Глава 4 Форестеры занимали две смежные комнаты в конце коридора: одна из них – проходная – выполняла роль гостиной, другая была спальней. Тяжёлые светло-кремовые шторы на окнах были раздвинуты лишь наполовину, и от этого в комнате царил полумрак. Милдред сидела в большом кожаном кресле рядом с камином. Она по-прежнему выглядела усталой, но её взгляд был более сосредоточенным, чем утром. – Вы спрашивали меня насчёт кабинета мужа, – проговорила женщина. – Там уже прибрали, так что вы можете им пользоваться. Затем после небольшой паузы она продолжила: – Я позвонила нашему адвокату, мистеру Бенкли. Он будет здесь завтра после пяти часов. Однако я должна сказать вам кое-что до его приезда. Во время нашей утренней беседы я упустила одну деталь. Возможно, из-за того, что была сама не своя. Дело в том, что… Крис – внебрачный сын моего мужа. Брайан был знаком с его матерью, Этель, задолго до нашей женитьбы. Тогда они оба проживали в Абердине, но их отношения быстро разладились, и они расстались ещё до рождения мальчика. Этель не сказала Брайану о том, что у неё будет ребёнок, и переехала в деревню к сестре Дженнифер. Вскоре после рождения сына она вышла замуж, и мальчика воспитывал отчим: он и дал ему свою фамилию Вуд. Отчим умер, когда Крис был подростком. По стечению обстоятельств, дом, доставшийся мужу по наследству, находился на окраине той самой деревни, где проживала Этель с Крисом и её сестра Дженнифер. Когда мы перебрались в него, Брайан узнал о сыне. Ему было тогда тридцать пять лет, а Крису – двенадцать. Вскоре мы наняли на работу миссис Коутс, и Крис часто прибегал к ней в пансион. Своих детей у нас с мужем нет, и я привязалась к ребёнку. Вот тогда-то Брайан и рассказал мне правду. Он чувствовал свою вину перед мальчиком и старался хоть как-то её загладить. Брайан решил, что, когда Крису исполнится двадцать пять лет, он сделает его совладельцем пансиона с долей в двадцать процентов. На всякий случай он включил это условие в завещание, хотя я в любом случае выполнила бы волю мужа. В завещании также есть ещё одно условие: после моей смерти «Трэвэлерс Рефьюдж» полностью переходит к Крису. Милдред замолчала и глубоко вздохнула. – Скажите, пожалуйста, когда ваш муж составил это завещание? – поинтересовался Райли. – Два года назад. – А Крис знает о том, что мистер Форестер был его отцом? – Да, знает. Муж рассказал ему об этом примерно в то же время. – Как парень отнёсся к его признанию? – Крис выслушал Брайана сдержанно. Не могу сказать, что после этого их отношения хоть как-то изменились. Я не знаю, что делалось у Криса в душе, но внешне он вёл себя, как обычно. – Известно ли Крису о завещании? – К сожалению, известно. Однажды Дженнифер заговорила с Брайаном о будущем своего племянника, и муж рассказал ей о своих планах в отношении сына и о завещании. Однако он попросил, чтобы Дженнифер и Этель пока держали эту информацию в тайне от парня. Тем не менее, пару месяцев назад Дженнифер всё же проговорилась Крису о намерениях Брайана. Муж рассердился на неё, но совсем ненадолго: он был очень отходчивым человеком. – Вы сказали, что Крису, к сожалению, известно о завещании. Почему «к сожалению»? – Да в общем-то, ничего страшного в этом нет. Видите ли, в последнее время Крис, как и многие молодые люди, пытается самоутвердиться, вырваться из-под опеки матери и тёти. Только вот самостоятельность он понимает не совсем так, как надо. Он противопоставляет себя другим, заводит сомнительные знакомства. – Он дружит с кем-то из местных? – Если бы! Как вы знаете, Крис часто ездит в Абердин с различными поручениями, и не так давно у него появились там дружки. Я не хочу сказать о них ничего плохого: просто типичные городские щёголи. Но Крис начал чаще обычного наведываться в Абердин и поздно возвращаться домой: кино, концерты, танцевальные залы и всё такое. Мы с Дженнифер думаем, что, возможно, парню вскружила голову мысль о скором улучшении его финансового положения. Так или иначе, но лучше было бы ему об этом не знать. Ну вот, теперь я рассказала вам всё, – и, обратившись к Невиллу, Милдред произнесла: – Сержант, в пансионе имеется несколько свободных комнат. Если хотите, вы можете занять любую из них на время расследования. Обратитесь к горничной, и она вас проводит. Невилл от неожиданности растерялся, но тут же обрадованно произнёс: – О, благодарю вас, это, действительно, было бы очень удобно! В дверь постучали, и на пороге появилась горничная Дорис Хейли с подносом в руках. – Ваш чай, миссис Форестер – приятным голосом сказала девушка. – Не желаете присоединиться? – обратилась хозяйка к полицейским. – Спасибо, но в холле нас уже ждёт персонал вашего