Я выдохнула, и моя грудь поднялась, словно пытаясь глубже погрузиться в грубые, теплые руки Риса. В тишине дыхание звучало до неловкости громко. Рис замер. Платье уже наполовину задралось мне на плечи – достаточно, чтобы продемонстрировать грудь в бюстгальтере. – Успокой дыхание, принцесса, или ничего не выйдет, – сказал он чуть более напряженно, чем минуту назад. Кожу опалил жар, но я справилась с дыханием, и он продолжил. Еще сантиметр… еще… и я свободна. В ноздри ударил свежий воздух, и я заморгала, заново привыкая к свету после двадцатиминутного плена в платье. Я сжимала пальцами ткань, лицо пылало от смущения и облегчения. – Спасибо. – Я не знала, что еще сказать. Рис отступил назад с каменным лицом. Вместо ответа мужчина взял пуленепробиваемый жилет и футболку, которую я носила под ним, и поманил меня пальцем. – Иди сюда. – Я могу надеть их сама. И снова никакого ответа. Я вздохнула и подошла к нему. Я слишком устала, чтобы спорить, и не стала сопротивляться, когда он натянул на меня футболку, а затем и жилет. Я наблюдала за ним через зеркало – он поправлял жилет и бретельки, добиваясь идеальной посадки. Я по-прежнему держала перед собой платье, прикрывая им нижнее белье. Впрочем, беспокоиться не следовало. Рис проявлял ко мне не больше интереса, чем к пластмассовому манекену. Как ни странно, я почувствовала укол раздражения. Рис закончил с жилетом, и я уже хотела отойти, когда его пальцы железной хваткой сомкнулись на моих бицепсах. Огромные руки обхватывали их с легкостью. Он встретился со мной взглядом в зеркале и опустил голову – его губы оказались возле моего уха. Сердце бешено застучало, и я крепче сжала платье. – Не думай, что я не понял, чем ты занималась весь день. – Дыхание Риса пронеслось по коже зловещим предупреждением. – На этот раз я поддался, принцесса, но я не люблю игры. К счастью для тебя, ты прошла проверку. – Он скользнул ладонями вверх и остановился на плечах, оставив на них пылающие следы. – Тебе следует научиться послушно следовать указаниям. Мне плевать, если ты считаешь мое поведение глупым. Секундная задержка может сыграть решающую роль, когда речь идет о жизни и смерти. Я говорю пригнуться, и ты пригибаешься. Я говорю надеть пуленепробиваемый жилет на чертов пляж, и ты надеваешь. Ясно? Я продолжала сжимать платье. – Жилет был проверкой, чтобы узнать, соглашусь ли я его надеть? Это так… коварно. – Целый день, потраченный впустую на дурацкую проверку. Меня наполнило негодование. – Ненавижу, когда ты делаешь подобные вещи. Губы Риса тронула мрачная ухмылка. – Лучше ты будешь ненавидеть меня живого, чем любить мертвого. – Он отпустил мои плечи. – Одевайся. Мы уходим. Дверь за ним захлопнулась. Наконец я могла снова вздохнуть спокойно, но не могла остановить эхо его слов в моей голове. Лучше ты будешь ненавидеть меня живого, чем любить мертвого. Проблема в том, что я не испытывала к нему ненависти. Я ненавидела его правила и ограничения, но не ненавидела его самого. А хотела бы ненавидеть. Жизнь была бы гораздо проще. Третий месяц проверки – Я не смогу пойти. – Что значит не сможешь? – Изумление Джулс просочилось даже сквозь трубку. – Мы ждали фестиваль со второго курса. Мы даже наряды подобрали, чтобы они сочетались. Стелла арендовала машину! Мы можем погибнуть по дороге, потому что она ужасно водит… – Я все слышу! – раздался крик Стеллы на заднем плане. – …но права есть только у нее. – Знаю. – Я мрачно глянула на Риса, который сидел на диване и точил нож, словно псих. – Один телохранитель счел мероприятие