Глава 8 Саша — Полянская, можете войти. Маргарита Архиповна ждет. — Спасибо, — благодарю секретаря нашей директрисы. Поднимаюсь с диванчика в приемной и захожу в кабинет. — Здравствуйте. Когда здороваюсь, сталкиваюсь с Багановой глазами. Чувствую себя максимально неуютно. Прошла неделя, та самая, которую мне дали, чтобы отсидеться дома, с надеждой, что скандал утихнет. Подвижек не произошло, но директриса не продлила мой «отпуск». Позволила выйти на работу. И это как глоток свежего воздуха после встречи с Дёмой. После очередной бессонной ночи и истерики на тему, как мне дальше жить. Он ведь снова обманул. С этими ключами дурацкими. Даже с ними...оставил себе дубликат, а говорил что не потревожит меня в этой квартире. Это было условием, что он сюда ни ногой, пока я тут живу. Но, несмотря на это, когда за мужем захлопнулась дверь, я думала, с ума сойду. Мы ведь будто в прошлое переместились. Нормально говорили. Он выглядел так, словно ему и правда жаль. Будто любит меня… Я не знаю, что думать. Я не понимаю, как нужно действовать. У меня был план стереть его в порошок, а теперь меня так и подмывает пойти на попятную. Он своим визитом и тем, что принес контракт, именно этого добивался? Не знаю, что будет дальше. Он просит месяц, якобы для попытки все исправить, а я, я просто хочу выдохнуть. Наверное, поэтому медлю с интервью. Поэтому абстрагируюсь и снова выхожу на работу. Вчера я провела шесть уроков после семидневного перерыва. Чувствовала себя дико напряженно. Боялась, что кто-нибудь из ребят обязательно затронет тему моего разваливающегося брака. Интернет до сих пор переполнен этой темой. Каждый, кому не лень, лезет в нашу жизнь и записывает все новые и новые разоблачительные ролики. Несмотря на мои опасения, все прошло отлично. Ну, так мне казалось… Я уже домой уходила, вышла из учительской, спустилась на первый этаж, заметила, хотя никого там замечать не нужно было, и так все напоказ делалось. В общем, Агния Романова и Артём Филатов, одиннадцатиклассники, устроили на первом этаже крыла для младшеклассников дом свиданий, с обжиманиями и поцелуями прямо перед собирающимися домой после продленки второклашками. Словно другого места просто не могли найти. Я сделала замечание. Агния промолчала, покраснела, начала извиняться. А Филатов с ехидной улыбкой просветил, что в курсе моей личной жизни и не мне его чему-то учить. Вступать в конфликт с учениками в этой школе — дело гиблое изначально. Но я все равно пригрозила ему походом к директору. Как итог на ковер сегодня вызвали меня. — Вы хотя бы представляете, Александра Игоревна, кто такой Филатов и сколько он сделал для нашей школы? — директриса упирается ладонями в крышку стола, пригвождая меня взглядом к полу. — Догадываюсь. — Тогда какого хрена, Саша, ты вообще лезешь к его сыну? Ты забыла, где работаешь? Забыла, кого мы тут учим? Баганова резко вскакивает с кресла, выдергивает ящик и достает пачку сигарет. Щелкает зажигалкой, пошире открывает окно и прикуривает. — Этот малолетний… В общем, его отец очень нами недоволен и вообще не понимает, как мы можем держать у себя учителя с такой репутацией. — С какой такой? Я разве что-то сделала? — Не сделала. — Маргарита выдыхает дым, а я морщусь. В моем доме никогда и никто не курил. — Сделала! Твой муж встрял в скандал, ты тоже замешана. Родители наших учеников, чтоб их, очень дорожат репутацией. Никто не будет разбираться. Я же тебя предупреждала! Понятия не имею, что Филатов наплел своему папаше, но он был в бешенстве. Опускаюсь на диванчик, обхватив себя ладонями. Предупреждала. И я все понимаю, но в голове все равно не укладывается, что не так с моей репутацией. Да, скандал, но я никого не убивала, никому не изменяла. Правда, людям вокруг словно плевать. Они будто не разделяют меня и моего мужа. Его поступки и мои. — Я рада, что ты хотя бы никаких интервью не давала. Тут молодец, конечно. — Да уж… Над этим я пока думаю. Хотя, если лишусь работы, назло всем наконец-то выскажусь. Обида накрывает. Я три года здесь работаю. Часто брала дополнительные уроки, выходила на замены, организовывала праздники, оставалась после уроков чаще других, когда Дёмка был на сборах. Мама меня хвалила. Гордилась. Говорила, какая я молодец. Всем было плевать, конечно, но я и делала это не для кого-то, а для себя. Мне просто нравилось. Если дома ждала пустая квартира, мне было интереснее остаться тут с ребятами и подготовить исторический спектакль, а не сидеть в четырех стенах одной. — В общем, извинишься перед Филатовым-младшим, и мы закроем эту тему. — Я? — Тебе работа нужна? — Маргарита… — проглатываю ее отчество от негодования. — Вы… Это серьезно? Он мне хамил. Идиоткой назвал. — А