Погодин замотал головой. – Нет. Вику убили не из-за них. Эта папка принадлежит Олегу Васину, и я намерен ему ее вернуть. Конечно, со строительством аэропорта явно было что-то не так. Почему-то этот вопрос слишком сильно волновал покойного Валевского. Вздохнув, Погодин вытащил папку из-за пояса, открыл ее, достал план будущего объекта, тот самый, который зачем-то просил старый учитель, несколько мгновений смотрел внимательно, впечатывая изображение в мозг. Он знал, что позже сможет повторить его на листе бумаги до последней мелочи. Закрыл глаза, словно проверяя «отпечаток», бросил еще один взгляд, последний, снова надежно спрятал папку от посторонних глаз. С этим он разберется позже. – Ладно, Ксения Александровна, – сказал он и улыбнулся, – то есть, разумеется, просто Ксения, мы же договорились, что будем обходиться без отчеств. У нас есть железный повод разбудить господина Поташова, не дожидаясь шести часов утра. * * * Оперативная группа приехала достаточно быстро, пятнадцати минут не прошло. Из-за раннего часа и следователь, и сопровождавшие его оперативники выглядели хмурыми, и Ксения их понимала. Недосып, вызванный бессонной ночью и ранним подъемом, стремительно наваливался и на нее, из-за чего она воспринимала происходящее вокруг как через вату. Следователь Поташов внимательно выслушал рассказ Погодина о найденном в дубе рюкзаке, а также о запутавшейся в ивняке куртке, которая могла принадлежать покойному Николаю Валевскому и предположительно являлась той причиной, что привела Викторию Угловскую на берег. По ходу рассказа лицо его мрачнело все больше. – Так, давайте по порядку, – вздохнул он, когда Погодин замолчал. – Потому что вы меня уже окончательно запутали. Начнем с рюкзака. С чего вам вообще пришло в голову искать его в дупле и почему вы не сказали нам о своих подозрениях раньше? – Потому что раньше у меня не было никаких подозрений, – спокойно объяснил Погодин. – Мы с Ксенией Александровной позавчера гуляли в парке и увидели этот дуб. Сегодня ночью я вспомнил, что детьми мы часто прятали там свои школьные ранцы. Я знал, что рюкзак покойной девушки не нашли, а так как, с учетом расположения камер видеонаблюдения, преступник явно проходил недалеко от дуба, меня вдруг осенило, что рюкзак может быть там. Как видите, я оказался прав. – Правы, черт бы вас подрал, – пробурчал следователь. – В рюкзак вы, я так понимаю, заглянули? – Не удержался, – Погодин развел руками. – Тем более что с Викторией я знаком не был и, как выглядит ее рюкзак, понятия не имел. Вдруг бы это оказалась совсем чужая вещь? А я бы вас взбаламутил. Некрасиво. – Ну да, ну да, – хмыкнул Поташов. – За идею с дуплом спасибо. Мне она в голову не пришла, хотя я тоже в этом городе родился и вырос. Но мы уже туда никогда ничего не прятали. – Вы младше меня, – усмехнулся Погодин, – причем солидно. К вашему возрасту сознательного прогуливания уроков верхние ветви так разрослись, что дупла стало не видно, а нижние, наоборот, засохли. Не повезло вашему поколению, выросли без романтики. – Ладно, романтику оставим в покое. Перейдем к куртке, откуда вы вообще узнали про ее существование? – Это я выяснила, – решительно вмешалась Ксения. – Андрей Михайлович ничего об этом не знал, мы случайно встретились на берегу. – То есть у вас обоих есть прекрасная привычка прогуливаться вдоль реки в пять утра, – заметил Поташов. – Просто прелестно. Хорошо, тогда рассказывайте вы. И Ксения подробно и обстоятельно рассказала, что узнала в интернате от соседей Валевского, как догадалась о том, что именно необходимость стирки привела девушку на мостки, и как решила проверить, куда могла деваться с места преступления эта довольно большая и тяжелая улика. – Слушайте, а вам обоим кто-нибудь говорил, что когда вы узнаете информацию, которая имеет отношение к следствию, то нужно не бежать проверять ее самостоятельно, а сообщать представителям власти? – спросил Поташов, когда она замолчала. – Мне бы не хотелось расследовать обстоятельства появления еще одного или двух трупов. Ваших. – Малодвинск – спокойный и тихий город, – с легкой улыбкой сказал Погодин. – От ночной прогулки по нему трудно ждать неприятностей. Кроме