пансионата. Благодарим за беседу. Мужчины спустились вниз и расположились в кабинете мистера Форестера. Проходя по холлу, они увидели небольшую группу людей, в молчании ожидающих приглашения на беседу. Первой перед детективами предстала кухарка Дженнифер Коутс. Она стояла у порога и переминалась с ноги на ногу. Инспектор пригласил её присесть на небольшой диван у стены. Женщина прошла вперёд, но садиться отказалась. – Постою, – в своей обычной грубоватой манере сказала она. – Хорошо, как вам удобнее. Миссис Коутс, вчера вы весь день были в пансионе. Не заметили ли вы чего-нибудь необычного в поведении Брайана Форестера? – Нет, ничего, – сказала женщина, энергично замотав головой. – Он почти весь день работал в своём кабинете, а ближе к вечеру сел за стойку в холле. Когда постояльцы вернулись с экскурсии, мистер Форестер сказал мне, что они будут ужинать в восемь часов. К половине восьмого я приготовила еду и сразу после этого ушла домой. – Не заходил ли к нему в пансион кто-либо из его знакомых? Возможно, он куда-то отлучался? – В моём присутствии никто сюда не заходил, и мистер Форестер всё время был здесь. – Не довелось ли вам стать свидетелем телефонного разговора, который чем-то бы насторожил вас? – Никаких подозрительных звонков не было. Да и зачем бы стал мистер Форестер вести секретные разговоры при мне? На то у него и был вот этот самый кабинет. А дверь здесь такая, что, если и захочешь, ничего не услышишь. – Миссис Коутс, мы знаем, что в пансионе к вам относятся с большим доверием. Возможно, вы знаете что-то о недоброжелателях вашего хозяина? – Не знаю я никаких недоброжелателей. И вообще, я не имею привычки совать нос в чужие дела, оттого и проработала здесь так долго. – Что ж, это всё, спасибо. Женщина вышла, ворча что-то себе под нос. Следом за ней вошла горничная Берта Фейн. Это была женщина лет сорока с небольшим. Ширококостная, чуть полноватая, она казалась неловкой и неповоротливой. Её тёмные волосы были аккуратно зачёсаны назад, а светло-карие глаза смотрели немного испуганно. В общем-то, ничем особенным внешность Берты не отличалась. Инспектор предложил женщине присесть и задал свой первый вопрос: – Насколько я знаю, вчера вы весь день находились в пансионе. – Да. Вчера был мой рабочий день. – Скажите, пожалуйста, как вёл себя мистер Форестер? Заметили ли вы что-либо необычное в его поведении? Берта пожала плечами, и это послужило самым что ни на есть красноречивым ответом. – Да вроде всё было как обычно, – наконец ответила женщина. – Не навещал ли его кто-нибудь в этот день? Возможно, мистер Форестер выходил куда-то по делам? Берта снова пожала плечами. – Да я и видела-то его лишь мельком. – А когда вы ушли домой? – Домой я вернулась чуть позже десяти вечера. Дженнифер приготовила ужин, и в восемь часов мы с Дорис накрыли стол для наших гостей. Когда леди и джентльмены поужинали, мы помыли посуду, и я пошла домой. – Благодарим вас за уделённое время, вы можете быть свободны. Следом за Бертой Фейн была приглашена другая горничная, Дорис Хейли. В отличие от Берты, выглядела она весьма привлекательно: стройная фигура, большие карие глаза, пухлые, чётко очерченные губы. Девушка присела на край дивана и в ожидании вопроса смотрела на Райли широко распахнутыми глазами. – Мисс Хейли, возможно, вчера или в предыдущие дни вы заметили что-нибудь странное в поведении мистера Форестера? – Странное? Что вы имеете ввиду? – с наигранным непониманием спросила девушка. – Например, сильное волнение, тревогу, беспокойство. – Нет, ничего такого я не припомню. – Не довелось ли вам стать свидетелем каких-либо неожиданных визитов незнакомцев, телефонных разговоров на повышенных тонах, стычек с кем-либо? Дорис слегка подалась вперёд. – Визитов незнакомцев? Стычек? – с любопытством переспросила она. И в этом любопытстве инспектор снова заметил наигранность так же, как заметил внезапно изменившуюся тональность голоса девушки. Она, несомненно, кокетничала, и Райли понял, что это не относилось конкретно к нему – это был стиль её общения, и она следовала ему совершенно бессознательно. Он вспомнил секундную заминку миссис Форестер, когда он спросил её о второй горничной. Случайность? Возможно, но вполне может быть, и нет. Тем временем Дорис ответила на вопрос инспектора: – Нет, я не была свидетелем ничего такого. – Вы не скажете нам, как к вам относится Крис Вуд? – Крис? К-ко мне? – растерянно переспросила девушка. – Вам рассказал об ухаживаниях Криса Альберт? Инспектора весьма удивило то, что она назвала Коннорса по имени. Дорис продолжила: – Крис в последнее время вертится возле меня, оказывает мне знаки внимания. – То есть, вы ему нравитесь?