– Леди и джентльмены, в течение трёх дней инспектор полиции Майкл Райли и я вели расследование двух убийств, совершённых в пансионе. Я уполномочен известить вас о том, что оба дела закрыты, и сегодня будет произведён арест преступника. По выступившему на лбу поту было видно, что сержант сильно волнуется. Он продолжил говорить: – Признаться, это было первое убийство в моей полицейской практике, и поэтому мой вклад в поимку виновного весьма скромный. Инспектор Райли оказал неоценимую помощь полиции Абердина и, по сути, успешное завершение этих двух дел – его заслуга. Сейчас он сам расскажет вам, кто и почему решился на эти злодеяния. В гостиной царила полная тишина, и только зарядивший дождь продолжал настойчиво барабанить по стёклам. Райли встал и быстро скользнул глазами по лицам присутствующих. Он увидел, как нервно протирал очки Роберт Чендлер, и как крепко впился руками в подлокотники кресла Крис Вуд. Прильнув друг к другу головами, сидели Ламбертсы, а Харперы, надменно смотря поверх голов собравшихся, пытались сохранять спокойствие. Инспектор заговорил: – Леди и джентльмены, как вы знаете, в ночь на восьмое августа в своём кабинете был задушен Брайан Форестер. Поскольку рано утром все двери и окна пансиона были закрыты, никто из посторонних не мог попасть в дом и совершить это преступление. Вне всякого сомнения, убийца находился в «Трэвэлерс Рефьюдж». Таким образом, под подозрением оказались миссис Форестер, горничная Дорис Хейли, проживающая в пансионе, мистер Морган и десять туристов – себя я в это число, по известным причинам, не включаю. Кухарка Дженнифер Коутс не оставалась на ночь в «Трэвэлерс Рефьюдж», но поскольку у неё имелся ключ от пансиона, она тоже была отнесена к числу подозреваемых. Поскольку вы, леди и джентльмены, не являетесь специалистами в области криминальной психологии, я должен сказать вам, что подавляющее большинство преступлений в мире совершается из корыстных побуждений. Поэтому перед полицией встал вопрос, без которого крайне трудно продвинуться в расследовании: каков был мотив убийства? Кому смерть Брайана Форестера приносила выгоду? После его смерти миссис Форестер становилась единственной владелицей «Трэвэлерс Рефьюдж». Однако это не улучшало её материального положения, так как всеми доходами от содержания пансиона они с мужем всегда распоряжались вместе. От миссис Форестер мы узнали, что Крис Вуд является внебрачным сыном Брайана, и я публично говорю об этом, поскольку она дала мне на это разрешение. Чтобы обеспечить сына, по достижении им двадцатипятилетия Форестер собирался сделать его совладельцем пансиона с долей владения двадцать процентов. На всякий случай Брайан выдвинул это условие в своём завещании, как и ещё одно: после смерти миссис Форестер «Трэвэлерс Рефьюдж» становится собственностью Криса. Следовательно, корыстный мотив в убийстве отца у Вуда отсутствовал, поскольку через три года он бы в любом случае получил свою долю владения. Однако причина убить Форестера у Криса всё же имелась. В течение трёх лет Брайан мог в любой момент передумать и изменить своё завещание не в его пользу, поэтому смерть отца гарантировала неизменность документа до достижения Крисом двадцатипятилетия. Райли сделал небольшую паузу и случайно взглянул на Дженнифер. Женщина сидела, подавшись вперёд всем корпусом и уперевшись руками в колени: её глаза смотрели на него в упор, а ноздри раздувались от негодования. Инспектор продолжил говорить ровным, спокойным голосом: – Затем произошла неудавшаяся попытка отравления Милдред Форестер. Вне всякого сомнения, это было дело рук того же самого преступника – убийцы хозяина пансиона. Конфеты, которыми якобы собирались отравить женщину, были начинены мышьяком крайне небрежно. Настолько небрежно, что она сразу же заметила в коробке белый порошок. Это заставило нас склониться к мысли, что преступник хотел лишь навести подозрение на Вуда. Как нам стало