того, убедившись, что мы правы, мы сразу позвонили вам. И, как видите, ничего не скрываем. – Спасибо вам, люди, на большом красивом блюде, – иронически сообщил следователь. – Еще бы вы скрывали, препятствуя тем самым следствию. Ладно, с курткой я выясню. Как, вы говорите, зовут этих самых алчущих ее старичков? – Мужчину Степан Егорович, а жена его мне не представлялась, – сказала Ксения. – Но историю с курткой вам может подтвердить директор интерната. Старики попытались устроить ему скандал из-за пропажи куртки, а он их отчитал, поскольку это было очень нетактично – сразу после смерти Валевского рыться в его вещах. Прямо мародерство какое-то. – Да, хорошо, я уточню у Сергея Павловича. Спасибо. Наконец все необходимые процедуры были проведены, Ксения вместе с Погодиным расписались в протоколе, и полицейские собрались уезжать. – Михаил Сергеевич, можно вас на минуточку? – окликнул Андрей следователя, который уже открыл дверцу машины. – Да, конечно. Вы вспомнили что-то еще? – Нет, я хотел спросить, в вашей семье когда-нибудь говорили о колоколе Варлааме или иконе Богоматери Одигитрии? На лице следователя появилось такое выражение, как будто на его глазах Андрей Погодин внезапно сошел с ума. – Простите, что? Нисколько не смущаясь, тот повторил свой вопрос. – Какое отношение это имеет к расследованию, Андрей Михайлович? – Может быть, и никакого, но, возможно, самое прямое. Видите ли, я точно знаю, что в последние недели перед своей смертью Угловская занималась изучением архивных документов, касающихся событий столетней давности. – Каких событий? – Уничтожения главного колокола Успенского собора и пропажи одного из его осколков, а также одновременного исчезновения иконы, которая много лет считалась покровительницей этого города. Очень ценной, разумеется. – Допустим. И что? – Вы знаете эту городскую легенду, Михаил Сергеевич? – О том, что уничтоженный Варлаам мстит своим обидчикам и что божье благословение на Малодвинск снизойдет только тогда, когда последний кусок колокола будет найден? Разумеется, знаю. Но это действительно, как вы изволили выразиться, легенда. И какое отношение к этому имеет моя семья? – Самое прямое, Михаил Сергеевич, самое прямое. Так же, как и моя. За судьбу реликвий переживали четыре человека – сотрудники местного краеведческого музея. Местный бизнесмен, меценат и благотворитель Александр Соболев – родственник директора музея Ивана Бекетова, и именно он вместе с Николаем Валевским и Викой Угловской затеял расследование, чтобы найти осколок колокола и икону. Как результат – двое последних мертвы. Я – правнук Сергея Григорьева, и в моем доме что-то искали, чуть не убив при этом человека. Кстати, кто он, удалось узнать? – Да. Местный житель, Сергей Васнецов. Двадцать семь лет. Нигде не работает, ошивается при местном спортивном зале. Живет с матерью, она его и кормит. Из комы пока так и не вышел, так что опросить мы его не можем. – Ясно. Перейдем к вашей семье. Дело в том, что третьего сотрудника музея, имеющего отношение к истории с колоколом, звали Петр Поташов. Это не ваш предок, часом? – Мой прадед, – пожал плечами следователь. – Ну и что? Я надеюсь, вы не хотите сказать, что это я организовал все эти преступления? – Нет, хотя забавно, что вы их расследуете. Михаил Сергеевич, в городе есть люди, которые ищут пропавшие ценности. Это очевидно. Часть из них уже мертва. – Я понял. – Поташов нахмурился, на лице заходили желваки. – Я обращу на это внимание. Что-то еще? – Четвертой сотрудницей музея, замешанной во всей этой истории, была некая Ия Малевецкая. Я хотел сходить в архив, но думаю, что вы проверите это быстрее. Надо бы узнать, кто из ее потомков сейчас живет в Малодвинске, чем занимается и какую фамилию носит. Если господин Васнецов, то это будет один расклад. А если кто-то из тех, кто знал Викторию Угловскую, то совсем другой. – Выясню, – Поташов протянул Погодину руку, и они обменялись крепким рукопожатием. Ксения смотрела во все глаза. – Что будете делать? – спросила она, когда Поташов уехал и они с Погодиным остались на набережной одни. Вопрос был странным и не очень приличным, потому что она не имела никакого права требовать у этого