– Поезжай, – разрешил инспектор. – Найди там сержанта Бермана, он тебе все покажет. Нельзя сказать, чтобы Берман был обрадован появлением коллеги из Управления. Беркович прежде не видел Бермана, которого перевели в Тель-Авив из отделения в Холоне. – Я, собственно, не для расследования приехал, – успокоил сержанта Беркович, увидев на лице Бермана выражение тщательно скрываемого недовольства, – а просто посмотреть. Любопытство, знаете ли… Расследование, как я понимаю, уже закончено. – Да, – подтвердил Берман. – Собственно, тут и расследовать нечего. Несчастный случай. – Говорят, у этого Плумбера было немало врагов, желавших свести с ним счеты, – сказал Беркович, разглядывая фасад коттеджа. На первый взгляд действительно казалось, что здание совершенно не пострадало. Разве что несколько косых трещин в правой части стены… Но в темноте это не заметно. – Да, – кивнул Берман. – Это была еще та личность. – Была? – поднял брови Беркович. – Вы не слышали? Плумбер умер час назад, не приходя в сознание. – Вот как… Теперь его уже не спросишь. – А о чем вы бы хотели его спросить? – Например, пришел ли он один. Если с ним кто-то был, то кто? Почему он решил подняться на второй этаж? Если он просто искал место для ночлега, то ведь его достаточно и внизу, в салоне первого этажа. – Может, просто любопытство? – предположил Берман. – Он не мог не знать, что пол провалился, верно? – Кто это скажет наверняка? – пожал плечами Берман. Беркович начал медленно подниматься на второй этаж, Берман пошел следом, лестница хорошо сохранилась и производила впечатление основательности, как и стена. Не зная правды, можно было подумать, что дому еще жить да жить. В салоне второго этажа, впрочем, это впечатление исчезало: из одного окна вывалилась рама, в потолке зияла огромная дыра, а на полу валялись довольно большие куски штукатурки. Двери с спальные комнаты были закрыты, Беркович знал, что за ними ничего нет, провал, но на первый взгляд казалось, что можно войти и обнаружить застеленную постель… – А зачем закрыли двери? – рассеянно спросил Беркович, пытаясь поставить себя на место бродяги Плумбера. – Чтобы никто случайно не упал? – И поэтому тоже, – сказал Берман. – Они и раньше были закрыты, я их открыл, чтобы посмотреть, что там, внизу, а потом привел все в прежнее состояние. – Все двери были закрыты, когда вы приехали? – удивился Беркович. – Вы не ошибаетесь? – Я не ошибаюсь, – сухо произнес Берман. – После того, как эксперт уехал, я закрыл двери опять, чтобы, как вы сказали, никто случайно не провалился, как этот Плумбер. – В какую дверь он вошел? – спросил Беркович. – В среднюю, – показал Берман. Беркович направился к двери, на которую указал сержант, и потянул за ручку. – Осторожно! – предупредил Берман. – Шаг вперед, и вы покойник. Дверь открылась, перед Берковичем действительно зиял провал, достаточно было, не обратив внимания, сделать шаг… – Я же говорил, что его столкнули! – воскликнул Беркович, поворачиваясь к Берману. – Разве вы сами этого не видите? – Что я должен видеть? – удивился Берман. – Вы сделали ошибку, – вздохнул Беркович, – а эксперт вас не спросил, он, видимо, подумал, что так и было… – Какую ошибку? – нахмурился Берман. – Вы открыли двери, – объяснил Беркович. – Если бы вы все оставили, как было, эксперт сразу сделал бы вывод, что Плумбера убили. – Что вы хотите сказать? – воскликнул Берман. – Но подумайте: если бедняга Плумбер открыл дверь своей рукой, сделал шаг и провалился, то кто, черт побери, закрыл за ним дверь? Сержант Берман побледнел. – Я… – он сглотнул. – Я действительно не подумал… Черт, что же делать? – Не знаю, – сказал Беркович и начал спускаться по лестнице. – Я ведь не веду это расследование… – Он был просто невнимателен, – говорил Беркович инспектору Хутиэли полчаса спустя. – Надеюсь, его не накажут слишком строго. – Он едва не завалил дело! – воскликнул инспектор. – Невнимателен! Ну хорошо, – Хутиэли сбавил тон. – Послушай, Борис, я вижу, этот Берман тебе понравился? – Мне? – удивился Беркович. – Ну… Он еще молод. – Это точно! Ты был таким же молодым ровно полгода назад. В полиции быстро стареешь, верно? – По-моему, это называется «опыт», – пробормотал Беркович. Сгоревшая сережка – Я тебе звонил вчера вечером, – рассеянно сказал