Он ущипнул меня за сосок, и я ахнула от неожиданной грубости. Тебя. Навсегда. Но этого я сказать не могла и тяжело выдохнула: – Быстрее. Сильнее. Он опустил голову, заменил руку ртом и принялся выкручивать и облизывать сосок, набирая вместе с тем темп. Мои ногти вонзились ему в спину, и, когда я начала балансировать над пропастью, он снова замедлился. Я чуть не вскрикнула от разочарования. Быстрее. Медленнее. Быстрее. Медленнее. Казалось, Рис интуитивно угадывал, в какую секунду я собираюсь кончить, и менял скорость, а я истекала соками и скулила. Наконец, спустя целую вечность, он застонал, вонзился в меня, и мы слились в мучительном поцелуе, пока он трахал меня так сильно, что диван со скрипом двигался по полу. У меня перед глазами вспыхнул фейерверк. Я выгнулась, и он заглушил мой крик поцелуем, пока меня терзал опустошающий оргазм. Рис кончил после меня, безмолвно задрожав, и мы упали друг другу в объятия, а наше тяжелое дыхание слилось воедино. Мне нравился секс, но еще больше я любила тихие мгновения после. – Еще. Я обвила его всеми конечностями, не готовая вырваться из нашего кокона. Еще немного времени. – Ненасытная, – прошептал он, проводя кончиком носа по моей шее и вдоль линии подбородка. Я улыбнулась, вспомнив о нашем дне в отеле. Последний по-настоящему счастливый совместный день, прежде чем все полетело к чертям. – Тебе это нравится, – сказала я. – Да, принцесса. Мы провели следующий час вместе, покоряя заоблачные высоты и срываясь в пропасть. Это было прекрасно, как и все наши тайные мгновения. Мы трахались, жестко и быстро – и занимались любовью, сладко и медленно. Мы притворялись, что это наша жизнь, а не просто мгновение, и я притворялась, что сердце по-прежнему бьется в груди, хотя осколки его лежали у ног. – Другого пути нет, ваше высочество. – В глазах Элин промелькнуло сочувствие, но потом ее лицо снова ожесточилось. – Это необходимо. – Нет. – Я покачала головой: отрицание глубоко вонзило в меня свои когти. – Слишком рано. Он в порядке. Врачи сказали… – Врачи сказали, он поправится… на этот раз. Его величество второй раз за год попал в больницу. Мы не можем рисковать и ждать третьего. – Мы можем сократить нагрузку, – отчаянно сказала я. – Перепоручите бумажную работу и встречи его помощникам. Он еще может быть королем. Элин глянула на Маркуса, который стоял в углу – я никогда не видела его таким мрачным. – Мы обсуждали это с его величеством после первой госпитализации, – сказал он. – Он сказал прямо: если случится второй удар, он уйдет в отставку. Я смутно помнила, как дед говорил нечто подобное через несколько недель после первого удара, но я была так зациклена на отречении Николая, что слова вылетели у меня из головы. – Я понимаю, возможно, сейчас не лучшее время для подобных обсуждений, – сказала Элин с новым проблеском сочувствия. – Но состояние его ееличества стабилизировалось, и нужно немедленно начинать подготовку. «Подготовку». Что-то ужасное пустило корни в животе и поползло дальше. Оно просачивалось в грудь, шею, руки и ноги, вызывая онемение изнутри. Элин и Маркус снова переглянулись. – Да, – сказала Элин. – Подготовку к вашей коронации. Я думала, у меня будет больше времени – чтобы провести его с Рисом и убедить парламент отменить закон о королевских браках, – но я не успела. Время вышло. – Помнишь Коста-Рику? Губы Риса коснулись моих. Он накрыл меня своим мощным телом, опираясь предплечьем на диван, чтобы не раздавить. – Как я могу забыть? Это одно из счастливейших воспоминаний в моей жизни. – Ты