка ко мне на пенёк подсела и говорит:
– Знаешь что? Вот что: у него, наверно, дитёнки. Он семечки своим дитёнкам нёс. И потом ведь он не знал, что это наш подсолнух.
Ну и поехала, и поехала…
– Вот, – говорит, – прибежал пятиполосик к себе домой. Сам весь в крови. Дитёнки с кроваток повскакали: «Папа, папочка! Что с тобой? Кто это тебя так?» А он им семечек дал, говорит: «Кушайте. Это великан один на меня напал. Ух, страшный! На задних ногах бегает. Еле-еле от него ушёл».