– Когда вы вернулись домой? – В половину первого. – Почему вы так точно запомнили время? – Просто мама не спала, ждала меня. Она сразу позвонила тёте Дженнифер, потому что она тоже беспокоилась. Я слышал, как мама сказала ей: «Крис только что вернулся. Это сущее издевательство – на часах половина первого!» – Во время нашей предыдущей беседы я спрашивал вас, не звонил ли вам мистер Форестер насчёт плёнки, которую нужно было срочно отдать на проявку. Вы ответили отрицательно. Настаиваете ли вы на этом сейчас? Крис виновато опустил голову и тихо произнёс: – Я сказал вам неправду. Мистер Форестер дал мне плёнку и попросил поскорее отдать её в фотоателье. А когда я узнал, что его убили, то испугался, что вы станете меня подозревать. Я скрыл, что был здесь и, естественно, промолчал и о плёнке. – Где она сейчас? – спросил Райли с волнением в голосе. Мысль о том, что парень избавился от неё, не давала ему покоя. – У меня, – коротко ответил Вуд. Инспектор облегчённо вздохнул, а Крис продолжил: – Я не мог отдать плёнку на проявку: как бы я объяснил её нахождение у меня? Ко мне подходил Терри, один из постояльцев, и тоже спрашивал насчёт плёнки. Я ответил, что ничего о ней не знаю. Он сильно расстроился. – Послушайте, Крис, нам очень нужна плёнка Глейзера. Это срочно. Привезите её и никому об этом не говорите: ни своим родным, ни постояльцам. Терри тоже не должен об этом знать. Договорились? – Да, конечно, – чуть взбодрившимся голосом ответил Крис. Ему было приятно от мысли, что у него с полицией появился секрет, пусть даже маленький и ничего не значащий. Следом за парнем в кабинет вошла Дженнифер, и инспектор строго спросил её: – Миссис Коутс, почему вы скрыли от полиции тот факт, что ваш племянник Крис Вуд был здесь в ночь убийства мистера Форестера? По выражению лица женщины было видно, что этот вопрос застал её врасплох. Она молчала. – Так всё же почему? – переспросил Райли. Видимо, Дженнифер поняла, что отпираться бесполезно. – Простите меня, бестолковую, – произнесла она голосом, полным раскаяния. – Я не сказала вам об этом, потому что не хотела для племянника неприятностей. Мистер Форестер ещё давно попросил Криса отдать в ремонт пишущую машинку и настольные часы. Он сразу же отвёз их в Абердин, но долго не мог забрать назад: то с друзьями в городе встречался, то ещё что-нибудь. Брайан каждый день спрашивал про машинку: она ему была нужна как воздух, да и часами он очень дорожил – как-никак, от деда достались. А Крис всё тянул и тянул. В тот день Брайан рассердился не на шутку. Он зашёл ко мне на кухню и спросил, почему Крис до сих пор не вернул ему вещи из ремонта. – Во сколько это было? – Около семи часов вечера, туристы как раз отдыхали после возвращения. Я позвонила Этель, своей сестре, и сказала, чтобы Крис поторопился и немедленно принёс мистеру Форестеру отремонтированные вещи. Она ответила, что Крис уже забрал их из ремонта, но сейчас его нет дома: он в Абердине и вернётся не раньше одиннадцати часов вечера, а может, и позже. Я зашла в кабинет Брайана и передала ему слова Этель. Спросила, не потерпит ли он до завтра, но он лишь рассердился на мои слова. Сказал, что и без того долго ждал, что сегодня у него полно работы и пишущая машинка будет нужна ему, как никогда. Дальше – больше: он разошёлся и начал мне выговаривать, что в последнее время Крис стал необязательным и что ему это не нравится. Видимо, чтобы проучить парня, Брайан велел привезти машинку и часы сегодня, в любое время. Сказал, что будет работать в кабинете допоздна. – И во сколько Крис приехал сюда? – Думаю, уже за полночь. – А вернулся домой? – В половину первого. – Откуда вы это знаете? – Этель позвонила мне в это время и сказала, что Крис только что вернулся из пансиона. Она возмущалась и говорила, что не было острой необходимости гонять его в такое позднее время, что это могло подождать и до следующего дня. Сказала, что, если Брайан будет и в дальнейшем так издеваться над парнем, он перестанет помогать Форестерам. А когда утром я нашла хозяина мёртвым, то решила не говорить, что Крис виделся с ним ночью. Женщина выдержала секундную паузу и продолжила со слезами и мольбой в голосе: – Я уверяю вас, инспектор, Крис – очень добрый, хороший мальчик, и с Форестером он всегда ладил. Это первый случай, когда Брайан вышел из себя. Что же теперь