Я приподняла бровь и сдержала смешок. — В смысле, нет никакого желания, чтобы ты там оказалась! — поправился брат, закашлявшись. — Но мне нужен повод для встречи с ним. И без тебя и этого проклятого приёма такого шанса не выпадет ещё очень долго. — И что же я получу взамен? — Взамен?! Вирке, тебя это, наверное, сильно удивит, но мы всё ещё семья и должны помогать друг другу! Я скрестила руки на груди. — Я буду тебя очень благодарен, — попытался хитрец подойти с другого края. Я хмыкнула. — Новое платье? — с надеждой вопросил он. Тоже мне! — Ты очень низко ценишь мою помощь. — Тогда что?! А вот теперь я довела брата до белого каления. Небось уже мысленно подписал дарственную на земли, убрался из дома или женился на дочке чистильщика каминов. — А вот это, — с наслаждением протянула я, поднимаясь со стула, — я сообщу уже после приёма. — Вирке… Сегодняшняя игра нравов осталась за мной. Просительный тон, опущенный взгляд… Наверное, я бы могла сжалиться и признаться, что понятия не имею, что потребовать взамен. Просто не хотела упускать удачную возможность помучить мерзавца. — Что? — бросила я свысока. — У тебя гм… грудь из декольте выпала. Стоит отдать ему должное: Белен захохотал только когда я скрылась за углом. Глава 2. Собственность короля Почему? Почему? Почему? Я всегда выглядела рядом с ним глупой взбалмошной девчонкой, слишком любящей скандалить. Проще говоря — дурой. А он весь такой спокойный и расслабленный, с метким словом в кармане, готовый хлестнуть очередным веским аргументом. Богиня, как же я его ненавидела! А когда-то любила. Не так давно, на самом деле. Не разлей вода, брат и сестра — две стороны одной медали. Такие разные и такие… нужные друг другу. Не разлучались ни на час и всё детство провели вместе, заставляя нянек рвать на себе волосы и умолять об увольнении. Я выворачивала целый мешок соли в жаркое для важных гостей — Белен прятал меня в подвале и брал вину на себя; его запирали в комнате в наказание — я пела ему песни под дверью; к отцу приезжали родители неженатых маленьких лордов — замковый мост по странному стечению обстоятельств оказывался изгажен утками… Последнее, к слову, так и не раскрылось. И так могло продолжаться очень долго. Я думала, вечность. Пока и без того не слишком заботливые родители не бросили нас раз и навсегда, заставив научиться их презирать. «Шторм», — по-простому доложил камердинер — единственный выживший на всём корабле. А Белен хмурил брови и молчал. С тех пор эта его морщинка на переносице становилась только глубже. Почему я не догадалась оспорить завещание сразу? Действительно наивная глупая девчонка. Но тогда роль беззащитной принцессы меня вполне устраивала. А брат быстро понял, что в вопросах наследства друзей и родни не бывает. — Пожалуйста, Белен! Прошу тебя! Я ревела несколько дней к ряду. Ходила за ним по пятам, хватала за рукава и подстерегала по вечерам, когда он возвращался после слишком долгих прогулок и встреч с людьми в тёмных мантиях. Весь такой хмурый и таинственный не по годам. Мальчишка. Нам обоим тогда едва исполнилось пятнадцать, а он уже считал себя в праве решать судьбу сестры. — Не спорь со мной, — командовал он новым глубоким и уверенным голосом. — Почему я не могу продолжать учиться дома? Что я сделала не так? Белен! Белен! Белен, поговори со мной! Но он не говорил. Избегал, уходил, отмалчивался, делал вид, что не слышит. Тот, кого я любила больше всех на свете. Тот, кого оказалось больнее всего потерять. А потом в моей жизни появилась Карсе Игнис. Чудесная школа. Одна из лучших. Лучшая. Леди со всей страны годами пытались получить место в престижном заведении. Чтоб ему провалиться! Девочки жили при школе с десяти лет. А новенькую привезли туда в пятнадцать. Образованную, богатую и знатную. Ясное дело, меня сразу возненавидели! — Это моё место, — веско заявила похожая на огромную муху большеглазая девица в первый же день. И кинула стопку книг прямо на мои приготовленные к уроку бумагу и перья. — Что ж, в будущем я учту, что согнала с места хамку, — скинула я чужие вещи на пол. Тогда она ушла. И я решила, что завоевала свою нишу. А зря. — Кто расскажет про восстание девятого столетия? — и я тянула руку. Должно же хоть для чего-то пригодиться домашнее образование? — Первая Магическая революция началась из-за Иоли Светлоокой, — с гордостью рассказывала я скучные забытые всеми истории. — Ковен Иоли выступил против короля Калипа Троннинга Добросердечного с требованием сделать их полноценным советом и разрешить вмешиваться в дела светской власти. Повсеместно распространённые необученные ведьмы и колдуны… В затылок прилетел мерзкий мокрый комочек. Я недоумённо провела по волосам, вытаскивая шарик жёваного пергамента. Обернулась. Ученицы сидели с совершенно непричастным видом. Особенно она. Стоило повести себя так же, как остальные. Пожаловаться наставнице и рыдать, забившись в угол, пока не соберётся стайка желающих утешить. Среди них наверняка нашлись бы и друзья. Или ещё умнее: признать, что «муха» здесь главная, примкнуть к её свите и измываться над какой-нибудь другой жертвой. Но я просто нашла взглядом предполагаемую обидчицу и молча показала ей средний палец. Война объявлена. Пути назад нет. И мы воевали. Семь лет. Пока обучение не окончилось и меня не вернули домой. Повзрослевшую, поумневшую, обозлившуюся. И точно знающую, кого винить в бедах. На приёме у Вальдинга, конечно, найдутся старые знакомые. Каждая, кто якобы случайно выливала чернила на моё платье. Ежедневно. Целую неделю. Каждая, кто пытался обстричь меня налысо во сне. Однажды почти успешно. Трижды вполне сносно. Каждая, кто заходился смехом, когда я выходила танцевать. Каждая, кто рассказал красавцу Ирвигу, что я ношу пояс верности и натираю струпья на ягодицах чистотелом. — Ай, Эда! — Простите, госпожа! — Эделина шустро спрятала клок волос, словно и не она только что его выдернула. — Задумались о чём-то? — С тобой опасно отвлекаться, — выгнать бы эту неумёху за дверь по-хорошему. А ещё лучше — отписать розг. Я отобрала гребень: думала, лишилась целой пряди. Показалось. — Принеси одежду. Сама причешусь. Вот коза, — почти восхищённо пробормотала я вслед неугомонной девице. Платье окутывало и придавало уверенности. Возможно дело было в его дороговизне, а возможно за огненной тканью удачно скрывались мои страхи. — Ах, госпожа Вирке!