— Минуту. Если я правильно понял, вы предлагаете задержать Реувена Бака в момент, когда он возьмет у вас деньги. — Так я и говорю, вы даете десять тысяч и отмечаете номера или как-то там еще, а я ему в конверте, а вы входите, и тут все ясно… — Понятно, — прервал Беркович. — А прокурор одобрит такую операцию? — обратился он к инспектору. — Уже одобрил, — кивнул Хутиэли. — На такие случаи деньги всегда находятся, тем более, что они все равно возвращаются в казну. Уважаемый господин Шореш, — продолжал инспектор, — в три часа вы получите конверт с деньгами и инструкции. Старший сержант объяснит вам, что делать. Всего хорошего. Когда Шореш покинул кабинет, Беркович сказал инспектору: — Теперь я понимаю, почему вы сказали, что иногда вам не нравятся победы. — Неприятный тип, верно? — пробормотал Хутиэли. — Но, к сожалению, он прав, скорее всего. Объясни ему последовательность действий, хорошо? Банкноты будут помечены радиоактивным кобальтом, ребята из технического отдела обещают к трем успеть. — К трем, — сказал Беркович, — хорошо, я тоже постараюсь успеть. Оставшееся до трех время старший сержант потратил, чтобы навести в местном отделении «Амидара» справки о Реувене Баке. Человек этот работал в компании много лет, был на хорошем счету и действительно, как сказал Хутиэли, имел жену и пятерых детей, которых вынужден был кормить на свою небольшую зарплату. Правда, с квартирой у него проблем не было — жил он в амидаровском доме. Беркович старался действовать осторожно и был уверен, что его вопросы не вызвали подозрений ни у служащих компании, ни у самого Бака, с которым старший сержант тоже поговорил несколько минут, выбрав для этого благовидный предлог получения консультаций по какому-то вымышленному уголовному делу. Полученные сведения Берковича вполне удовлетворили, и в три часа, когда Шореш вошел в его кабинет, настроение у старшего сержанта было прекрасным. — Вот здесь, — сказал Беркович, — десять тысяч шекелей двухсотшекелевыми купюрами. Пересчитайте — пятьдесят купюр. — Ну что вы, старший сержант, — смутился Шореш, — раз вы говорите, что пятьдесят… — Купюры меченые, — продолжал Беркович, — номера их тоже записаны, они в этом списке. Подпишитесь здесь… Спасибо. Я кладу деньги в конверт и запечатываю его. Теперь распишитесь на этой бумаге… Спасибо. Смотрите, господин Шореш, не потеряйте конверта, иначе мы не уличим взяточника, а деньги придется вам возвращать из своего кармана. — Ну что вы! — воскликнул Шореш и аккуратно положил конверт в боковой карман куртки. Договорились, что старший сержант с двумя переодетыми полицейскими будет ждать в коридоре «Амидара» и без стука появится в кабинете Бака через пять минут после того, как туда войдет Шореш. Убедившись в том, что «взяткодатель» все понял правильно, Беркович отпустил его восвояси и, оставшись один, надолго задумался. Он был задумчив весь вечер, и Наташа решила, что муж болен. Наутро Беркович встал рано и в восемь был уже в управлении, чтобы проинструктировать Офера и Гиля, с которыми ему предстояло отправиться на задержание. Без пяти десять трое полицейских, переодетых в штатское, подпирали стену в узком коридоре «Амидара» напротив двери в кабинет Реувена Бака. Клиент, чья очередь была впереди Шореша, долго не выходил, и «взяткодатель» вошел в кабинет лишь в четверть одиннадцатого. Выждав, как договаривались, пять минут, Беркович толкнул дверь и вошел, Офер и Гиль ввалились следом и заняли позиции по обе стороны от стола Реувена Бака. Тот с недоумением переводил взгляд с Берковича на его коллег. — Что такое? — сказал он резко. — Что это значит? — Полиция, — сказал Беркович. — Вот мое удостоверение. — Он положил деньги в верхний ящик, — торопливо подсказал Шореш. — Какие деньги? — возмутился Бак. — Вы с ума сошли? — Откройте, пожалуйста, ящик, — попросил Беркович. Бак нервно выдвинул ящик стола, едва не уронив его на пол. Конверт, который вчера был передан Шорешу, действительно лежал поверх бумаг. Служащий смертельно побледнел. — Но я… — пролепетал он. — Это не… — Откройте конверт, — предложил старший сержант. — Нет, — твердо заявил Бак, придя в себя. — Это не мое. Никогда этого конверта не видел. Я к нему не притронусь. Открывайте сами, если хотите. — Негодяй! — воскликнул сидевший напротив Шореш. — Взяточник! Ты еще говоришь, что никогда не видел конверта? Он потянулся вперед, и Бак инстинктивным движением попытался не допустить, чтобы конверт попал в руки Шореша. — Не двигаться! — резко сказал Беркович, и Бак застыл на месте. — Нет, пусть! — кричал потерявший самообладание Шореш. — Путь он это возьмет! Пусть не отпирается! Я восемь лет ждал! А он! У меня трое