спросила, был ли я когда-нибудь влюблен. Я ответил нет. – Он нежно поцеловал меня в губы. – Спроси еще раз, принцесса. Мои легкие сжались. Дыши. Но это было непросто: все болело до такой степени, что я не могла вспомнить, каково это – когда боли нет. Сердце, голова, душа. – Не могу. – Я заставила себя оттолкнуть Риса. Кожа тут же похолодела из-за отсутствия его тепла, и меня пробрала легкая дрожь, когда я встала с дивана и пошла в ванную. Я вымылась и поправила дрожащими руками одежду, пока его взгляд прожигал дыру в моей спине. – Почему нет? – Потому что, – скажи ему. Просто скажи. – Я собираюсь стать королевой. – Это мы уже знали. – Ты не понимаешь. – Я вымыла руки и вернулась в комнату, где наконец снова на него посмотрела. На его лице отразилось напряжение, прочертив глубокую полосу между бровями. – Я не имею в виду когда-нибудь. Я стану королевой через девять месяцев. Рис замер. – Это не все. – Ком в горле почти не давал говорить. – Из-за закона о королевских браках я должна… – Не говори. – Его голос был едва слышен. – Я должна выйти замуж или хотя бы обручиться до коронации. – Негативная реакция возникнет уже из-за того, что я займу трон так скоро. «Вам понадобится вся возможная благосклонность общества», – сказал Маркус. К моему огромному сожалению, он был прав. – Я… – Не. Говори. – Я выхожу замуж за Стефана. Он уже согласился. Это не брак по любви, а политический контракт. Ни больше ни меньше. Вчера Маркус связался с Гольштейнами и заставил их подписать соглашение о неразглашении, а потом сделал предложение. Они согласились через несколько часов. Все произошло так быстро, что у меня шла кругом голова. Так что у меня был жених – по крайней мере, в теории. По соглашению, Стефан должен сделать официальное предложение в следующем месяце, когда уляжется шум из-за госпитализации дедушки. К тому же помолвка вытеснит из газет сплетни про нас с Рисом. Рис поднялся с дивана. Он уже поправил одежду. Все черное. Черная рубашка, черные брюки, черные ботинки, черное выражение лица. – Черта с два… – Рис, дело сделано. – Нет, – спокойно ответил он. – Что я говорил тебе в беседке, принцесса? Я сказал, что с этого момента к тебе не прикоснется ни один мужчина, и я говорил серьезно. Ты не выйдешь ни за кого другого. У нас девять месяцев. Мы. Разберемся. Я хотела согласиться. Хотела побыть эгоисткой и украсть чуть больше времени с Рисом, но это было бы несправедливо по отношению к нам обоим. Рис был со мной три года. Настало время его отпустить. Хватит эгоизма. – А что, если я хочу выйти за другого? Ноздри Риса раздулись. – Не лги мне. Ты едва знаешь Стефана. Сходила с ним на три чертовых свидания. – Королевский брак заключается не по степени знакомства. Речь о пригодности, и он подходит, а ты нет. – Я надеялась, Рис не заметит дрожи в моем голосе. – Кроме того, у нас со Стефаном впереди вся жизнь, чтобы друг друга узнать. Рис содрогнулся, и его лицо исказила боль, такая дикая и глубокая, что она пронзила мою душу насквозь. – Я наследная принцесса и должна вести себя подобающе, – сказала я, с каждой секундой ненавидя себя все сильнее. – Во всех сферах жизни. Я не могу быть с телохранителем. Я… – К горлу подбирались слезы, но я с ними справилась. – Я должна выйти за герцога. Мы оба это знаем. Рис вздрогнул. Одно крошечное движение, которое будет преследовать меня вечно. – Значит, мы расстаемся. Вот так просто, – сказал он тихим, угрожающим голосом на грани боли. Нет, не просто. Ты никогда не узнаешь, как разбивается сейчас мое сердце.