Приподняв за аппетитные ягодицы, я сажу Крис на столешницу. Гремят кружки-сковородки, и на мгновение мы замираем, рвано дыша и глядя друг в другу в глаза. Да, понять, что Данька ушёл спать не так давно, мне мозгов хватает. Хотя только на это и хватает, потому что несколькими секундами спустя Крис расслабленно выдыхает, переставая прислушиваться, и сама притягивает меня ближе, обняв ногами за талию. — Крис, ты… Но она не даёт договорить, притянув за шею и глубоко целуя. Без прелюдий, без нежности, словно в этой пустыне путник не я один. И сталкиваются языки, одним только этим взрывая у меня в голове весь мой оборонительный комплекс. Если бы я знал, что она так целуется, в жизни не подошёл бы ни к одной другой женщине. Лицо, шея, грудь, мне мало одних только поцелуев и, стянув с неё топ, я замираю, контуженный напрочь всем этим великолепием. Потому что идеальную грудь поддерживает идеальный кружевной бюстик и всё это на идеальном теле моей идеальной женщины. Рехнуться можно! И я вполне себе того, удерживая её под грудью так, чтобы большие пальцы доставали до самого сладкого. Стягивая кружево, обнажая упругую грудь, я лишаюсь последний зачатков мозга. И совести. Потому что вместо рук — губы и язык. И ладонь Крис — выгнувшейся, отклонившейся назад и запустившей руку в мою отросшую шевелюру. — Ни-и-к! — От её горячего шёпота и от того, как нежные пальчики тянут за основание волос, по телу проходит первая судорога удовольствия. Чёрт, так мы даже до секса не дойдём. Выпрямившись и перехватив её руки за запястья, я завожу их ей за спину. И выдыхаю сквозь зубы, когда Крис вжимается в меня грудью. — Спальня? — на выдохе. Прямой, затянутый желанием взгляд заставляет стиснуть зубы в последнем волевом усилии. Усилии, чтобы не взять её прямо на этой дурацкой кухне, где на холодильнике их семейная фотография и Данькины рисунки, а в мойке большая чёрная кружка с надписью «Big boss». З-з-зараза. Так— не хочу. Только не её. От кретинских мыслей самому становится страшно, но всё, поезд ушёл, целуйте рельсы. Азарт, страсть и похоть откатываются в никуда резко, неожиданно и, что уж говорить, не вовремя — словно мяч от ворот противника за мгновение до гола. И её трезвеющий взгляд становится отражением моего. — Мы не… — Запнувшись, Крис смотрит на свои руки, одна из которых лежит у меня на плече, а вторая обнимает меня за шею. Мы очень даже да, но не здесь. Не на семейной кухне и, тем более, не на постели, где она миллионы раз занималась сексом с мужем. Нет. Хрена с два моя психика это выдержит. Потому что Кристина пока ещё Батманова в тот момент, которого я столько ждал, должна быть только моей Крис. — Завтра у Даньки репетитор? — Что?.. — Крис встряхивает длинными тёмными волосами. — Причём тут это? — А притом, что завтра. — Ласкающим движением поправив кружево бюстье, я задеваю мгновенно затвердевшие соски и хрипну. — Завтра мы идём на свидание, Крис. Удерживая её под грудью, приближаюсь, чтобы языком пройтись по очень сладкой нижней губе. Под будоражащий фантазию и всё, что ниже, «А-ах!» Ловлю её дыхание. Глохну от коготов, вцепившихся мне в загривок. Пьянею весь разом от того, что она в моих руках. — Идём ведь, Крис? — шёпотом, целуя и игриво столкнувшись с её языком… … и тормозя себя как никогда в жизни. — Нет, — показательно ехидничает Крис и со стоном выгибается, стоит моим ладоням переместиться на её талию и вжать упрямую мечту в свой пах. — Уверена? — Нет, — на выдохе прикрывает она глаза и откидывается назад, насколько позволяет верхний ящик. — Всегда тебя хотел. — Капитулировать, так с фейерверком. — Только тебя, Крис… чуть с катушек не слетел, когда увидел тебя в том грёбанном лифте! — Откуда ты там вообще взялся на мою голову? — тихо смеётся она, нежными пальчиками водя по моей шее. До мурашек и нового горячего спазма. — Это судьба, — хмыкаю насмешливо, зарываясь ладонью ей в волосы. И тяну за основание прядей, заставляя поднять голову. — Завтра. Свидание. И не даю ей опустить растерянный взгляд. — А… — С Данькой, — сразу отсекаю все её причины тактично отъехать. — