Мои глаза округлились, а чувства смешались. В эти секунды я испытывала всю шкалу эмоций от злости до восторга. Вглядываясь в бездонные глаза собеседницы, я с полуусмешкой, вовсе не означающей веселье, произнесла: – Что ты такое? Никак не могу разгадать. – Я всегда говорю громко. / Я всегда смотрю резко. / Для кого-то мой голос – ломка, / Для кого-то мой взгляд – меткость. /Я не путаю лжи и правды, / не испытываю в лести жажды. / Я всегда бью в упор, смело. / Делаю лишь то, что хотела. / Не любить меня очень многим, / но от страсти падут миллионы… / Что ж, упав – не разбейте ноги, / устоите – один из немногих, / отречётесь – один из нечестных, / вознесёте – тоже солжёте. / Ну же: кто же я? кто же? / …Вы догадываетесь. / Честность. Я не отводила от неё глаз. Она гипнотизировала и поглощала. Это было опасно, но это было прекрасно. Лучшее из лучшего. Наконец я нашла самые честные слова, идеально подошедшие под мои зашкалившие чувства: – Знаешь, ты была бы отличной крёстной. – Я знаю. Глава 31 "…Возможно потому, что Золото старается, возможно потому, что Платина не старается, или же потому, что к Платине я, почему-то, не испытываю ни доверия, ни каких бы то ни было возможных оттенков тёплых чувств. Более того – он меня пугает. Почти так же, как могли бы пугать меня Ртуть или Свинец. Ответ на вопрос: “Почему?”, – наверняка таится где-то в моём подсознании, там же, где хранятся мурашки, выбегающие на поверхность моего тела при даже мысленном звучании слова “Ристалище”. Нехорошее предчувствие у меня связано с этим Металлом. В прошлом он сделал мне что-то нехорошее”. «Металлический Ген». Я решилась найти Платину спустя два часа после разговора с Тринидад. Все Металлы собрались в кабине Беорегарда: решили, что раз он не собирается идти к игре, значит игра придёт к нему – в конце концов, Тринидад задумала обыграть всех Металлов, милостивого исключения не заработал у неё даже Титан. Пришли все, кроме Платины, поэтому я, слив первую партию, отстранилась от игры и, в момент накала второй партии, незаметно выскользнула в коридор. Лучшего времени было не подобрать – все чуткие уши были собраны в одном месте и заняты одним делом. И всё же я решила поторопиться – слишком сильно не хотела быть услышанной кем-то кроме Платины. Я нашла его в столовой. Опираясь о высокую стойку, он читал книгу, которую прежде я на ковчеге не видела. Я уже хотела присмотреться к названию, как вдруг он оторвал взгляд от чтения и посмотрел на меня. Наши взгляды встретились. Я убавила скорость своего шага, но не остановилась. Подойдя ближе, я облокотилась правым плечом о высокий автомат, выдающий бутилированную воду, скрестила руки на груди и, наконец, заговорила: – Ты меня напугал до предела. Когда обращал в Серебро. – Ещё раз извиняюсь. – И всё? – я подняла глаза, и наши взгляды снова встретились. Он одарил меня непонимающей эмоцией. Я надеялась, что он справится сам, но поняв, что он намеревается держать оборону до конца, решила помочь ему разоружиться. – Почему ты не рассказываешь до конца? О том, что ты специально напугал меня, чтобы вызвать в моём организме выброс адреналина. Почему ты ничего не объяснил мне после? – Не хотел оправдываться. – Речь не об оправдании. Речь о правде твоими глазами, – я тяжело выдохнула и, разомкнув скрещенные на груди руки, спрятала их в карманы штанов. Я этого не осознавала, но язык моего тела мог говорить о том, что я снимаю барьеры, которые так тщательно выстраивала с самого момента своего обращения в Металл. Впрочем, тон моего голоса был более чем красноречив. – Ты сделал из меня неблагодарную идиотку. Ты хоть это понимаешь? – Ты хотела отдалиться от меня. После того, как Кар-Хар обнулил твою память, ты стала холодна ко мне, а не к Золото, с которым твоя история была менее богатой на воспоминания. – Я никогда не хотела отдаляться от тебя… – я запнулась и, поняв, что кусаю нижнюю губу, быстро заморгала. – Это могло так выглядеть… Вернее, это так и выглядело. Но правда, наверное, заключается в том, что на самом деле я всегда хотела быть впритык к тебе, но не умела этого делать, может быть просто не знала как… Возможно, всё это время у меня было слишком много страхов на твой счёт, даже забытых… – Забытых? Ты о чём? Продолжая сверлить взглядом грудь собеседника, я неосознанно нахмурилась. – В Кар-Харе, перед тем, как обнулить мою память, Ивэнджелин Эгертар сказала мне кое-что, – мой взгляд встретился с его взглядом, и я прочла в нём напряжение. – Она сказала, будто моя ценность в твоих глазах и глазах Золота заключается в оплодотворении. Сказала, будто я, как первая в истории девушка-пятикровка, нужна вам ради размножения… Перед этим она ещё много разномастного бреда наговорила мне. Я могла бы догадаться, что она мешает правду с ложью, чтобы в конце концов преподнести на десерт свою самую большую ложь. Но обстановка была тщательно продуманной: я была связана ремнями, она вколола мне раствор, который, очевидно, в итоге обнулил мою память… Теперь, оценивая ту ситуацию, я понимаю, что перед тем, как вызвать у меня амнезию, она