детей!.. — Помолчите, Шореш, — потребовал Беркович, вытащил из ящика злополучный конверт и, вскрыв, рассыпал по столу банкноты. Бак будто зачарованный смотрел на деньги. — Господи, — пробормотал он. — Меня посадят… — Тебя посадят, кровосос! — воскликнул Шореш. — Посадят, — согласился Беркович. — Вопрос только — кого именно. Поедем все вместе в полицию, там будем разбираться. Шореш первым бросился к двери. — Пройдем в кабинет инспектора, — сказал Беркович, когда они приехали в управление и поднялись на второй этаж. — Там есть телевизор с видеомагнитофоном. — Это еще зачем? — настороженно сказал Шореш. — Давайте я подпишу протокол и поеду по своим делам, я и так полдня потерял. — Это не займет много времени, — успокоил Шореша Беркович. — Хочу показать один сюжетик. На экране возник кабинет Реувена Бака, снятый откуда-то с верхней точки. Был хорошо виден стол и сидевший перед ним Шореш. — Нельзя ли воды? Мне что-то… — пробормотал Шореш на экране, а его оригинал, сидевший перед телевизором, вскочил на ноги. — Да, пожалуйста, — послышался голос Бака, потом появилась чья-то спина — это служащий встал и вышел из-за стола. Проследив за ним взглядом, Шореш на экране быстрым движением протянул руку, раскрыл ящик, бросил туда конверт и… — Нет! — закричал Шореш. — Все было не так! Он потянулся к телевизору, но понял, что ничего этим не добьется, и бросился к двери, которая однако оказалась запертой. — Да ладно! — сказал Беркович. — Все так и было. Вы попытались обвинить господина Бака в получении взятки. Что скажете? — Я протестую! — кричал Шореш, понимая, что отпираться глупо. — Почему ты решил, что он водит нас за нос? — спросил инспектор Берковича полчаса спустя, когда они остались вдвоем в кабинете. — И когда это тебе пришло в голову? — Он мне сразу не понравился, — признался Беркович. — Это, конечно, не основание, но я начал наводить справки. Не о том, хорошо или плохо работает Бак, а был ли он знаком с Шорешем прежде. Так вот, жена Бака была когда-то невестой Шореша. Бак ее отбил, и Шореш затаил обиду. Выжидал. Он действительно восемь лет стоял в очереди на амидаровскую квартиру, но дело его находилось у другого служащего. А месяц назад оно попало к Баку, и тут Шореш решил, что сможет уничтожить соперника… — Но это еще не доказательство, — запротестовал Хутиэли. — Бак мог быть и взяточником. — Мог. Поэтому ночью в его кабинете была поставлена телекамера. Остальное вы видели, инспектор. — Как тебе удалось получить санкцию прокурора на установку аппаратуры? — спросил Хутиэли. — Я изложил свои соображения, и он согласился, что в этом есть резон. В любом случае мы получили бы доказательство: либо того, что Бак взяточник, либо — что Шореш негодяй. — Вижу, — усмехнулся инспектор, — что победа доставила тебе удовольствие. — А какой в противном случае смысл побеждать? — сказал Беркович. Смерть на пляже — Ты знаешь, Наташа, — сказал жене старший сержант Беркович, — я, наверное, не смогу поехать с тобой в Эйлат. — Что-нибудь случилось? — с беспокойством спросила Наташа. — Сегодня утром ты говорил… — Но днем Зандберг арестовал трех грабителей… Да ты наверняка слышала об этом по радио? — Слышала, — вздохнула Наташа. — Шайка, которая грабила банки в Петах-Тикве. И допросы шеф, конечно, спихнул на тебя… — Ну почему спихнул? — возмутился Беркович. — Это же мой участок, мне и заниматься, так что, сама понимаешь… — Понимаю. Если вышла замуж за полицейского… Ты хоть проводить меня приедешь? — Постараюсь, — неуверенно проговорил Беркович, и Наташа поняла, что ей придется самой тащить до такси тяжелую сумку. Беркович положил телефонную трубку и начал читать протокол задержания грабителей банка. Дело было вполне рутинным, Ави Хасон, Бени Раз и Моти Кугель были взяты с поличным на месте преступления, отпираться не собирались, да и смысла не было, но допросы все равно нужно провести по всей форме, и Беркович знал, что это займет не один час. Вернулся он домой за полночь и сразу позвонил в эйлатский отель «Рамада», где остановилась группа работников фирмы «Сан-хайтек», премированная начальством двумя ночами на известном курорте. — Все в порядке, — сказала Наташа, — весь вечер провела на пляже. Вода замечательная! А ты, бедный, все с этими бандитами возился? Следующий день не принес неожиданностей, к допросам подключился инспектор Хутиэли, и вдвоем они раскрутили дело настолько, что к возвращению Наташи из Эйлата Беркович смог позволить себе опоздать на службу, чтобы встретить жену на центральной автостанции. Наташа выглядела прекрасно, о чем Беркович и сказал в промежутке между поцелуями. — Все было замечательно, — сказала Наташа в такси, — только одно…