будет? Райли ответил кратко: – Если Крис не виновен, ему ничего не грозит. Вы можете идти. Дженнифер направилась к двери. Вдруг она остановилась и, развернувшись, спросила: – А откуда вы знаете, что Крис был в пансионе в ночь убийства? – Он сам сказал нам об этом, – ответил инспектор. На лице женщины появилось выражение досады и недоумения. Она шевельнула губами, как будто хотела что-то сказать, но, не найдя подходящих слов, молча покинула кабинет. Когда она вышла, Невилл с нетерпением спросил инспектора: – И что вы думаете теперь о виновности Криса? Парень признался, что встречался с Форестером, и, судя по всему, был последним, кто его видел! Возможно, он и не имел корыстных намерений, а просто набросился на Брайана в порыве гнева. Ведь со слов Дженнифер, Форестер был очень зол на Криса. Он стал выговаривать ему, вот парень и взорвался. А когда пришёл в себя после совершённого убийства, то решил извлечь из случившегося выгоду. Он начинил конфеты мышьяком, а поскольку сильно волновался, сделал это весьма неаккуратно. – Есть пара незначительных, на первый взгляд, деталей, сержант. Сами по себе они ничего не доказывают, но, вместе с тем, не вписываются в предложенную вами версию. – Что же это за детали? – с любопытством спросил Невилл. – Итак, деталь первая. Если Крис набросился на Форестера в порыве гнева, то откуда он взял верёвку, которой задушил его? Вы знаете, что убийства в порыве ярости совершаются спонтанно, под влиянием эмоциональных порывов. А значит, орудием убийства становятся предметы, находящиеся под рукой. Так как же нам быть с верёвкой? Деталь вторая. Если конфеты наполнил мышьяком Крис, зачем бы он стал стирать с банки отпечатки пальцев? Ведь именно он покупал этот пестицид по просьбе миссис Форестер, а следовательно, отпечатки его пальцев на банке вполне объяснимы. Однако эксперты ничего на ней не обнаружили. Это значит, что преступник тщательно её протёр. Слова Майкла заставили Мэтью задуматься. – Действительно, – протянул он. – Я считаю, что вопрос наследования «Трэвэлерс Рефьюдж» уводит нас в сторону. Интуиция подсказывает мне, что мы ещё не установили истинный мотив преступления. А как говорил легендарный Шерлок Холмс, теоретизировать, не имея данных, опасно. Незаметно для себя человек начинает подгонять факты к своей теории, вместо того чтобы подтверждать теорию фактами. – Возможно, кто-то из гостей пансиона имел зуб на Форестера. Когда он увидел его в пансионе, то решил отомстить, – высказал своё предположение сержант. – Мне эта версия кажется неубедительной. Обычно отношения людей, знакомых лишь поверхностно, редко заканчиваются ненавистью друг к другу. Значит, Форестер должен был неплохо знать убийцу. Однако, как нам известно, он не был знаком ни с кем из постояльцев, кроме Эндрю Моргана, также как и никто из постояльцев не был знаком с Брайаном. Разумеется, кроме того же Моргана. – Хорошо, но почему мы не рассматриваем Моргана как подозреваемого? – Почему? Факты говорят о том, что и убийство, и попытку отравления миссис Форестер совершил один и тот же человек. Но коробка конфет появилась на стойке в холле уже после отъезда Моргана в Турифф, а следовательно, у него есть алиби. А если Морган непричастен к попытке отравления, то он непричастен и к убийству. Невилл задумчиво потёр ладонью лоб и выдвинул ещё одну версию: – Но ведь мотивом мог стать и шантаж. Допустим, Форестер располагал компрометирующими сведениями о преступнике и начал его шантажировать. Такое ведь возможно? – Конечно, возможно, но всё же маловероятно. – Почему? Вы думаете, что Форестер не мог пойти на такое, потому что он – порядочный человек? – Нет, ни в коем случае. Мы, полицейские, должны исходить из мотива и возможностей, а не от характеристики человека. Не могу удержаться от того, чтобы не напомнить вам ещё одно меткое замечание Конан Дойла, сделанное его героем. Шерлок Холмс говорил, что нельзя допускать, чтобы личные качества человека оказывали влияние на наши выводы. Запомните это навсегда, Мэтью. Я не придерживаюсь версии о шантаже по той же причине, по которой исключаю и версию о мести. Чтобы иметь на руках компрометирующие сведения о человеке, нужно, как минимум, быть с ним хорошо знакомым. И чтобы более не смущать сержанта, Райли переменил тему разговора: – Сейчас вы должны дождаться Криса и забрать