— Может, и никакого, — пожал плечами Беркович. — Но нельзя ли все-таки узнать? — Извини, — сказал Хутиэли, — если тебя это интересует, поговори с ним сам. В протоколе есть его адрес и телефон… Ты думаешь, что он видел что-то еще, о чем не сказал патрульному? — спросил инспектор, оторвав взгляд от бумаги. — По-моему, Поруш не сказал патрульному ни слова правды, — буркнул Беркович. Хутиэли внимательно посмотрел на сержанта. Беркович внимательно изучал протокол допроса, выведенный на экран компьютера, нельзя было сказать, что сержант шутит. — Кто ведет это дело? — спросил Беркович, не отрывая взгляда от текста. — Кто снимал показания? — Сержант Горелик, — сообщил Хутиэли, зная, какой эффект произведет на Берковича эта фамилия. — О Господи, — простонал Беркович. — Я хотел кое о чем спросить, но говорить с Гореликом… Он даже по телефону будет испепелять меня своим голосом. Почему он меня так не любит? — Потому что ты умнее его, — объяснил Хутиэли. — Иногда мне кажется, что ты даже умнее меня, но, в отличие от Горелика, я отношусь к этому философски. — Инспектор, — сказал Беркович, — могу я попросить вас об одолжении? К тому же, как старший по званию, вы можете потребовать от Горелика выполнения неких действий, а я не могу. — Что же тебе нужно, сержант? — Немногого. Спросите, приобщен ли к делу воздушный шарик, который Поруш снимал с ветки дерева, когда увидел, как Тарауи увозит Ализу. — Глупости какие, — пробормотал Хутиэли, но все же начал набирать номер. Говорил он вполголоса, и Беркович не слышал, что отвечал на другом конце провода сержант Горелик. — Нет, не приобщен, — сообщил инспектор. — Сержант, кажется, решил, что я сегодня слишком устал. Прямо он, конечно, об этом не сказал, но по голосу можно понять… Кстати, я спросил его, как давно знакомы Поруш и Шохины. — Так-так, — заинтересованно сказал Беркович. — Уверен, что давно, и что между ними существуют деловые контакты. — Почему ты так решил? — спросил Хутиэли. — Впрочем, ты прав. Поруш и Шалом Шохин, отец Ализы, долгое время были компаньонами, потом фирма разорилась, но отношения между семьями остались нормальными. — Могу себе представить, — сказал Беркович. — Инспектор, я не хочу встревать в дело, которым занят сержант Горелик, но вы-то можете… Элементарная вещь. Как надувал шары этот Тарауи? У него ведь не было аппарата, он делал все сам. Такой шар не может лететь, ведь он надут углекислым газом, а не гелием. Каким же образом шарик оказался в ветвях дерева? — Да мало ли… — возразил инспектор, но через мгновение взгляд Хутиэли стал острым и заскользил по строчкам протокола. — Черт, — сказал инспектор, найдя нужное место, — как я не обратил внимание… — Да это классический случай, — обронил Беркович. — Почти все попадаются… Помню, у нас в школе был случай, когда… — Погоди ты со своим случаем, — с досадой сказал Хутиэли. — Получается, что Поруш соврал, и никакого шара на ветвях не было. — Тем более, что и в деле шар как вещественное доказательство не фигурирует. Кто его видел, кроме самого Поруша? — Ты думаешь… — Я думаю, что между Порушем и старшим Шохином существует какая-то давняя вражда. Поруш решил воспользоваться случаем, похитить девочку и потом шантажировать Шохина. Палестинец служил всего лишь прикрытием. Легко ведь обвинить его в похищении. А на самом деле… Не знаю, возможно, если хорошо прижать Поруша, он сознается, куда он дел машину Тарауи и его тело. Вряд ли Поруш оставил палестинца в живых. Зачем ему свидетель? Хутиэли, однако, уже не слушал сержанта. Он говорил по двум телефонам сразу, отдавая распоряжения об изменении тактики поиска. — Вы только моего имени не называйте, — попросил Беркович, — а то сержант Горелик сживет меня со света. Хутиэли не ответил. Ему только что сообщили, что «Форд-транзит» стоит в гараже Поруша. Полет стрелы Утро выдалось хмурое, с запада шли тучи, набираясь над морем влаги. Сержант Беркович приехал в управление на десять минут раньше начала рабочего дня. Было воскресенье