известно, горничная Дорис Хейли, отвечая на вопрос мистера Коннорса о Крисе, заявила, что он якобы говорил ей, что скоро станет совладельцем «Трэвэлерс Рефьюдж», а в будущем ему будет принадлежать весь пансион. При этом присутствовали и другие постояльцы, поэтому преступник мог воспользоваться этой информацией и подстроить всё так, чтобы подозрение упало на Вуда. Ведь он единственный, кто был заинтересован в смерти обоих Форестеров. Против виновности Криса также говорил и тот факт, что у него не было никакой спешки совершать второе убийство в то время, когда полным ходом ведётся расследование первого. Таким образом, преступнику не удалось направить полицию по ложному следу: вместо того, чтобы превратить Криса в подозреваемого номер один, инцидент с отравленными конфетами снял с него всякое подозрение. При этих словах Райли услышал звук, напоминающий вздох облегчения: это Дженнифер, наконец-то, расслабилась, и её грубое лицо смягчило подобие улыбки. – Разумеется, мы рассматривали и другие версии, например, месть или личную неприязнь. Но для того, чтобы у человека возникла неприязнь к другому, эти двое, как минимум, должны знать друг друга. Но, как нам удалось выяснить, среди заселившихся в пансион туристов не было знакомых Форестера. Поэтому в случае мести или личной неприязни лучше других на роль убийцы подходил Эндрю Морган. Райли не удивился, когда со всех уголков гостиной раздались неодобрительные возгласы: гид пользовался большим уважением среди туристов. Инспектор вскинул ладонь вверх, призывая к тишине, и сказал: – К сожалению, такая у нас работа: иногда в интересах дела нам приходится быть чрезмерно подозрительными. Морган останавливался с туристами в «Трэвэлерс Рефьюдж» много раз, а значит, больше остальных общался с Форестером. Следовательно, существовала вероятность того, что за время знакомства с хозяином пансиона у него мог возникнуть повод для мести. Однако после неудавшейся попытки отравления миссис Форестер мы сочли эту версию несостоятельной. Дело в том, что коробку конфет положили в холле уже после того, как вы, мистер Морган, уехали на машине Форестеров к родственникам вашей жены в Турифф. – А я и понятия не имел о том, что вы меня подозревали! – вырвалось у Эндрю. – Поверьте, если и подозревали, то совсем недолго, – сказал инспектор, посмотрев в сторону Моргана, и затем продолжил: – Мы с сержантом рассматривали и другой мотив – шантаж. Надо сказать, что этот род преступной деятельности, к сожалению, весьма распространён в современном обществе. Тем не менее, от этой версии нам тоже пришлось отказаться. Шантажист должен очень хорошо знать обстоятельства жизни жертвы шантажа: его слабые стороны и сокровенные тайны. Однако, как я уже сказал, Форестер не был знаком ни с кем из постояльцев, кроме Моргана. Но вот произошло второе убийство – убийство Терри Глейзера. Преступник оказался не очень изобретательным и лишил фотографа жизни тем же способом, что и Форестера. Однако наше внимание привлекла одна весьма любопытная деталь – след от удара на голове убитого. Он был нанесён стеклянной пепельницей выше левого виска. По словам полицейского эксперта, удар не был смертельным: жертва умерла от удушения. Мы задали себе вопрос: при каких обстоятельствах Глейзер мог получить этот удар? Однако ни один из наиболее возможных вариантов не показался нам достаточно убедительным. Убийца не мог нанести этот удар как добивающий, так как голова убитого лежала на левом боку, и было просто невозможно ударить по ней с этой стороны. Если предположить, что преступник начал с удара пепельницей по голове, от чего Глейзер потерял сознание и упал на пол, то зачем ему переходить на другое орудие убийства? Не проще ли было продолжать наносить удары до тех пор, пока он не убедился бы, что жертва мертва? Если же представить, что Терри не потерял сознание от удара, и тогда убийца начал душить его, то прежде, чем он набросил