— Ага, — кивнул Беркович. — Его сестра поправилась? — Да что вам до того? — удивилась Егудит. — Нет, не поправилась, просто… Ну, от моих услуг отказались, вот и все. — Вот и все, — раздумчиво повторил стажер. — Ну хорошо, у меня больше вопросов нет. Господин сержант, — обратился он к Фельдману, — я могу подняться наверх, в спальню? — Наверное, — пожал плечами сержант, — вы ведь мне не подчиняетесь. Спросите у Горелика. — Непременно, — сказал Беркович и направился к лестнице, которая вела на второй этаж. Несколько минут спустя он спустился в салон в состоянии глубокой задумчивости, сделал несколько звонков по телефону и уселся в кресло перед входной дверью, будто ничто происходившее его больше не интересовало. В кухне Фельдман продолжал о чем-то говорить с сиделкой и, похоже, даже пытался с ней заигрывать, судя по доносившимся из-за полуоткрытой двери смешкам. Со двора раздавались крики, громкий разговор, среди всех голосов выделялся своими начальственными интонациями баритон сержанта Горелика. Потом прожектор погас, стажер услышал звук мотора и сделал вывод, что эксперты, закончив работу, уехали. Он сложил руки на груди и стал ждать появления Горелика. Судя по всему, тот был доволен результатом расследования. — Вы еще здесь, стажер? — спросил он, входя в салон. — Я вас не видел и решил, что вы уехали, не дождавшись результата. — А что, уже есть результат? — осведомился Беркович. — Конечно! Соседи видели ту женщину, видели, как она входила в сад, видели затем, как она убегала. Описать не смогли, на улице было довольно темно. Но у нас есть словесный портрет, сделанный сиделкой. Завтра — а может, прямо сейчас — она поедет в полицию, и мы составим фоторобот. — Могу себе представить, — хмыкнул стажер. — Думаю, что Меира Менаше убила любовница. Отыскать эту женщину будет нетрудно, наверняка его с ней кто-нибудь видел. — Могу себе представить, — еще раз хмыкнул Беркович. — Послушайте, стажер, — рассердился Горелик, — оставьте дурацкую привычку иронизировать о вещах, о которых ничего не знаете. Вы тут сидите в тепле… — По-вашему, здесь тепло? — удивился Беркович. — С улицы тянет холодом. Заднюю дверь никто не удосужился закрыть. Действительно, из-под лестницы, которая вела на второй этаж, тянуло ночной сыростью. — Так закрыли бы, — буркнул Горелик и сделал шаг в направлении лестницы. — Не нужно! — вскричал Беркович. — Э… Простите, господин сержант, я хотел сказать, что эта открытая дверь — важная улика. Видите ли, именно через нее убийца вошел в дом. — Что вы несете, стажер? — подозрительно сказал Горелик. — В доме, слава Богу, никого не убили. — Я и не говорю, что убитый — в доме. В доме — убийца… Я хочу сказать, что имеет смысл, наверное, арестовать эту Егудит Бреннер. То есть, я, конечно, не могу давать вам советы… Но ведь это она убила Меира Менаше. — О Господи, — вздохнул Горелик. — Что за фантазия? Вы что, не знаете, что она все время была с хозяйкой? Да ведь и сама Хана подтверждает, что, когда муж приехал домой… — Она подтверждает только то, что услышала от сиделки, — не очень вежливо перебил сержанта Беркович. — Сама Хана звука мотора не слышала… Она ведь смотрела телесериал. — Ну и что? — сказал Горелик. — Понимаете, — вздохнул Беркович. — Мне показалось подозрительным… Ну хорошо, Егудит могла при свете фонарей разглядеть ту женщину. Но как она могла увидеть, что Меир наклонился именно для того, чтобы завязать шнурки? И вообще — для чего нужно было Меиру завязывать шнурки на пороге дома, ведь он через минуту все равно снял бы обувь, чтобы подняться в спальню к жене? — Тонкий психологический нюанс, — иронически произнес Горелик. — И что он вам дает? — Ну… Тогда я подумал, что, если вдруг женщина солгала… Я ее спросил, и она рассказала, как поступила работать к Менаше. Понимаете, она была сиделкой у сестры его приятеля, там они и познакомились. А потом вдруг приятель ее прогоняет, а Менаше берет к себе… Почему? Я подумал… Может, она — эта Егудит — и была той самой любовницей? Меир хотел, чтобы она находилась поблизости, и тогда Егудит подстроила так, чтобы приятель Меира отказался от ее услуг. А здесь все было просто и для чужих глаз недоступно. Смотрите. В пять она приходит, а Менаше уезжает. Через какое-то время он возвращается, ставит машину на соседней улице и проходит домой через черный ход, чтобы его не видели соседи. Хана в это время или смотрит телевизор или дремлет. А может, и вовсе спит без задних ног, ведь именно Егудит давала ей лекарства, что ей стоило подсунуть Хане легкое снотворное? Час спокойного сна, а сиделка с хозяином внизу занимаются любовью… — Очень романтично, — хмыкнул сержант. — А что с убийством? — Видимо, они повздорили… Господи, сколько таких историй случается каждый день! Правда, не у всех женщин такой темперамент, как у этой Егудит. Меир, как обычно, провел с ней час-другой, уехал, а потом вернулся. Хана или еще спала, или смотрела телевизор. Егудит вышла через задний ход, обогнула дом, соседи видели, как она вошла в сад с улицы, там она встретила любовника, двинула прутом по макушке, выбежала на улицу, чтобы опять попасться на глаза соседям, скрылась за поворотом и вернулась домой тем же путем, что и вышла. Соседи видели бегущую женщину, но никто не подумал, что это могла быть