ты ею и будешь, если не извинишься и потеряешь работу. Тебе на что-то жить надо. Ты вообще думала о том, что после развода будет? Веришь, что твой футболист что-то тебе оставит? Милая моя, я за свою жизнь столько вот таких историй видела и слышала, не счесть. У тебя есть только ты. И никого больше. Просто извинишься. Тебе необязательно это искренне делать. Галочка. Только для галочки. Филатов своего сыночка боготворит и любую прихоть исполнит. Поэтому, если встанет вопрос о твоем увольнении, а он уже мелькал, ты меня прости, но рисковать я не стану. — Я вас услышала. — Вот. — Директриса что-то печатает. — Скинула тебе адрес Филатовых. Съездишь. Принесешь извинения и мне отзвонишься. Киваю. На улицу выхожу и чувствую себя максимально выжатой. Как это вообще? Что происходит с моей жизнью? Почему? Перечитываю сообщение с адресом. Что-то с отголосками Рублевки, ну кто бы сомневался-то вообще. Я туда не поеду. Пусть увольняют. Я была права. Я педагог, в конце концов. Я сделала замечание, я имела право. То, что происходит в моей семье, никого не касается. Я ничего плохого не совершала. Это мой муж, вообще-то, нагулял ребенка. Это я пострадавшая сторона, но такое ощущение, что все вокруг думают иначе. Словно я должна закрыть на все глаза и просто принять его маленький косяк. Не отсвечивать, а еще лучше все опровергать. С пеной у рта доказывать, какая у нас прекрасная и любящая семья. Подумаешь, ребенок и любовница. Ни я первая, ни я последняя. Раньше я верила в женскую солидарность, а теперь читаю в комментах под статьями о наших с Ермаковых отношениях, что я должна была с мужем вместе держаться, после того как все всплыло. Мы же семья! А я, видите ли, при первых трудностях сразу в кусты. Точно из-за денег за него замуж вышла. Не иначе! Так и пишут. Десятки людей. Женщины. У них статусы о том, как они счастливы в браке. О том, что воспитывают маленьких ангелочков... Тогда почему козел отпущения я? Разве они бы на моем месте вот так просто через это перешагнули? Приняли чужого ребенка? Простили мужу другую женщину? Вошли бы в положение предателя? Вот так легко? Присаживаюсь на лавочку, на остановке недалеко от территории школы. Вокруг ни души. Хотя из этого места общественным транспортом единицы ездят. Крепче сжимаю телефон. А что, если директриса права? Что я буду делать после развода, если меня уволят? Снова перечитываю адрес. Нет. Пусть увольняет. Выпрямляюсь и прячу телефон в сумку. Водителю подъехавшего автобуса мотаю головой, мол, не сяду. Наблюдаю за тем, как схлопываются двери, делаю глубокий вдох и иду в направлении пешеходного перехода. Замираю на красный и почти сразу отскакиваю в сторону, из-за резко притормозившего «Майбаха». Скольжу взглядом по тонированному стеклу, ползущему вниз. Ну вот только этого мне сейчас и не хватало! — Александра Игоревна, — Филатов скалится и толкает дверь. — Сказать мне ничего не хотите? Хочу, очень хочу высказать все, что на самом деле думаю. Но это в мыслях, реальность другая. Мне не нужен еще один скандал или конфликт. Я не собираюсь подстраиваться под прихоти малолетки. Легче уволиться. Я устала и просто выжата как лимон. — Слушай. — Филатов хлопает дверцей автомобиля и равняется со мной. Возвышается почти на голову. — Твой футбик тебя выпнул, но я пригрею. Даже заплачу, — наклоняется к моему уху. — Тебе же не привыкать, правда? Пока этот извращенец скалится, стараюсь взять себя в руки, чтобы не зарядить ему между ног. — Иди в задницу, мелкий засранец. — Мой отец… — Вместе со своим папашей. Идите вы все… — Притихни. — Филатов хватает меня за руку. Вроде семнадцатилетний подросток, но сил у него много. Не могу вырваться. — Ты же понимаешь, что с работой ты можешь попрощаться, правда? Тебя никуда больше не возьмут. Ни в одну школу, потаскушка. Вообще никуда. — Убери руки, — тяну носом воздух. Стараюсь держаться воинственно, но на самом деле я в панике. На улице ни души. Этот малолетний отморозок привык к вседозволенности, и одному богу известно, на что он способен. — Уберу, если… Остаток фразы он глотает, захлебнувшись в громком девчачьем визге. Все так быстро происходит, что я сообразить ничего не успеваю. Филатов опускается передо мной на колени. Визжит, пока широкоплечий короткостриженый парень возвышается над ним, выкручивая его нос, зажатый между костяшками пальцев. Водитель уже выскочил из машины, но толку от него мало. Мой защитник выводит его из сознания одним ударом. Мальчишку отпускает, вытаскивает из кармана бумажные салфетки и кидает к его ногам целую пачку. — Вытрись, спермотоксикозник. Ты в порядке? — теперь смотрит на меня. — Да, — неосознанно пячусь. Понятия не имею, почему он помог, но доверия не вызывает.