небезопасным. Мы с подругами хотели посетить музыкальный фестиваль в Рокбери много лет, и теперь мне приходилось его пропускать. – И что? Все равно езжай. Он работает на тебя, а не наоборот. Мне бы очень хотелось, но у нашей сделки еще длился испытательный срок, и опасения Риса нельзя было назвать полностью необоснованными. Рокбери проходил в палаточном лагере, в полутора часах езды от Нью-Йорка, и каждый год что-то неизбежно происходило: пожар, пьяная массовая драка, паническая давка. А еще в этом году во время фестиваля обещали грозу, а значит, вероятнее всего, кемпинг превратится в гигантскую грязевую яму, но мои подруги все равно решили рискнуть. – Прости, Джулс, в другой раз. Джулс вздохнула: – Скажи своему мужчине, что он чертовски горяч, но полный зануда. – Он не мой мужчина. Он мой телохранитель. Я понизила голос, но мне показалось, Рис на миллисекунду замер, прежде чем продолжить точить нож. – Тем хуже. Он управляет твоей жизнью, а ты ни хрена не получаешь. – Джулс. – Ты знаешь, что это правда. – Еще один вздох. – Хорошо, я поняла. Мы будем скучать, но наверстаем упущенное, когда вернемся. – Звучит неплохо. Я повесила трубку и опустилась в кресло, охваченная страхом пропустить все самое интересное. Я купила билеты на фестиваль несколько месяцев назад, до того, как Рис начал на меня работать, а теперь пришлось продать их случайному младшекурснику. – Надеюсь, ты счастлив, – сказала я многозначительно. Он не ответил. За последние три месяца мы с Рисом научились лучше взаимодействовать, но временами мне по-прежнему хотелось запустить в него учебником. Как сейчас. Однако на следующие выходные, когда наступил день фестиваля, я проснулась и испытала одно из величайших потрясений в жизни. Утром я зашла в гостиную и обнаружила, что комната преобразилась. Мебель сдвинули в сторону, а на пол набросали гору подушек с принтами в стиле бохо. Кофейный столик ломился от закусок и напитков, а на экране шла трансляция фестиваля Рокбери в режиме реального времени. Вишенкой на торте стала палатка, украшенная гирляндами лампочек – точно такая же, как установленные на территории фестиваля. Рис сидел на диване, теперь вплотную прижатом к стене возле окна, и хмуро пялился в телефон. – Что… – Я потерла глаза. Нет, мне все это определенно не снилось. Палатка, закуски – все наяву. – Что это? – Домашний фестиваль, – проворчал он. – Ты все это устроил. – Я не задала вопрос, а скорее выразила недоверие. – Неохотно и с чужой помощью. – Рис поднял взгляд. – Твоя рыжая подруга опасна. Разумеется. Все встает на свои места. Видимо, подруги расстроились, что я пропускаю фестиваль, и подготовили, так сказать, утешительную вечеринку. Но кое-что не сходилось. – Они уехали прошлым вечером. – Они завезли все заранее, пока ты принимала душ. Хм, а это уже вполне правдоподобно. Я принимаю душ подолгу. Успокоенная и довольная, я схватила чипсы, конфеты и газировку, забралась в палатку с подушками и принялась смотреть по телевизору сеты любимых групп. Благодаря прекрасному качеству звука и изображения я почти чувствовала себя там. Честно говоря, так было даже комфортнее, чем на настоящем фестивале, но мне не хватало компании, с которой можно разделить веселье. Через час я нерешительно высунула голову из палатки. – Мистер Ларсен. Может, присоединишься? Тут полно еды. Он все еще сидел на диване, насупленный, как медведь, который проснулся не на той стороне пещеры. – Нет, спасибо. – Давай. – Я махнула рукой. – Не заставляй меня сидеть в одиночестве. Это же грустно.