мужчины отчета в его действиях. Но он не обратил на это ни малейшего внимания. – Для начала провожу вас домой. Думаю, что если ваша дочь проснулась, то вас ждет неминуемая взбучка. Ксения охнула и посмотрела на часы. Без десяти семь. Нет, Милка субботним утром, конечно же, еще сладко спит. Но поторопиться действительно надо, нечего пугать девочку своим внезапным исчезновением. – А потом хочу съездить на участок, который принадлежит Валевскому, тот самый, где располагался храм. – Зачем? Думаете, там могут быть спрятаны реликвии? – Нет, учитель проверил каждый клочок земли. Колокола и иконы там нет, но посмотреть на участок своими глазами я хочу. И еще. Вы рассказали Поташову о своей беседе со стариками в интернате. Вы можете повторить мне более подробно, что именно они говорили про завещание? За разговором они медленно шли по набережной в сторону дома, и Ксения машинально снова оперлась на руку спутника, как будто это было само собой разумеющимся. Она рассказывала сухо, но подробно, только факты, включая мельчайшие детали. Погодин слушал внимательно, не перебивая и не задавая дополнительных вопросов. – Не зря я хотел поговорить с нотариусом, который оформлял завещание Валевского. Директор интерната, мой одноклассник, говорил, что завещание давно есть, причем оформлено на него. Последнее время за содержание покойного учителя в интернате платил именно Сыркин, и единственное, что оставалось у старика, – никому не нужный земельный участок – было гарантией компенсации этих вложений. Спрашивается, с чего бы Валевскому писать новое завещание? – сказал он, когда Ксения замолчала. – Возможно, он нашел какой-то новый источник денег? – предположила она. – Может, ему Соболев пообещал помочь оплатить долг, или Николай Петрович все-таки догадался, где может прятаться Одигитрия, и рассчитывал на вырученные от ее продажи деньги. – Возможно. Сегодня суббота, нотариальные конторы закрыты, да и вообще ни один нотариус не расскажет ничего постороннему человеку. – Снова обратитесь за помощью к следователю Поташову? Погодин улыбнулся. – Это маленький город, Ксения. То, что не сообщат постороннему, расскажут своему, поэтому я обращусь за помощью, но не к Поташову, а к Соболеву. Или к Васину. Эти двое – хозяева города, поэтому они добудут любую информацию вдвое быстрее полиции и следственного комитета, да еще и не привлекая внимания. – А можно мне съездить с вами на участок Валевского? – спросила Ксения, набравшись смелости. – За это я обещаю накормить вас завтраком. – Вы уже кормили меня ужином, и это будет невежливо с моей стороны, – ответил он, и ее сердце ухнуло вниз и покатилось куда-то вбок, под ребра. Боже мой, зачем она второй раз нарывается на унижение. – Давайте сделаем так – вы зайдете домой, предупредите Милу, а потом мы пойдем ко мне, и завтрак приготовлю я. Заодно посмотрите, как я живу. И на участок к Валевскому съездим вместе, конечно. Как напарнику по расследованию вам просто цены нет. У вас ясный ум и зоркий глаз, Ксения. Сердце вернулось на место. Андрей Погодин сказал, что она молодец, и даже позвал ее в гости. Стоп, а как такое возможно? – А ваша жена не будет против, что вы приведете в дом гостью? – спросила она как можно беспечнее. Вернее, ей показалось, что вопрос прозвучал беспечно, в то время как ее спутник сбился с шага, а потом и вовсе остановился. – Моя жена? А почему она должна быть против, если ее это вообще касается? Кстати, как вы вообще узнали, что моя жена приехала в Малодвинск? Ах да, вы нас видели вчера в ресторане. И если знаете, что женщина, с которой я разговаривал, моя жена, значит, слышали часть разговора. Я прав? У Ксении загорелись уши. Она просто физически чувствовала, как они пламенеют на легком ветру с реки. – Я не подслушивала, если вы об этом, – сказала она слишком поспешно, из-за чего ее слова выглядели оправданием. Ксения внезапно рассердилась на себя, ей было не в чем оправдываться. – Зал ресторана не такой большой, поэтому отрывки вашего разговора, несомненно, до меня доносились. – Ну да, вы же говорите по-английски. – Он неожиданно засмеялся, пошел дальше, потянув Ксению за руку. – Ну, и что именно вы услышали, можно полюбопытствовать?