у него плёнку. Завтра утром её необходимо отвезти в полицейское управление – пусть как можно скорее распечатают фотографии. Пейзажи нас не интересуют: только снимки с изображением людей. А я тем временем побеседую с мистером Коннорсом. … Альберт вальяжно сидел в кресле, закинув ногу на ногу. Его локти стояли на подлокотниках, а выпрямленные пальцы обеих рук кончиками упирались друг в друга. В позе мужчины сквозило непринуждённое изящество, а во взгляде – уверенность в себе. – Благодарим вас за приглашение подняться в вашу комнату. Мы ненадолго, – начал беседу Райли. – Собственно, у нас к вам один вопрос: как давно вы знакомы с Дорис Хейли? Несмотря на то, что профессия антиквара научила Коннорса сдерживать свои эмоции, на этот раз ему не удалось сохранить бесстрастность и невозмутимость: на лице Альберта проступило выражение крайнего удивления. Однако он быстро справился с неожиданностью и спокойно заговорил: – Полагаю, о нашем знакомстве вам рассказала мисс Хейли? Впрочем, это и так ясно. Я познакомился с Дорис в Лондоне года полтора тому назад. Она нуждалась в деньгах и зашла в мой магазин, чтобы предложить несколько антикварных вещиц. Нельзя сказать, чтобы они были особо ценными, но девушка просила за них недорого, и я их купил. – Извините, что мы интересуемся подробностями личного характера, но… – Не стоит извинений, – перебил инспектора Коннорс. – Я вас прекрасно понимаю, так что спрашивайте обо всём, что вам необходимо знать. – Спасибо, вы облегчили нам задачу. Ведь ваше знакомство не закончилось на покупке антиквариата у девушки? – Вы правы, оно только началось. Мистер Райли, я предвижу ваши дальнейшие расспросы, и чтобы избавить от них себя и вас, сразу перейду к делу. Дорис – весьма привлекательная девушка, и сразу после нашего знакомства я пригласил её в чайную на пятичасовой чай34. После этого время от времени мы продолжали с ней встречаться. – Между вами и мисс Хейли были любовные отношения? – Нет, это не совсем так. Вернее, совсем не так. – Альберт замолчал и начал постукивать кончиками пальцев одной руки о другую. Несколько секунд он словно раздумывал, говорить ему или нет. Затем, решившись, начал рассказывать: – Видите ли, в моей профессии есть свои маленькие секреты. Как вы знаете, в Лондоне много антикварных магазинов, и конкуренция между ними довольно высокая. Вот я и придумал способ привлечения покупателей в свой магазин, а Дорис была одной из тех, кто мне в этом помогал. Мне сразу же бросилась в глаза её артистичность, и за чашечкой чая с пирожными я предложил мисс Хейли своего рода заработок. На самом деле всё довольно просто. Я давал ей адреса антикварных магазинов в различных районах Лондона. Она посещала их, находила среди покупателей пожилых джентльменов и заводила с ними разговор. Девушка была заранее проинструктирована мною насчёт того, что она должна говорить, и она великолепно справлялась со своей ролью. Дорис изображала леди, интересующуюся мебелью викторианской эпохи и веджвудским фарфором35 тридцатых годов прошлого столетия. Она якобы посетила много антикварных магазинов в Гринвиче, Челси, Ковент-Гардене36, но отдаёт предпочтение магазину на Каррингтон-стрит в Мейфэре, то есть моему. В нём большой выбор антиквариата, да и продавец хорошо уступает в цене. Надо сказать, что Дорис легко удавалось очаровывать мужчин в летах, и они охотно вступали с ней в контакт. Она советовала им посетить мой магазин и говорила, что прямо сейчас отправляется туда за антиквариатом, который уже присмотрела. Почти всегда очередной джентльмен, с которым знакомилась Дорис, вызывался проводить её и ехал вместе с ней. Таким образом, он попадал в мои руки. Не хочу хвастаться, но я умею произвести впечатление на покупателей, и многие из тех, кого привела ко мне Дорис, становились моими постоянными клиентами. Коннорс сделал небольшую паузу. – Ну вот, теперь вы знаете один из моих секретов, – закончил он свою речь. – Как я понял, Дорис была не единственной девушкой, которая работала на вас, – сказал Райли. – Безусловно. Обычно я привлекаю к этой работе от трёх до пяти девушек, но мне часто приходится присматривать новых. К сожалению, со временем кто-то из них выбывает из игры: выходит замуж, перебирается в другое место и так далее. – Полагаю, ваши помощницы получают хорошее вознаграждение за свои услуги?