бы на шею мужчины ремень, Терри успел бы закричать, застучать в дверь или даже выбежать из комнаты. Таким образом, мы пришли к выводу, что существовала только одна возможность нанести удар по голове жертвы, но я хотел бы вернуться к этому немного позже. А сейчас должен сказать ещё об одном факте, который привлёк наше внимание: о плёнке, исчезнувшей из фотоаппарата Глейзера. Накануне убийства Форестера Терри вечером заходил к нему в кабинет, чтобы отдать на проявку отснятую плёнку. Брайан взял её и сказал, что передаст плёнку Крису Вуду, который выполняет в пансионе работу посыльного. Однако во время опроса Вуд утверждал, что не виделся с Форестером и никакой плёнки от него не получал. Позавчера мы узнали, что в день, а вернее, в ночь убийства Крис всё же встречался с Брайаном в его кабинете. Поскольку отрицать этот факт не имело смысла, при повторной беседе Вуд признался, что действительно был в пансионе с полуночи до половины первого, и что Форестер передал ему плёнку Глейзера. Мы забрали её у Криса и отвезли в фотолабораторию полицейского управления Абердина. Снимки нами уже получены, но об этом я тоже скажу позже. Итак, после совершённого убийства преступник извлёк из фотоаппарата Глейзера новую плёнку, принимая её за ту, которую Терри отснял в предыдущие дни: ведь он не знал, что та плёнка была уже отдана на проявку. Ясным было лишь то, что его интересовала отснятая Глейзером плёнка, и разговор с Синтией Эйлинг после убийства фотографа подтвердил это. Поскольку она больше других общалась с Терри, мы поинтересовались, не появились ли у Глейзера недруги среди постояльцев пансиона. Миссис Эйлинг не подтвердила этого, но кое-что всё же рассказала. Когда вы, леди и джентльмены, ожидали в холле приглашения на беседу с нами, Терри делился с Синтией своими планами. Он говорил, что серии об английских туристах в далёкой Шотландии и об избалованных жителях больших городов в магазинах провинциального Стоунхейвена – только начало. И тогда вы, мистер Харпер, начали сердито выговаривать Глейзеру по поводу его бестактности. Не успел инспектор закончить фразу, как Джеймс Харпер воскликнул: – Я не позволю вам приплетать нас к этой отвратительной истории с двумя убийствами! – Прошу вас сохранять спокойствие и не мешать мне излагать ход расследования, – пресёк его возмущение Райли. – По словам миссис Эйлинг, вы были злы на Глейзера за то, что он хотел запечатлеть вас на плёнку в каком-то магазине. – А разве мы не правы? – перебила инспектора Эмили Харпер, но он оставил её вопрос без ответа и продолжил: – Тогда мы сопоставили два факта: этот инцидент в холле пансиона и плёнку, исчезнувшую из камеры Терри. Мы предположили, что преступник слышал разговор Глейзера с Синтией и понял, что он заснял его в такой ситуации, которая могла бы указать на него как на убийцу. Это и стало мотивом второго преступления: убийце нужно было уничтожить плёнку и устранить Глейзера как невольного свидетеля. Мы решили немедленно съездить в Стоунхейвен и посетить магазины, в которых Терри делал снимки. Однако прежде, чем мы это сделали, состоялась беседа с Альбертом Коннорсом, после которой стало ясно, кто совершил эти жестокие убийства! При этих словах собравшиеся оживились и начали перешёптываться друг с другом. – И вы назовёте нам убийцу? – словно не веря словам инспектора, спросила Милдред Форестер. – Не только назовём, но и арестуем его, – ответил Райли. В гостиной снова установилась тишина: её нарушал лишь шум дождя за окнами, который с новой силой обрушился на деревню. Наконец, инспектор продолжил говорить: – Войдя в кабинет Форестера и увидев на столе часы, доставшиеся ему от деда, мистер Коннорс не смог удержаться от восхищения ими: он, как истинный знаток антиквариата, сразу же определил их возраст и ценность. Но лишь немного позже, когда я остался в кабинете один, я вспомнил чрезвычайно важную деталь, которая и указала мне на