В последний раз окинув сына и Бурака тоскливым взглядом, я покидаю спальню, закрывая за собой дверь. Затем на негнущихся ногах добираюсь до зала и просто падаю на диван. А уже рано утром чувствую, как кто-то нежно перебирает мои волосы и что-то шепчет на ухо. Но я продолжаю дремать и лишь спустя какое то время открываю глаза. Сажусь на диване, потягиваюсь и наблюдаю за тем, как Бурак ходит по залу, застегивает белую рубашку. Нервно посматривает на часы. Боится не успеть на работу. Сразу видно. Я прокашливаюсь, привлекая его внимание. — Лейла? — Он тормозит. Складка между его бровей при виде меня разглаживается. — Выспалась? Я молча киваю. — Я вернусь, — обещает он. — Хорошо? В этот самый момент из спальни выбегает сын. Шарит глазами по комнате и расслабленно выдыхает, найдя отца. — Не уйдешь? — Али шагает к нему. — Вечером вернусь. «Вернусь. Вернусь. Вернусь», — эхом проносится в голове. А меня уже раздражает это слово. Оно несет в себе надежду, а я не хочу давать ее тому, кто этого недостоин. Но делать нечего. Сын будет ждать. — Али, пойдем умываться, — осторожно предлагаю я, переключая его внимание на себя. Он кивает и тут же несется в сторону ванной. Бурак же концентрируется на своем телефоне, который вдруг начинает вибрировать. Раздается мелодия звонка. Муж смотрит на экран. По напряженному лицу я могу только предполагать, кто звонит... Любимые родственники или та самая девица, с которой они проводили время в нашей постели? Черт его знает! — Дверь закрой, когда уходить будешь, — бросаю раздраженно. — Лейла, я бы хотел, чтобы мы... — начинает было он, но я его останавливаю. Мотаю головой. — Иди, Бурак, — поторапливаю я. — Иди туда, где тебя ждут, пожалуйста. Не заставляй людей ждать. Муж сжимает кулаки. Не говоря ни слова, разворачивается на пятках и уходит в коридор. Раньше я бы его проводила, пожелала хорошего дня, но не при такой зыбкой ситуации и отношениях, которые скатились на нет. — Мам, ты скоро? — зовет меня сын. Отбрасываю тягостные мысли и направляюсь в ванную. Проделав весь спектр повседневных процедур, бегу в кухню, чтобы сделать нам завтрак. Пока Али ест приготовленную мною пищу, набираю номер Дарины. Каждый раз рвалась ей позвонить, но как-то посчитала, что буду навязываться. Да и нагружать ее проблемами, когда у нее своих по горло, не хотелось. Она поднимает трубку почти сразу, будто только и ждала моего звонка. — Лейла! — Ее голос полон радости. Так, что я невольно расплываюсь в улыбке. — Как ты? — Все хорошо, — уклончиво отвечаю я. — Лучше расскажи, ты как? Дарина сейчас находится в другом городе и тяжело переживает развод с мужем. Нам с Бураком это только предстоит... И честно говоря, хорошо бы оформить документы в ближайшее время, потому что скрывать беременность с каждым месяцем будет все сложнее. И бесформенная одежда точно не поможет. Но узнай об этом Бурак, все приобретет катастрофическую форму, и разводу в таком случае точно не быть. С двумя детьми он точно меня не отпустит. Подключит все свои связи и оставит меня с собой любой ценой. Да и я... разве смогу противиться? Беременная и без стабильной работы? Я все это понимаю. Нужно в ускоренном ритме готовиться к новой жизни. Обрести почву под ногами. Но как? Боже, как же мне быть?! Я сколько угодно могу притворяться сильной, но внутри меня столько эмоций... Каждая из которых отчаянно твердит, что Бурак так или иначе узнает о моей беременности. Скрывать нет смысла. И не будь мы в таком положении, я бы с радостью сообщила ему эту новость. Но не сейчас... не после стольких унижений. Мое глупое сердце отчаянно рвется к нему, но разум запрещает даже думать об этом. Доверия между нами больше нет. Да и как оно может появиться? Я ведь понимаю, что этот процесс подобен ране, которая кровоточит. Она течет, течет. Да, когда-нибудь кровь остановится, но шрамы все равно останутся. Я бы могла заглушить в себе гордость, но боюсь повторения. Вдруг когда-нибудь случится похожая ситуация, как с Эмре... Повторит ли он этот финт еще раз? Заставит ли меня чувствовать себя грязью в его глазах? Я не знаю ответа. И это самое страшное. Я бы много чего хотела. И дать шанс, и поверить ему снова, опять же ради Али и нерожденного ребенка, но между нами слишком