и, как обычно в первый день недели, комиссар Бадаш назначил на девять часов обзорное совещание. Беркович терпеть не мог заседаний, на которых, по идее, коллеги должны были обмениваться мнениями о текущих делах, а на деле скучно и без эмоций докладывали о том, что делали на прошлой неделе. Десять минут до начала совещания Беркович хотел посвятить медитации — просто посидеть, закрыв глаза, и настроиться на двухчасовое нудное безделье. На шестой минуте, когда Беркович уже почти убедил свой организм в том, что совещания — важнейшее звено в работе полиции, зазвонил телефон на столе инспектора Хутиэли. Сам инспектор отсутствовал — обычно по воскресеньям он сразу направлялся в зал заседаний, не заходя в собственный кабинет и не теряя времени на просмотр утренних сводок. Беркович встал и, чертыхнувшись про себя, поднял телефонную трубку. Конечно, ему не повезло — звонил со своего сотового телефона сержант Горелик. Впрочем, как сказал бы по этому поводу инспектор Хутиэли, еще неизвестно, кому повезло меньше. — Это вы, Беркович, — разочарованно произнес Горелик, — а где инспектор? — В зале заседаний, — сообщил Беркович и добавил: — Свой сотовый телефон он на это время отключает. — Знаю, — буркнул Горелик. — Придется вам принять сообщение. На своей вилле убит Давид Варзагер. Горелик замолчал, ожидая реакции Берковича и воображая, видимо, что реакция эта должна быть шумной. Не услышав в трубке ожидаемых возгласов, Горелик вынужден был объяснить: — Варзагер — миллионер, один из совладельцев концерна «Юваль» по огранке драгоценных камней. Недавно он приобрел на аукционе в Лондоне бриллиант «Доместик» стоимостью полтора миллиона долларов. — А! — воскликнул Беркович, поняв, наконец, о ком идет речь. — Конечно, вспомнил! Что произошло? Горелик несколько секунд раздумывал, стоит ли вообще вводить Берковича в курс дела. В конце концов он понял, что, раз уж сержант сегодня на службе, то все равно инспектор Хутиэли пошлет именно его разбираться в происшедшем, и потому не имеет смысла скрывать информацию. — Варзагер был на своей вилле один всю ночь, — сказал Горелик. — Утром посыльный принес газету «Едиот ахронот», хотел положить у двери, как обычно… Но дверь оказалась полуоткрытой, в салоне горел свет. Посыльный заглянул внутрь и увидел, что хозяин лежит на полу у лестницы, которая вела на второй этаж. Он вызвал полицию. Варзагер упал с лестницы и сломал себе шею. Умер практически мгновенно. — Несчастный случай? — с надеждой в голосе спросил Беркович. — Нет, — резко сказал Горелик. — Эксперт утверждает, что его столкнули с лестницы. Если бы он просто упал, то пересчитал бы своим телом все ступеньки. А так — на теле никаких повреждений, но шея сломана. И на затылке след удара. — Я сейчас приеду, — сказал Беркович. — Понимаю, что вас больше устроил бы сержант Цуркис, но ведь инспектор все равно пошлет меня, так чего уж там… — Запишите адрес, — Горелик решил обойтись без комментариев. Вилла миллионера Варзагера располагалась в тихом районе Раананы, вокруг дома росли пальмы, несколько высоких елей и еще какие-то деревья, похожие то ли на клены, то ли на ивы, Беркович не был силен в ботанике и не видел особой разницы. Когда он быстрым шагом вошел в салон, эксперт Брон дописывал последние строчки предварительного заключения, а санитары готовились выносить тело. На первый взгляд все оказалось именно так, как и говорил сержант Горелик. Миллионер в домашнем халате лежал на расстоянии метра от нижней ступеньки крутой лестницы, голова его была вывернута под неестественным углом. Варзагера наверняка столкнули сверху, и он летел вниз, не касаясь ступеней. — Я могу идти? — спросил эксперт у Берковича после взаимных приветствий. — Да, — кивнул Беркович. — Заключение пришлите на компьютер инспектора Хутиэли. — Есть следы взлома? — спросил он у Горелика, когда эксперт вышел. — Следы борьбы наверху? Что-нибудь пропало? — Слишком много вопросов, сержант, — проворчал Горелик. Чувствовалось, что больше всего ему