– Верно соображаешь! – будто бы восхитилась, стараясь задобрить упрямца, Дроздиха. – Где же ты печатные буквы возьмешь? А, впрочем, я принесу – и клей, и ножницы! – А буквы-то печатные чего искать? – засмеялся Иван – Вон вокруг сколько всякой рекламы валяется, дачники видимо – невидимо навезли! В следующий приход квартиранты гордо демонстрировали составленные из печатных букв самые обидные обращения к неведомому рогоносцу, а Иван, бахвалясь, даже показал составленное из крупных печатных букв слово ЖОПА. Такое обращение к неизвестному квартирантам врагу Дроздихе очень понравилось, и она наклеила его заголовком к одной из анонимок. – В перчатках работали? – на этот раз забеспокоились пакостница. – А то как же! – хором ответили работники. Очередная бомба Дроздихи была подготовлена для меткого броска, и она радостно потирала руки. Психушка в квадрате Название рассказа Чехова «Палата № 6» давно воспринимается нами как синоним психушки. В травматологическом отделении городской больницы имеется палата № 36. Однажды утром это лечебное помещение неожиданно стало на несколько жутких минут «психушкой в квадрате»! Такого ужаса никогда не испытывали даже квелые герои чеховских произведений. Представьте себе картину: в четвертом часу утра в палату № 36 врывается посторонний гражданин. Он начинает бурно выяснять отношения с пациентом, доставленным накануне в больницу с огнестрельным ранением ноги. Стрелял в беднягу, как потом выяснилось, именно этот, безумно ранний посетитель. Но причиненной собеседнику раны визитеру показалось мало. Он схватил лежавший на тумбочке нож и нанес им более десятка ударов в голову, шею, грудь пациента. Три из нанесенных ранений оказались смертельными… За «импотента» и «рогоносца» Вот что рассказал на суде обвиненный в убийстве Бабахин. Примерно в полночь он подъехал на собственной автомашине к зданию хлебокомбината. Здесь он повстречал Чупсова, с которым у него давно сложились неприязненные отношения. Подшитые в уголовное дело анонимки, которые Бабахин получал чуть ли не ежедневно, объясняли ту бешеную ярость, которую испытывал и демонстрировал подсудимый к своему вчерашнему другу: «Ты, дубина безмозглая! Твоя сучка Надя изменяет тебе с твоим лучшим другом Васей!», «Твоя блядешка не вылазит из – под Васьки! А ты, дурак, ушами хлопаешь!» и даже просто: «ЖОПА!» Бабахину не терпелось выяснить у Василия Чупсова один мучивший его вопрос. Но обстоятельного разговора не получилось. Почти сразу между недругами вспыхнула ссора, перешедшая в драку. Бабахин нанес Чупсову несколько ударов ногами и руками. А потом, не помня себя от ярости, выстрелил в ногу соперника из ружья. Дробовой заряд угодил в правую стопу Чупсова. Убивать противника Бабахин не хотел, иначе бы не целился ему в ногу. К тому же он имел время перезарядить ружье и произвести роковой для поверженного выстрел, но этого не сделал. А несколькими часами позже мучимый угрызениями совести «стрелок» поспешил в больницу, чтобы узнать о состоянии раненого. А еще Бабахину необходимо было получить ответ на все тот же, жегший нутро вопрос: действительно ли Василий Чупсов находится в интимной связи с его, Бабахина, женой? На это пациент палаты № 36 ответил посетителю в довольно грубой форме. Во-первых, он подтвердил, что жена Бабахина является его любовницей, а супруга обозвал «импотентом» и «рогоносцем». Интимные отношения с Бабахиной Василий отказался прекратить, сообщив законному супругу, что они с любовницей уже… обвенчались. После таких известий и оскорблений Бабахин взял с тумбочки у кровати нож и стал наносить им лежавшему Чупсову удары… Хладнокровное убийство? Другая точка зрения на произошедшее была изложена в суде супругой погибшего и ее адвокатом. Чупсова утверждала, что виновный действовал вовсе не в состоянии аффекта, а хладнокровно и расчетливо. Разговор с потерпевшим не мог вызвать у Бабахина сильного душевного волнения, как он это пытался представить судьям. Об отношениях жены обвиняемого с Василием ему было давно известно. Психолого-психиатрическая экспертиза не выявила у Бабахина особого эмоционального состояния в момент совершения преступления. Бабахин говорит неправду, когда утверждает, что, стреляя в Чупсова, не хотел убить его. В действительности подсудимый намеревался застрелить потерпевшего, направляя ствол ружья в его живот. Однако тогда убийства не произошло из-за того, что Чупсов ударил по ружью и заряд угодил в ногу. Второй выстрел Бабахин произвести не смог, так как ему помешали. Подоспевшие очевидцы преступления рассказывали о том, что увидели лежавшего Чупсова. Он якобы сообщил им, что Бабахин приставил к его животу заряженное ружье и сказал: «Сейчас убью!». Однако он, Чупсов, успел отвести ружье, и пуля попала в ногу. В больницу Бабахин примчался с единственной целью – убить Чупсова. Действовал преступник не в состоянии аффекта, а совершил убийство из-за ревности вполне хладнокровно и расчетливо. Другие пациенты палаты № 36 якобы рассказывали, что Бабахин и Чупсов во время беседы не ссорились, никто никого не оскорблял. Этот разговор не мог вызвать у посетителя сильного душевного волнения, так как был лишь продолжением начавшегося конфликта. А об отношениях его жены с Василием Бабахину якобы было давно известно. Кроме того, никто из пациентов палаты № 36, допрошенных