много «но»... Сейчас я не могу переступить через себя. Простить и отпустить то, что каждый день стоит перед глазами... я не готова. Да и настанет ли такой момент? Очень сомневаюсь в этом. Остаток дня мы проводим вместе с сыном. Идем на открытие нового развлекательного парка, который находится возле одного торгового центра, а затем довольные, но уставшие, возвращаемся домой, прихватив пару симпатичных костюмчиков для Али. К вечеру, когда я готовлю нам ужин, звонит Бурак. Сцепив зубы, я нехотя принимаю звонок, хотя этого вовсе не хочется. Но он настойчив. — Лейла, вы дома? — спрашивает муж, едва я нажимаю на экран сотового. — Да, а что? — Наклонив голову к плечу, придерживаю таким образом телефон, чтобы он не выпал, пока я добавляю специи в пищу. — Я скоро приеду, — оповещает он. — Готовьтесь. Поедем куда-нибудь, посидим вместе, как в былые времена. — Как в былые времена, говоришь? — усмехаюсь я. — Как раньше уже не будет, Бурак. И ехать никуда я с тобой не желаю. Ясно? Если ты хочешь увидеть сына, то приходи. Наши двери всегда для тебя открыты. — Я бы мог сводить вас в ресторан, и тебе не стоило бы утруждать себя готовкой. — Поздно, я уже все сделала. А поесть мы и дома можем. — Лейла... — Я слышу визг, а затем гулкие сигналы машин. — Черт! — Что там?! — встревоженно интересуюсь. Сердце гулко барабанит, застилая остатки разума. Молчание затягивается. Но я упорно жду его ответа. — Ничего, — отмахивается он, будто ничего не произошло, а я вдруг начинаю злиться оттого, что дала слабину и забеспокоилась о нем. — Ладно, как скажешь. Будь по-твоему. Я еду... к вам. — Хорошо. — Сбросив звонок, я ставлю обе руки на столешницу. Глубоко вдохнув, мотаю головой. Если Бурак будет заявляться сюда каждый день, держать оборону станет гораздо сложнее. Да и признаюсь честно: видеть его тяжело. В груди такая горечь, что впору кричать не останавливаясь. Да еще и Али... Он так преданно смотрит на отца, что ставит меня в тупик. Заставляет задыхаться от лавины прожитых чувств. Бурак приезжает спустя полчаса. Заходит с пакетами из супермаркета. Полностью заполняет холодильник, искоса поглядывая на меня. Видимо, хочет какой-то реакции. Я закатываю глаза, показывая, что уж этим меня не пронять. Тухлый номер. Али, довольный приходом отца, садится рядом с ним. Жмется к нему. Они начинают о чем-то разговаривать. Я же накладываю еду в тарелки. Оборачиваюсь к ним и тут же встречаюсь с абсолютно идентичными взглядами, полными ожидания. Я неосознанно вздрагиваю, глядя на Бурака и Али. С каждым днем сын все больше становится похожим на отца. Копия без изъянов. Это даже в характере прослеживается. И если раньше я смотрела на это радостно, то сейчас меня окутывает парализующий страх. А что будет, когда сын вырастет? Страшно представить. Очевидно, стойкое напоминание о Бураке будет преследовать меня до конца дней. Поставив перед ними тарелки с едой, я сажусь напротив. — А ты? — тут же спрашивает он, принимаясь есть. Блаженно зажмуривается, так же, как и сын. — Здоровья твоим рукам, Лейла. Очень вкусно. Я молча киваю, обхватив чашку с водой. — Совсем не ешь, — заявляет с явным осуждением Бурак спустя минуту. — Пока готовила, поела, — отмахиваюсь я. — Не обращайте на меня внимания. Муж хмурится, протягивает сыну хлеб. Продолжает есть. Я смотрю на них... таких, родных и близких людей... и сердце кровью обливается. Что с нами стало?! Кто мы теперь друг другу? Родители Али? Да... наверное, именно так. Еще и малыш под моим сердцем... как мне скрыть это от Бурака?! Смогу ли я? Мельком поглядываю на Али, который с набитым ртом рассказывает Бураку что-то из своего любимого мультфильма... А я окунаюсь в прошлое. Когда-то мы были хорошей семьей. Дружной, понимающей друг друга с полуслова. Мы так же сидели на кухне. Завтракали, обедали, ужинали вместе. Мы были счастливы. А до чего докатились?! Я сглатываю внезапно образовавшийся в горле ком и выдыхаю. — Все! — подытоживает Али, откладывая вилку. Заговорщицки поглядывает на отца. А это еще что значит? Решил пойти запретным путем? — Я поел! — Иди поиграй, сын, — поцеловав его в макушку, говорит Бурак и подмигивает. — Я скоро к тебе приду. Скоро?! Я смотрю на тарелку мужа, на которой уже ничего нет, и выгибаю бровь.