хочется уйти и оставить Берковича самому разбираться в уликах, если их вообще можно было найти. — Явных следов взлома нет, но замке двери — не этой, а со стороны кухни — характерные царапины. Кто-то вошел через черный ход, а вышел уже отсюда, оставив дверь открытой. Следов борьбы нет. Пропал бриллиант «Доместик». — Ого! — воскликнул Беркович. — Почему вы так решили? — Это не я решил, — буркнул Горелик. — Это утверждает Яков Шировер, сотрудник частного охранного бюро, которые обслуживает компанию Варзагера. Вчера он был с Варзагером, миллионер принес бриллиант с собой, а Шировер его сопровождал. Охранник уехал в полночь, Варзагер оставался один в кабинете наверху, он сидел и изучал свою покупку. Бриллиант не обнаружен. На теле и одежде убитого его нет. В кабинете — тоже. Впрочем, грабитель тоже произвел обыск на свой лад. Он не торопился, впереди была вся ночь. Проделал все аккуратно, я лишь по отдельным следам понял, что в кабинете искали. Бриллиант он, скорее всего, не нашел. Что это за следы, Горелик уточнять не собирался, а Беркович не стал спрашивать. Его интересовало другое. — Почему вы решили, что грабитель не нашел бриллианта? — А потому, — сказал Горелик с явным удовольствием, ему было приятно показать этому выскочке Берковичу, что старая гвардия прекрасно умеет видеть детали и делать выводы, — а потому, что на стене в кабинете Варзагер держит коллекцию луков и стрел, есть у него такое хобби. Так вот, один из луков лежит в кабинете на диване, а на стенде не хватает одной стрелы. Какие выводы можно из этого сделать? — Скажите, сержант, — попросил Беркович. Вывод он уже сделал, но хотел доставить Горелику удовольствие, зачем создавать сложности, если можно обойтись без них? — Ага, — усмехнулся сержант. — Варзагер услышал, что внизу кто-то есть, понял, что это грабители, кто же еще? Бриллиант лежал перед ним, и его нужно было немедленно спрятать. Где? В кабинете? Могут найти. Что он делает? Снимает со стены лук, прилепляет бриллиант скотчем к стреле и выстреливает в окно. Следите за моей мыслью? — Пытаюсь, — пробормотал Беркович. — Потом он закрывает окно и идет посмотреть, кто там проник в дом. В коридоре темно, и он не видит, что негодяй уже поднялся на второй этаж… Когда Варзагер подходит к лестнице, грабитель резким ударом… Ну, вы понимаете… Он, конечно, искал бриллиант, но вряд ли нашел. — А вы? — с интересом спросил Беркович. — Вы нашли? Если вы правы, нужно было послать людей на поиски стрелы с бриллиантом. — Я послал, — кивнул Горелик. — Но пока результата нет. На землю, во всяком случае, стрела не падала. Видимо, вонзилась в дерево, но здесь такие кроны… Ищут. — Отлично, дорогой сержант, — искренне сказал Беркович. Черт, почему не сказать правду человеку, если он заслужил? В конце концов, действительно, не все же время поддерживать отношения натянутыми, как тетива на этом луке! — Отлично, — повторил Беркович, и сержант Горелик расцвел в улыбке. — Если еще и подозреваемого найти… — Подозреваемых несколько, — сказал Горелик, почувствовал к молодому коллеге неожиданное расположение. Черт, не так уж плоха современная молодежь, как представляется на первый взгляд. — Первый: Юваль Фурман. Он хотел приобрести этот бриллиант, но Варзагер дал лучшую цену. Фурман последовал за миллионером в Израиль и несколько раз пытался уговорить его продать бриллиант, но получал отказ. Он вполне мог пойти на преступление. Второй: Барух Зингер, он живет по соседству. Личность темная, имел судимости, вчера вечером уехал из дома, я проверил по компьютеру Бен-Гуриона — Зингер вылетел в Нью-Йорк в семь утра. Вполне имел время проникнуть… — Да, согласен, — быстро сказал Беркович. — Кто еще? — Ну… Могли быть и грабители, действовавшие по наводке… Сейчас идет поиск по картотеке. — Значит, — резюмировал Беркович, — нужно для начала допросить Фурмана, раз уж Зингер вне досягаемости. — Именно, — согласился Горелик. — Я послал за ним патрульную машину. Думаю, это его сейчас привезли ребята.