— Демид? Ермаков стоит на костылях, на моей лестничной клетке. Его самолет приземлился в пять, он бы чисто физически не успел смотаться к сыну и приехать ко мне. — Ты же должен был быть не здесь… — Должен. Но меня тянуло к тебе. Всхлипываю. Демид переступает порог, подхватывает меня в свои объятия. Я плачу у него на груди, пока его руки крепко-крепко меня сжимают. Глава 23 Мы почти весь день проводим в постели, и вылезать из нее совсем не хочется. Я парю, если честно. Чувствую себя такой счастливой. В то утро, когда Демид приехал ко мне на квартиру, я окончательно поняла, что он сделал выбор. Что я ему важнее! Всегда — была и буду. Выбора ехать с ним в другую страну или нет, больше не стояло. За окном адское пекло. Жара почти под сорок пять градусов. Обмахиваюсь ладонями, несмотря на то, что сплит работает сутки напролет. Демид уже на кухне. Я слышу, как шумит кофемашина. После Швейцарии и месяца, что мы живем тут вдвоем, он ходит уже без костылей. Только с тростью. Врачи рекомендуют разрабатывать ногу, но не усердствовать с нагрузками. Дем из-за этого, конечно, сильно бесится, но мы много разговариваем, и его попускает. В такие моменты понимаю свою важность, когда помогаю ему справиться с этим психологически. Я готова его поддерживать, как и он меня. Родители, конечно, мое решение не одобрили. Мама на звонки отвечает, а вот отец игнорирует. Видеть меня не хочет. Я слышу часто на заднем фоне во время разговоров с мамой, как он громко рассуждает, что ничем хорошим это не закончится, что мой футболист снова меня с грязью смешает. Плачу после таких звонков. Демид успокаивает. Злится на моего папу, естественно, и я тоже злюсь. Поднимаюсь с постели, накидываю халат на голое тело и иду на ароматный запах кофе. Когда ступаю на прохладный мрамор, оттягиваю рукава шелкового халата так, чтобы не было видно моих царапин. Привычка раздирать кожу на запястьях в кровь никуда не ушла. Я продолжаю так делать, когда нервничаю. Поводов немного, один из них — родители, а другой, другой беспокоит меня немного сильнее… — Доброе утро, — Дем улыбается, когда меня видит, перегибается через кухонный островок и чмокает в губы. Скольжу пальцами по его небритой щеке и тоже улыбаюсь. — Доброе. — Кофе будешь? — Буду, — лениво потягиваюсь. За время, что мы вместе, я совсем разленилась. Ничего не хочется. Хобби с тортиками забросила, работы по специальности для меня здесь нет, и это немного удручает. Когда Демид уезжает на занятия с реабилитологом, я по нему скучаю, но почему-то ничем себя не занимаю. Пялюсь в сериалы, иногда бегаю на дорожке, и на этом все. — Давай я приготовлю нам завтрак? — предлагаю, соскальзывая со стула. — Я уже заказал из ресторана, — Дем оборачивается, обшаривая глазами мои ноги. Поджимаю пальчики и снова плюхаюсь на стул. — Какие планы на сегодня? — интересуюсь, когда нам привозят еду. — В клинику, Саш. Каждый день туда езжу же, — поясняет, словно я тупенькая. Спрашивала я, конечно, не об этом. То, что занятие у него регулярно и так в курсе, больше имелось в виду, чем займемся после. — Может быть, сходим на пляж? — вонзаю вилку в креветку. — Конечно. В шесть, думаю, уже вернусь. — Тогда договорились. Через час провожаю Демида и выбрасываю контейнеры в ведро. Принимаю душ, выбираю красивый купальник, кручусь перед зеркалом, радуясь своему отражению. За эти месяцы я еще немного схуднула и теперь абсолютно довольна своей фигурой. Хотя мама, когда я ей в последний раз скидывала фото, сказала, что я похожа на скелет. Та еще родительская забота, если честно. Привожу в порядок лицо, немного укладываю брови, мажусь кремом с большим SPF, выбираю красивое струящееся платье, подбираю к нему босоножки и, довольная собой, заваливаюсь на диван. До шести остается двадцать минут. Демид звонит без пяти. Бодрый и счастливый. Мы вообще после воссоединения как два дурачка, все время улыбаемся. — Саш, давай перенесем море на завтра. — Почему? — прикусываю нижнюю губу и принимаю сидячее положение. Стискиваю колени так, что упирающиеся друг в друга косточки создают дискомфорт. — У парня из команды сегодня днюха, ребята зовут в бар. — Ладно. Я буду готова… Договорить не успеваю, Дем прочищает горло, словно ему стыдно, а потом огорошивает: — Это чисто мужская тусовка. Без девочек, Саш. — А, да? Ладно, — киваю, хоть он меня и не видит. — Хорошо. — Ты найдешь чем заняться? — Конечно, — улыбаюсь, а сама уже скребу ногтями кожу, обнажая только-только зажившие ранки на руке. — Когда вернешься? — Не поздно. Не ложись без меня. — Ладно, — прикрываю глаза и часто дышу. — Буду тебя ждать. — Люблю тебя, Саш. — И я тебя. Отключаюсь первой. Ловлю свои пальцы, которые уже превратили кожу в кровавое месиво, и до боли их сжимаю. — Это просто день рождения друга. Просто мужская тусовка, — бормочу себе под нос. Только вот в душе все ходуном ходит. Я Демида никогда не ревновала раньше, а сейчас не могу отделаться от мысли, что он там в компании красивых девиц будет зажигать, пока я сижу дома при этом. Он там развлекается, а я пялюсь в телевизор, потому что меня не позвали. Насколько вообще возможна мужская тусовка без женщин? За окном начинает темнеть. И чем больше проходит времени, тем паршивее я себя чувствую. Ревность душит. Подозрения убивают. Не могу рационально мыслить. Не могу и все! Постоянно кажется, что я чувствую, как Демид мне сейчас там изменяет. Там ведь есть алкоголь, девочки, которые не против захомутать состоятельного парня и… Боже, нужно избавляться от этих мыслей, выбрасывать их из головы в зачатке, рубить на корню. Хожу из угла в угол и считаю минуты. На часах почти половина первого ночи. Спать я не легла, жду. Чего конкретно, уже не понимаю. Два раза ему звонила, но трубку он не взял. Где этот клуб или бар? Может быть, поехать туда? Бегу к гардеробу, сдираю с плечиков комбинезон, но надеть не успеваю, слышу, как открывается дверь. Демид вернулся. Несусь туда. Дем улыбается, подпирая стену плечом. — Прости малышка, засиделись. Я телефон в клинике забыл, — качает головой. — Я тебе звонила. Ты сказал, что недолго. Сказал, что… Подхожу к нему ближе. Принюхиваюсь. Если он был не один, от него явно будет пахнуть женскими духами. — Ты чего, Саш? — Я? — отшатываюсь. — Ничего. Вы одни были? — Одни, — прищуривается. — Ты ревнуешь? Или в чем-то подозреваешь? — Я не знаю, ты мне скажи. Мужской вечер без женщин? — ухмыляюсь. — Звучит неправдоподобно, Дём. — Ты серьезно сейчас? — Да.