намеренно старалась вызвать во мне страх и связать его с твоей личностью и личностью Золота. Но так как я в тот момент в большей степени думала о тебе, видимо, в итоге весь мой страх и зациклился на тебе одном. Думаю, запечатление произошло следующим образом: последняя испытанная мной перед обнулением эмоция привязалась к личности, о которой я думала в последний момент, то есть к тебе. А потом, после нашего прихода в Рудник, выяснилась настоящая причина того, почему вы с Золотом вцепились в меня – я была важна вам из-за Беорегарда и Теоны, – но я уже была сосредоточена на своей обиде, отчасти выстроенной на незнании о важности выброса адреналина во время обращения… – Это не так, – совершенно неожиданно оборвал мой уверенный монолог до сих пор молчавший Металл, и я резко замерла. Сначала я испытала благодарность: он слишком долго молчал и, кажется, я начинала заговариваться. Но затем мне захотелось узнать, что именно он имеет в виду. Благородно не дожидаясь от меня вопроса, он пояснил. – Ты была важна мне не только из-за твоей тогда ещё только предполагаемой связи с Беорегардом и Теоной. Ты всегда была важна мне без очевидных причин. Просто так. Я не знала, что на такое ответить. Поэтому растерянно пожала плечами, неосознанно стремясь спрятать руки поглубже в карманы. Говорить вдруг резко стало сложнее, поэтому я продолжала молчать. И тогда он заговорил снова: – Так значит, ты вспомнила все события Металлического Турнира? – Да, – поджав губы, неловко и на глубоком выдохе улыбнулась я. – Значит, ты помнишь, что означает “дохрениллиард”? – Да, – моя улыбка сразу же стала ещё более широкой. Но решаясь сказать следующие слова, я потеряла её. – Я ещё кое-что вспомнила. – И что же? – Как просила тебя никогда не оставлять меня. Хотя форма моего обращения больше походила на приказ, нежели на просьбу, – при этих словах я неловко улыбнулась и сразу же сдвинула брови. – И ты пообещал не оставлять. Кажется, ты исполняешь своё обещание. – Кажется, да. – Почему… – у меня вдруг пересохло горло, что заставило меня гулко сглотнуть. – Почему ты не обратил меня в Платину? Правда ради Золота? – Нет. Я не сделал этого, чтобы ты не думала, будто тебя может притягивать ко мне одинаковая металлическая суть. – Но теперь моя металлическая суть наполовину платиновая… И… – я нашла в себе смелость перевести взгляд с его груди, чтобы встретиться с ним взглядом. – Кажется, меня притягивает. Я не сомневалась в своих ощущениях. Но я всё равно сказала “кажется”. На всякий случай. – Ты думаешь, что это из-за того, что в тебе есть платина? – Нет. Но платина внутри меня определённо делает меня храбрее. Сказав эти слова, я сделала уверенный шаг вперёд и, не задумываясь, поцеловала его. Прямиком в губы! Поцелуй был совсем мимолётным, он не продлился и секунды – я сразу же отстранилась, но он вдруг схватил меня за талию и, притянув к себе, повторно соединил наши губы. Этот поцелуй продлился на целую минуту дольше. В течение этой невероятной, сладостной минуты – его губы действительно показались мне немного сладкими! – я, кажется, едва не лишилась выскакивающего из моей души пульса! Я ощущала и его пульс тоже – он пульсировал на моих губах, на моём языке!.. Когда он слегка отстранился от меня, я чуть не вздрогнула от желания вернуться к поцелую. Упираясь лбом в мой лоб, он заговорил, обдавая своим сладким дыханием моё лицо: – Прости. Я только что соврал тебе. Моё сердце мгновенно ёкнуло в испуге. – Что?.. Ты о чём?.. – я коснулась его руки, лежащей на моей скуле, опасаясь того, что в следующую секунду захочу смахнуть её. – Я сказал тебе, что ты всегда была важна мне без очевидных причин. На самом деле одна причина была. И она всегда была очевидной для меня. С того самого момента, как в первый раз забирая тебя из Кантона-А я увидел, как над твоей головой красным светом загорелась лампочка “Взлёт”. – Не понимаю… – В этот момент я понял, что влюбился в тебя. – Ты издеваешься. – Я серьёзен. Что насчёт твоих слов о том, что ты никогда не забудешь того, каким образом я обратил тебя? В ответ я аккуратно вытащила цветок из своего нагрудного кармана и вложила его в свободную руку своего Металла: – Не припоминаю, чтобы я говорила подобную глупость. А ты помнишь? Глаза Платины как будто стали чуть больше: – Значит, мы что-то помним и что-то не помним вместе. – Значит, мы вместе. Глава 32 Золото Я заметил, как Теа аккуратно выскальзывает в коридор, и выскользнул вслед за ней. Хорошо, что я это сделал. Потому что это позволило мне наконец признать и принять очевидное. Я услышал и увидел всё. Каждое слово и оба поцелуя. Когда Теа ушла, так и не заметив моего присутствия, я вышел из своего укрытия и подошел к Платине. По его глазам я прочёл, что до сих пор он так же, как и Теа, не замечал моего присутствия, и что он сразу же понял, что я стал свидетелем если не всей сцены, тогда её самой главной части – концовки. Мы оба отошли в сторону и сели за угловой стол. Начинать должен был я, и я не стал затягивать: – В ней вкрапления твоего металла. – Не это сыграло ключевую роль.