преступника. Вечером перед убийством Форестера к нему в кабинет ненадолго заходили по своим делам Эндрю Морган, Роберт Чендлер, Терри Глейзер и Шон Ламбертс. Но ни один из них не мог видеть часы на столе мистера Форестера, поскольку их там тогда ещё не было! Часы вместе с пишущей машинкой вернул хозяину из ремонтной мастерской Крис Вуд, но принёс он их уже за полночь. На следующий день в кабинет никто из постояльцев не входил: после убийства там с утра работали криминалисты. Беседу же со всеми вами мы, как вы помните, вели здесь, в гостиной. Следовательно, настольные часы в кабинете мистера Форестера мог видеть только тот, кто был там после визита Криса Вуда. И это были вы, Шон Ламбертс! Взоры собравшихся устремились на Шона и Джойс. Обвинение, выдвинутое инспектором, было таким неожиданным, что на какое-то время показалось даже нелепым. – На мой вопрос, в какое время вы заходили в кабинет Форестера, чтобы спросить разрешения взять с собой журналы, вы ответили, что на настольных часах было без пяти десять. Но вы не могли видеть часы, если только не были в кабинете Форестера после визита Криса. Следовательно, это вы совершили оба убийства и пытались навести подозрение на Вуда! – Что за чушь вы несёте?! – дерзко выкрикнул Ламбертс. Через несколько секунд, оправившись от шока, он хрипловато произнёс: – Впрочем, мы с большим интересом послушаем ваши выдумки. От приятного выражения лица Шона не осталось и следа: он побледнел, его губы сжались в одну линию, а хищно сузившиеся глаза смотрели враждебно и холодно. Сидевшая рядом с ним Джойс тоже не казалась больше привлекательной: её глаза приобрели ядовитый оттенок, а на заострившемся от напряжения лице появилось злобное выражение человека, загнанного в угол. Леди и джентльмены растерянно переводили взгляд с Райли на чету Ламбертсов, и, заметив это, Майкл продолжил: – А теперь позвольте мне вернуться к убийству Терри Глейзера. Как вы помните, я остановился на том, что была только одна возможность ударить мужчину по голове: нанести удар в момент, когда его душили, а это значит, что преступников было двое! Убийца сдавливал ремень на шее Глейзера, находясь сзади, а сообщник, видя завязавшуюся борьбу, взял в руки пепельницу и, стоя спереди, ударил сопротивляющуюся жертву выше левого виска. Когда я понял, что у преступника был сообщник, то в первую очередь подумал о тех, кто мог действовать в паре, а это супруги Харперы, Чендлеры и Ламбертсы. Обращал на себя внимание тот факт, что Ламбертсы – единственные из группы, кто проживает на родине Форестера, в графстве Девоншир. Конечно, это могло быть простым совпадением, но всё же на всякий случай мы подали запрос в полицейское управление Абердина. Я также вспомнил, как во время экскурсии в замок Бремар в моей голове промелькнула встревожившая меня мысль, которая тотчас улетучилась. Но теперь я смог за неё ухватиться, и эта мысль снова вела к Ламбертсам. От Шона мы узнали, что они с Джойс женаты уже больше четырёх месяцев. И в этой связи их поведение показалось мне несколько неправдоподобным и наигранным: то, как они всё время смотрели друг на друга, не отрывая взгляда и не замечая ничего вокруг. Это выглядело бы вполне естественным, отправься они в путешествие в свой медовый месяц. Но Ламбертсы вместе уже четыре месяца, а этого вполне достаточно, чтобы начать обращать внимание и на другие вещи вокруг себя. Мне стало ясно, что они предусмотрительно разработали такую модель поведения: создали имидж влюблённой пары, витающей в облаках и оторванной от реальной жизни. Надо сказать, что до поры до времени это срабатывало: Ламбертсов я заподозрил бы в совершённых преступлениях в последнюю очередь. Итак, я ещё не сказал о том, что мы с сержантом обнаружили, пройдя по маршруту Терри Глейзера в Стоунхейвене. Мы посетили места, в которых он запечатлевал на плёнку туристов нашей группы. И в магазине спортивных товаров мы сразу же обратили внимание