сиделка. А потом, полчаса спустя, она подошла к окну, сказала, что вернулся хозяин и… Ну, дальше вы знаете. — Ну-ну, — недоверчиво протянул сержант. — Эту версию довольно легко проверить. — Уже, — быстро сказал Беркович. — Я разыскал по телефону секретаршу Меира Менаше и кое-что узнал. А потом позвонил его приятелю и получил новые сведения. В общем, я думаю, все было так, как я сказал. Безусловно, это еще не доказательство, а лишь идея… Но вы со своим опытом, конечно, сумеете найти нужные улики! — Спасибо за комплимент, — буркнул Горелик. — А про фоторобот забудьте, — улыбнулся Беркович, — иначе вам придется отправиться за оригиналом в Латинскую Америку. — Это еще почему? — Видите ли, перед израильским сериалом женщины, видимо, смотрели по третьему каналу очередную серию «Просто Марии». Вы что, не обратили внимание, что словесный портрет как две капли воды напоминает знаменитую актрису Веронику Кастро? Третий свидетель — Я знаю, — улыбнулся инспектор Хутиэли, — ты очень любишь работать с сержантом Гореликом. — Конечно, — кивнул стажер Беркович и кисло улыбнулся. — Правда, я не уверен, что сержант Горелик стремится видеть меня помощником. — Ничего-ничего, — пробормотал инспектор, — сработаетесь. Я бы сам поехал, но в час меня вызывает полковник Формер, в два у меня допрос, а в три… В общем, бери дело в свои руки… — Вырвав его из рук сержанта Горелика? — с невинным видом осведомился Беркович. — М-м… не так резво, стажер. Действуй по обстоятельствам. — А что за обстоятельства? Ограбление? Кража? — Убийство. К сожалению, опять убийство. Убит Моше Смолин, хозяин магазина на улице Шенкин. Антиквариат, всякая старина. На мой взгляд — просто старье, но ценится высоко. — Убили в магазине? — Совершенно верно. Сержант уже на месте, заканчивает осмотр и первичный допрос свидетелей. — Были свидетели? — Видимо, — пожал плечами Хутиэли и неожиданно разозлился: — Да что ты меня допрашиваешь? Я не свидетель и не подозреваемый! Поезжай на место и разбирайся. — Понял, — сказал Беркович и покинул кабинет начальства. До улицы Шенкин стажера подбросила патрульная машина, и по дороге Берковичу пришлось выслушать эмоциональный рассказ водителя о свадьбе его двоюродной сестры, где было двести человек гостей, три ансамбля, мешавших друг другу выступать, и, что самое интересное, два жениха: второй явился в самый разгар веселья и предъявил на невесту права, заявив, что она год назад обещала выйти за него замуж. Невеста обещание признала, первый жених полез в драку… — И тут вмешалась полиция, — подхватил Беркович. — Нет, тут вмешались родители первого жениха и сказали, что девушка, которая раздает обещания направо и налево, им не нужна. — И что же, свадьба расстроилась? — с поддельным ужасом в голосе осведомился Беркович. — Да что ты! После этого и началось настоящее веселье! Машина подъехала к углу улиц Шенкин и Алленби, и Беркович не успел услышать, чем закончилась эта интересная история. Толпу зевак у входа в магазин Смолина стажер увидел, как только завернул за угол. Он протолкался к двери, предъявил полицейскому удостоверение и вошел в помещение. Торговый зал оказался просторным, здесь стояла не только старинная мебель, но еще и книги, и картины, а посреди комнаты сержант Горелик отдавал распоряжение вынести наконец тело. Проводив взглядом носилки, сержант увидел стажера, и лицо его скривилось, будто он съел лимон. — Опять вы! — воскликнул Горелик. — У инспектора нет других сотрудников? — Все заняты, — с невинным видом отозвался Беркович. — Один я болтаюсь без дела, вот меня и послали. А что, собственно, случилось, сержант? — В семь утра двое людей, проходивших по улице, услышали из магазина душераздирающий крик, — принялся рассказывать сержант. — Они, естественно, бросились к магазину, дверь была полураскрыта, они вбежали сюда… Вот, видите лестницу на второй этаж? Крики слышались оттуда. Эти двое побежали к лестнице и в этот момент, по их словам, увидели человека, который стоял в пролете между первым и вторым этажом и хотел, видимо, спуститься вниз. Наверняка это и был убийца. Он понял, что обнаружен, и бросился в сторону… В общем, когда свидетели поднялись наверх, то увидели мертвого Смолина. Там небольшая комната, где Смолин устроил свой офис. Он лежал на полу, убитый тремя ударами ножа в грудь и шею. Больше никого в комнате не было. Что еще вас интересует? — Убийца сбежал через окно? — поинтересовался Беркович. — Команата на втором этаже не имеет окна, — покачал головой сержант. — Это и кажется самым странным… Но далеко убийца не ушел. Крик слышали не только эти двое, были и другие прохожие. Они увидели, как по улице бежит человек, подняли крик, и полицейский, стоявший на углу Алленби, бросился в погоню. — Неужели догнал? — поразился Беркович. — Представьте себе, — с удовлетворением подтвердил сержант. — Он вызвал подкрепление, мы прибыли быстро и… Вот и все дело, стажер. В голосе сержанта Беркович уловил неуверенность и задал вполне естественный вопрос: — Свидетели его, конечно, опознали? Горелик посмотрел на стажера рассеянным взглядом. — В общем-то да… — протянул он. — Они ведь видели его какую-то секунду. Много ли рассмотришь за это время? — Так узнали или нет? — Узнали, узнали, — нетерпеливо сказал Горелик. — Где сейчас подозреваемый?