Тереблю свои волосы и смотрю Ермакову в лицо. Меня бесят его очки, и я просто вытягиваю руку, чтобы их с него сорвать. Касаюсь колючей щеки случайно, и током прошибает. Глупо. Очень глупо. Отдергиваю пальцы. Смотрим друг на друга, ошарашенные происходящим. Он тоже почувствовал. Уверена, что почувствовал. — Я хочу глаза твои видеть. Лживые глаза, — шепчу. Не плачу, но держусь уже едва-едва. — Я не хотел, чтобы так получилось. Тупая ситуация, понимаешь? Я понятия не имею, что делать. Ты не хочешь слушать, и права, наверное. Я бы на твоем месте тоже не слушал, но я, блин, на своем. Жалко звучу, знаю. — Дёма сжимает руль, прикрывает глаза. — Не подавай на развод. Дай нам время. Не знаю, месяц. Просто тридцать дней. — Зачем? Какой смысл оттягивать неизбежное? — Просто попытаться. Я должен попытаться тебя вернуть. — Мы ходим по кругу. Ты пытаешься сохранить лицо, оправдаться перед фанатами и просто мимо проходящими. Но мне нет до этого дела. Меня уже искупали в грязи. С работы позвонили, попросили взять больничный. Ты уничтожаешь и мою жизнь тоже. Ты ведь мог платить алименты, и все. Но ты перешел черту. — Да. То есть нет. Все сложнее… — Конечно, и как я не догадалась? Сложность заключается в том, что я все узнала. Да? Дергаю ручку двери, но она не поддается. Он что, заблокировал их, что ли? — Открой! Ермаков отрицательно качает головой. — Я выбью стекло. Я буду кричать. Выпусти меня. Я устала. От тебя, от этого дня. Я хочу домой. Мне больно. Ты хотя бы представляешь, что я чувствую? Ты обещал любить меня всегда, а сам… — Я тебя люблю! Ермаков резко подается ко мне. Хватает за плечи и прижимает к себе. Чувствую его крепкие объятия. Дорожку поцелуев на шее, и задыхаюсь. Болью, возмущением и собственной апатией. Когда тело словно мертвым прикидывается. Я хочу его поколотить, но не шевелюсь при этом. Словно со стороны за происходящим наблюдаю. — Пожалуйста, — упираюсь ладонями Дёме в грудь. — Пожалуйста, имей хоть каплю уважения ко мне. Ермаков моргает и медленно разжимает объятия. — Прости. Я просто хотел… Извини. Демид откидывается на сиденье. Заводит машину. Дворники скользят по стеклу, смахивая воду. — Отвезу тебя домой. Ты же у родителей сейчас? — Да. — Они все видели? — Мы еще не пересекались. Но думаю, да. Ермаков кивает и стискивает зубы. Мои родители очень боялись, что я для него просто игрушка, развлечение. Дёма много времени потратил, чтобы им понравиться и доказать обратное. Доказал, почти. Только теперь оказывается, что все это зря было. Глупая трата времени. — Останови тут, — прошу Демида. Пусть притормозит на соседней улице. Я добегу отсюда. Не хочу, чтобы его видели у моего дома. Не хочу доставлять родителям лишние проблемы. — Ты промокнешь. — Это всего лишь дождь, а не те помои, которыми меня облили по твоей милости, — пожимаю плечами. Ермаков печально улыбается и останавливает машину, где прошу. Не спорит. Знает, что бесполезно. От души хлопаю дверью и перебегаю дорогу. К подъезду подхожу промокшей до нитки. И плевать, если честно. Только вот у дома меня ждет неприятный сюрприз. — Вы съехали от мужа? Информация в сети — правда? Демид правда живет на две семьи? Хотя бы один комментарий. Журналисты словно повсюду. Их голоса сливаются в один. Я стараюсь не реагировать и не останавливаться. Если замедлюсь хоть на шаг, они меня растерзают. — Я не даю комментарии, — прижимаю магнитный ключ к замку. — Вы жили со своим мужем ради денег? Не выглядите расстроенной. — Идите в задницу, — показываю средний палец и захожу в подъезд. Глава 5 «Демид Ермаков разводится с женой, потому что та не может родить ему ребенка». «Жена футболиста Ермакова хочет денег и крови. Откровенное интервью матери футболиста!» «Ася Крылова, двадцатисемилетняя подруга футболиста Ермакова. Кто она?» Зачем они это делают? Блокирую экран и кидаю телефон на кровать. Подальше от себя. Прошли сутки. Всего сутки, а я из дома выйти не могу. Журналисты попрежнему дежурят у подъезда, и кажется, их только больше становится. Родители в шоке. Мама плакала вчера, переживает за меня дико. Папа вообще хотел с охотничьим ружьем на улицу идти, стервятников этих отпугивать. Мы его еле остановили. Вот так моя жизнь превратилась в какой-то нескончаемый театр. Что делать-то дальше? Я понятия не имею, когда скандал затихнет. В сети начали мелькать заголовки о том, что любовница моего мужа согласилась дать интервью. А свекровь уже вовсю отвешивает комментарии. Крутит старую пластинку о моей меркантильности. Мол, это я разбила пару Демида и этой Аси когда-то. Конечно, я ее тогда в глаза не видела, а теперь, оказывается, мужика увела. Сам Ермаков молчит. Не звонит больше и не пишет. За окном темнеет, отодвигаю штору и смотрю во двор. У подъезда журналистов нет. Но вот тот белый фургончик стоит здесь со вчерашнего дня. Самые настойчивые прячутся там. — Саш, ужинать будешь? — мама заглядывает в мою спальню. — Буду. — Как ты? — Нормально, — пожимаю плечами, а саму потряхивает. У меня скоро мозг взорвется от всего вранья, что льется со всех сторон. Мой муж меня растоптал. Мама присаживается на диван, поправляет плед. В комнате горит ночник. Приятный, мягкий свет. Уютно, но словно еще более тоскливо. Ночью мне снился наш медовый месяц. Мы такими счастливыми были. Я проснулась со слезами на глазах. Во сне плакала от счастья, а в реальности почти до утра рыдала из-за реальности, в которую попала. — Все проходит, и это пройдет, доченька. Ты у нас такая сильная, все будет хорошо. Я знаю это. Ты будешь самой счастливой, поверь мне. Мама поднимается на ноги, подходит ко мне и обнимает. Чувствую себя маленькой девочкой. Она словно в детстве, когда я разбивала коленки, меня жалеет. — Спасибо тебе, — шепчу и целую ее в щеку. — Сашка, это временные трудности. — Майя, Саша, идите сюда! — слышу бабушкин голос. — Что там? — кричу. — Идите, тут мужа твоего показывают. — Чего? — На федеральном канале. Бабушка делает звук громче и толкает дверь в мою комнату. Не знаю, что мною движет, но я срываюсь с места и замираю перед теликом. Ермаков и правда на экране. В студии какого-то шоу, которое крутят в прайм-тайм. — Демид. — Ведущая закидывает ногу на ногу. — Наш сегодняшний выпуск должен был быть о другом, но с нами связался ваш агент и, можно сказать, настоял на интервью. Отказать мы не могли, это не в наших интересах. Вокруг вас вот уже вторые сутки разрастается скандал, и нам приятно, что вы выбрали именно нас, чтобы объясниться. — Спасибо, Алина, — Дёма кивает.