инспектор Хутиэли, просматривая материалы допроса, только что распечатанные на принтере, – твоя мать сказала, что ты отправился с Наташей на пикник. Хорошо погуляли? – Хорошо, – кивнул сержант Беркович. – Пешком отправились вдоль побережья на юг. Останавливались, купались, отдыхали и шли дальше. – И ни разу не поссорились? – удивился инспектор. Ему казалось, что Борис и Наташа ссорятся всегда, едва им удается остаться наедине. Наташа считала, что Борис уделяет ей мало внимания, и это сейчас, когда он всего лишь ухаживает, а что будет, если она, как он уже не раз предлагал, выйдет за него замуж? Да он забудет о ней после первой же брачной ночи. Преступники для Бориса важнее личной жизни! Сам Беркович придерживался, конечно, противоположного мнения, но как он мог доказать любимой девушке свою правоту, если работа действительно отнимала у него вечера, а бывало – и ночи? – Поссорились, конечно, – вздохнул Беркович. – На ашдодском пляже я полез разнимать драку, а Наташа решила, что в неслужебное время я мог бы остаться зрителем. – Помирились? – поинтересовался Хутиэли. По его наблюдениям, ссоры между сержантом и его вечной невестой никогда не продолжались больше двух часов. Правда, мирные промежутки были, кажется, еще короче. – Помирились, конечно, – хмыкнул Беркович. – Похоже, что мы все-таки поженимся. Во всяком случае, когда я проводил Наташу домой, то предложил выйти за меня замуж, и она сказала: «Хорошо, я подумаю». – Большое достижение, – согласился инспектор. – Последние пятнадцать раз Наташа, насколько я помню, говорила: «Нет, Борис, ты еще не созрел для такого шага». Разговор был прерван телефонным звонком. Инспектор, поднял трубку послушал и поднялся, продолжая одной рукой держать у уха телефонную трубку, а второй делая Берковичу странные знаки. Сержант, знавший своего шефа, как свои пять пальцев, сунул за пояс пистолет и направился к двери. Хутиэли догнал Берковича в коридоре. – Поедем на пляж, – сказал он. – Дикий пляж к северу от Рамат-Авива. Убийство. Лифт за несколько секунд спустил Хутиэли с Берковичем в холл, на улице уже ожидала машина с сидевшим за рулем водителем, молчаливым Йони Бен-Натаном. – Убит Арик Михельсон, актер театра «Габима», – сказал инспектор, когда машина помчалась на север, распугивая встречных водителей звуками сирены. – Я такого не знаю, но я ведь почти не хожу в театр. – Я тоже о нем не слышал, – покачал головой Беркович. – Правда, я тоже был в «Габиме» всего два раза, мы с Наташей обычно ходим в «Гешер». Он молодой, этот Михельсон? – Тридцать лет. – Что произошло? – Судя по докладу патрульного Авнери, три актера «Габимы» – Арик Михельсон, Габи Зайдель и Соня Аккерман – решили устроить пикник… – Утром в воскресенье? – недоверчиво спросил Беркович. – А когда еще? По вечерам у них спектакли. Михельсон, говорят, большой спец по шашлыкам. Он отправился на место пикника заранее, чтобы разжечь костер и приготовить угли. – Так их же можно купить в магазине, – продолжал удивляться Беркович. – Такой молодой, и уже никакой романтики, – прокомментировал Хутиэли. – Они хотели сделать все своими руками. Итак, Михельсон отпавился на пляж. Соня Аккерман подъехала на машине в девять сорок, опоздав всего на десять минут. Практически одновременно с ней приехал и Зайдель. Они поздоровались друг с другом и пошли к пляжу. Место, где они собирались отдыхать, с дороги не видно, там небольшая роща… Короче говоря, подойдя ближе, они увидели, что Михельсон лежит возле уже погасшего костра. Он был убит ударом тупого предмета по затылку. У обоих были сотовые телефоны, так что один позвонил в полицию, другой вызвал скорую… – Следы? – Сейчас увидим. Надеюсь, что они оказались достаточно умны и ничего не затоптали. Машина остановилась у небольшой апельсиновой рощи, в пятидесяти метрах от заправочной станции. – Могу себе представить, – пробормотал Хутиэли, – сколько тут народа околачивается. Кто угодно мог ударить Михельсона и смыться… – Мог, – согласился Беркович, – но зачем? Оставив Бен-Натана в машине читать «Едиот ахронот», инспектор с сержантом миновали рощу и увидели гпуппу полицейских, в отдалении стояла машина скорой помощи. Тело убитого лежало там же, где его обнаружили Соня с Габи. Патологоанатом Кац заканчивал изучать труп.