– Тогда переночуем на квартире? – На это и расчёт, – улыбаюсь, пока он несёт меня до машины, отворяет дверь и усаживает в кресло, затем отбирает сумку, чтобы закинуть её назад. Не свожу с него взгляда, пока обегает автомобиль и запрыгивает внутрь. Потом, конечно, снова целую, просовывая ладошку под воротник кожаной утеплённой куртки. Грею пальчики, перебирая короткие волоски на затылке. В груди в мелкую крошку сердце взрывается. Мой. После полумесяца идиллии три дня врозь показались возвращением в кошмар. Слава богу, хоть дети наконец-то выздоровели. Лилю мы пока оставили, договорились с нашим детским садом, чтобы они приняли девочку на время. Оформили все справки, закупили недостающие вещи. Третий ребёнок в семье даётся мне тяжеловато, но я держусь. На время ведь, жизненная необходимость пока такая. Спортбар на окраине города трещит по швам от количества тестостерона внутри. Проходим к столику с двумя свободными местами, и Богдан помогает мне раздеться. – Охренеть, – ворчит на ухо, когда видит кожаный корсет и такую же юбку до колена. – Зачем мы здесь? Поправляю высокий хвост, чокер с металлическими вставками на шее и хитро улыбаюсь. – Просто хотелось, чтобы конкурентки понимали, с кем имеют дело, – тихо проговариваю, когда усаживаюсь за стол. – Ты серьёзно? – хмурится. – Шучу, – усмехаюсь. – Выдыхай, Соболев. Следующий час проходит довольно весело. Богдан знакомит меня с представителями мотоклуба. Многие из них так же, как и мой муж, пришли со вторыми половинками. Мы классно проводим время, пока мужчины травят байки, связанные с ситуациями на дорогах. Свободных дамочек здесь немного. Одна из них – уже знакомая мне блондинка. Лана. Украдкой изучаю её длинные волосы и симпатичное лицо. Она, заметив, открыто мне улыбается и машет пивным стаканом. В глазах интерес и дружелюбие. Окей. Успокаиваюсь и отвечаю ей взаимным кивком. Богдан слева от меня общается с Робом, который периодически с опаской на меня поглядывает. По всей видимости, наслышан о наших конфликтах? Прикладываю ладони к горящим щекам и озираюсь. Стыдно-то как. Лучший друг моего мужа считает меня истеричкой. С каждым часом музыка в баре становится всё ритмичнее, разговоры громче, пива на столах всё больше. Соболев не пьёт, приехал за рулём, да и устал так, что алкоголь сейчас только навредит. Я сжимаю в руках уже второй бокал с красным вином. Вновь и вновь рассматриваю широкую ладонь Богдана на моей ноге, внизу живота скапливается тёплый возбуждающий коктейль. Муж не отвлекается, объясняет Робу, сколько именно заправок покупает, где они находятся и в каком состоянии. Переживает, что я скучаю. Сначала нежно поглаживает колено, потом поднимается к внутренней стороне бедра, а когда пальцы касаются широкой резинки чулок, ладонь резко стопорится, а я удостаиваюсь ироничным взглядом. Тут-то и решаюсь на авантюру. – Проводи меня в туалет, – шепчу на ухо, ведя по нему кончиком носа. Даня тут же отвлекается. В глазах загорается еле заметный лихорадочный огонёк. Кивает. Улыбнувшись его собеседнику, поднимаюсь и шагаю по проходу, привлекая всеобщее внимание. Мой наряд на грани. Ничего пошлого и особо вызывающего… Если не знать, что под юбкой чулки. А Даня уже знает. Это волнует кровь. Когда приоткрываю дверь уборной, в мою спину утыкается ладонь и мягко проталкивает внутрь. Проворно разворачиваюсь на каблуках и веду пальчиками по белоснежной футболке. – Туалет? – ворчит Богдан с выражением отъявленного скептика. – Серьёзно? – Хочу тебя, – шепчу, склоняя руку к ремню и ловким движением распускаю пряжку. Дергаю вниз молнию на джинсах. – Мне кажется, я уже стар для подобного, – коротко смотрит на дверь и усмехается. – Не выдумывай, Соболев. Ты знаешь, что возраст молодёжи увеличили до сорока четырёх? У нас почти пятнадцать лет… Пока пальчиками ныряю под резинку его трусов, Богдан не выдерживает, целует шею вдоль чокера и переходит к ложбинке. Упирается пятой точкой о тумбу со встроенным умывальником и лениво оценивает изгибы, поглаживая талию. – Как это снять? – хрипит, кивая на корсет. – Там молния сзади, – послушно разворачиваюсь и убираю хвост, пока он освобождает каменные соски́ из тесного плена и растирает их пальцами. Пульс разгоняется до максимума, когда дверная ручка трясётся оттого, что её кто-то тянет снаружи. Щеколда выглядит хлипкой. – Блядь, – смеётся Богдан, обнимая сзади. – Ты уверена, чудо? – Задери мою юбку, Соболев, – прошу, как бы отвечая на вопрос. – Пфф… – слышу за спиной. Обнажённые ягодицы обдаёт прохладой. – Нравится? – закусываю нижнюю губу. Соболев стандартно немногословен. По шороху одежды понимаю, что приспускает джинсы и проводит горячим членом по бедру. – Ох… – выдыхаю. Пространство тесного туалета начинает кружиться вместе с нами, когда Даня резко меня разворачивает и подхватывает на руки. Скрещиваю каблуки за его спиной и взвизгиваю, упираясь лопатками в холодный кафель. Он прав. Трахаться в общественном туалете – затея так себе. Часто моргаю. Губами тянусь к кадыку, дышу его запахом, облизываю чуть солёную кожу. Люблю его всего. Мы, конечно, всё ещё живём в состоянии эйфории после примирения. Пока даже раздражения не чувствую. Такая восхищённая дурочка! «Боже, как прекрасно, что он не закрыл холодильник, я ведь как раз хотела его разморозить…» И три литра разлитой воды на полу в ванной не бесят… пока что. Прекрасно понимаю, что это неминуемо скоро закончится. Как и то, что ничего не значащие мелочи нас не разведут. Если уж мой отец не может… – Как ты хочешь? – спрашивает Богдан, приподнимая повыше.