в суде, не утверждал, что на тумбочке Чупсова лежал нож. А это значит, по мнению жены погибшего и ее адвоката, что убийца принес нож с собой, и это доказывает его умысел лишить жизни соперника. «Помутнело в голове»… Обстоятельства этого необычного уголовного дела были внимательно и глубоко изучены судом, а затем и коллегией областного суда. Доводы жены погибшего и ее адвоката признаны несостоятельными. Во-первых, нет бесспорных доказательств того, что Бабахин пытался застрелить Чупсова возле хлебокомбината. Очевидцев этой стычки попросту не было. Сам Бабахин на суде объяснил, что ружье на встречу с Чупсовым он захватил для… самообороны – он побаивался криминального окружения соперника. Когда Чупсов подъехал, он подошел к нему и спросил: правда ли, что тот сожительствует с его женой? На это Чупсов в грубой нецензурной форме ответил, что это не его дело. И ударил Бабахина кулаком в лицо, а ногой – по ружью, опущенному стволом вниз. Произошел выстрел, заряд угодил в ногу Чупсова. Судмедэксперты подтвердили, что в момент выстрела оружие было направлено стволом вниз. Бабахин без всяких помех мог застрелить потерпевшего повторным выстрелом, однако этого не сделал. Служители Фемиды обоснованно решили, что лишение жизни Чупсова вовсе не входило в планы Бабахина. Как выяснилось, свидетели вовсе не слышали от Чупсова якобы сказанных Бабахиным слов: «Сейчас тебя убью!» и показаний таких не давали. Что касается трагических событий в палате № 36, то судьи сделали вывод: обвиняемый находился в состоянии аффекта, вызванного тяжким оскорблением и аморальными действиями потерпевшего. Когда Бабахин стал спрашивать Чупсова о его отношениях с женой, тот заявил, что он, Бабахин, ее недостоин. Мол, Чупсов ее «имел и будет иметь» (это было выражено в нецензурной форме), назвал обвиняемого рогоносцем и импотентом. От этих слов у Бабахина «помутнело в голове», он схватил с тумбочки нож и нанес им несколько ударов Чупсову. Куда бил и сколько нанес ударов, он не помнит, все произошло очень быстро. Не мог поверить Ничего не соображая, он вышел из палаты. Опомнился Бабахин только в машине, и приятель отвез его домой. Убивать Чупсова обвиняемый не хотел. Все произошло потому, что своими словами Чупсов сильно оскорбил его, унизив мужское и человеческое достоинство. Приятель, подвозивший Бабахина к больнице, подтвердил его рассказ. В больницу тот приезжал, чтобы выяснить отношения его жены с Чупсовым. Через некоторое время Бабахин вернулся очень взволнованным, с трясущимися руками и велел быстрее уезжать, так как, мол, «скоро сюда приедет милиция». Пациенты палаты № 36 рассказали на суде, что сначала Бабахин и Чупсов несколько минут тихо разговаривали, а потом Бабахин, чем-то необычайно разгневанный, стал наносить собеседнику беспорядочные удары ножом. Вопреки утверждениям потерпевшей стороны, Бабахин до разговора с Чупсовым в больнице до конца не верил, что жена ему изменяет. И оскорбительные слова соперника буквально свели его с ума. Не нашли подтверждения и доводы жены погибшего и ее адвоката о том, что нож Бабахин принес с собой. Это лишь предположение, не имеющее доказательств. «Знакомая старушка! Старушка – веселушка!» Пока шли судебные прения и гудела голова Бабахина от разноголосицы прений, он сначала краем глаза, а затем уже ясно увидел, что кто-то из публики ему приветливо машет и ласково улыбается. Герман Петрович протер очки – проклятая близорукость! Вот теперь подсудимый ясно разглядел лицо старушки в третьем ряду. Улыбающаяся бабуська показалась ему страшно знакомой! «Постой! Где же это я ее видел?!» А старушка продолжала приветливо кивать и улыбаться. Да нет! Она смеялась над подсудимым! И вдруг Бабахин все разом вспомнил! – Старуха! – вскричал Герман Петрович, седея на глазах публики. Он рванулся за барьер, но был схвачен стражей, и по требованию судьи был удален из зала, как невменяемый… Попались все Дроздову арестовали прямо в коридоре суда. У старушки обнаружили крупную сумму денег – третья часть выкупа за похищенного юношу. Как призналась сама преступница, она хотела вручить наличные судье Рыбкину, чтобы… скомпрометировать его. Но, во-первых, пожилая авантюристка не знала, как «провернуть это дельце», а, во-вторых, всем известно, что наши судьи взяток не берут! Ее подопечные, бомжи, попались еще глупее. Виктор, алкоголик «со стажем», сорвался, напился и уснул на скамье в зале ожидания автовокзала. Его лучший друг, окажись он рядом,… убил бы его на месте. Потому что мертвецки пьяный Виктор обмочился прямо в зале ожидания! А ведь нам известно, как болезненно реагировал на такое нарушение культуры строгий Иван. Когда сотрудники милиции стали приводить забулдыгу в чувство, из его портфеля посыпались…деньги! От Виктора оперативники узнали, где сейчас может скрываться Иван… Вспомнил!.. Шагая под конвоем по нескончаемому коридору Бабахин, не стесняясь, лил слезы и вспоминал, вспоминал… В тот жаркий июльский день суд рассматривал кассационную жалобу на его, Бабахина, и его бывшего друга Чупсова, им же, Бабахиным, убиенного. Дроздова жаловалась на то, что Бабахин оскорбил ее, называя «ненормальной» «городской сумасшедшей», «бедной, несчастной, серой и убогой», нарушая общепринятые правила поведения, вел себя неподобающим образом, непристойно. Его жесты и слова были неуместны.