на скакалку в витрине – именно её вы и купили в тот день! Однако вы не заметили, что Глейзер вас сфотографировал. А когда в холле пансиона вы услышали, как он назвал вас в числе тех, кого снимал в магазинах Стоунхейвена, вы решили убить его. Увидев фотографии, он мог обо всём догадаться и сообщить о вашей подозрительной покупке полиции; он также мог начать вас шантажировать. Ни один из этих двух вариантов вас, естественно, не устраивал. – Терри не мог никого шантажировать, – не удержалась от замечания Синтия Эйлинг. – Прошу прощения, но я говорю лишь о возможностях убитого, не учитывая его человеческих качеств. Итак, вчера мы получили фотографии, отпечатанные с плёнки Глейзера, и они полностью подтвердили нашу версию. Терри заснял Ламбертсов в тот момент, когда они держали в руках орудие убийства – скакалку. Вот почему вы его убили. Кстати, продавец подтвердил продажу скакалки молодой привлекательной паре. Вас запомнили, потому что в этом маленьком городке не часто туристы из Англии приобретают подобные вещи. Ламбертсы неподвижно сидели на диване. Их головы были опущены, а бледные лица казались безжизненными: они поняли, что отпираться бессмысленно. Райли взял со столика конверт и извлёк из него несколько снимков. – Вот фотографии, из-за которых вы отняли жизнь у Терри Глейзера. После небольшой паузы инспектор продолжил: – Вы зашли к нему в комнату под каким-либо предлогом, хладнокровно убили его, а затем извлекли плёнку из фотоаппарата. – Да, да, да! – вдруг зло выкрикнул Шон. – Я сказал Глейзеру, что хочу купить такой же фотоаппарат, как у него. Он начал объяснять мне, как устроена эта камера, и я спросил, снимается ли с неё ремень. Он отстегнул его, я взял ремень в руки и… – Ну что же вы остановились? Продолжайте: и начали душить жертву. В какой-то момент вам на помощь пришла ваша жена, ударив Глейзера пепельницей по голове. – Причём здесь Джойс?! – возмутился Ламбертс. – Причём? Ваша жена – не только соучастница в обоих убийствах, но и организатор этих преступлений, их идейный вдохновитель. В гостиной переглядывались и перешёптывались: такая развязка была полной неожиданностью для собравшихся. Когда Райли снова заговорил, все замолчали. – Прежде чем перейти к убийству Брайана Форестера, необходимо совершить краткий экскурс в его прошлое. Когда Брайану исполнилось девятнадцать лет, умерла его мать, и, хотя финансовые дела отчима шли в гору, юноша покинул родной дом. Миссис Форестер рассказала нам, что её муж не очень-то с ним ладил. Ему казалось, что отчим слишком строг к нему. Что поделаешь, в юности даже самые справедливые требования родителей порой кажутся нам придирками. Однако с годами Брайан многое пересмотрел и понял, что отчим был строг с ним, потому что хотел воспитать его настоящим мужчиной. Он осознал, что многим обязан отчиму, и что такие качества, как трудолюбие и терпение, привил ему именно он. Форестер решил побывать на родине, но прежде собрался написать письмо отчиму. Он говорил об этом буквально за неделю до трагедии. Сегодня утром мы получили ответ на наш полицейский запрос. Должен сказать, что не случайно моё внимание привлекло то обстоятельство, что Ламбертсы проживают на родине Форестера: именно это и оказалось ключом к разгадке убийства. Мы узнали, что девичья фамилия Джойс Ламбертс – Куинси, а её отцом является Дональд Куинси, отчим Брайана Форестера. Коллеги из полицейского управления сообщили нам адрес и номер телефона мистера Куинси. Мне удалось поговорить с ним, и загадок в деле больше не осталось. Куинси сказал, что, к сожалению, предвидел нечто подобное, так как ничего другого от дочери не ожидал. Таким образом, мотив убийства Брайана Форестера до сегодняшнего дня по-прежнему оставался нам не известным. Не вызывало сомнений лишь то, что он был достаточно серьёзный, если преступник не мог ждать и решил действовать в столь рискованных условиях. И вот что мы узнали сегодня.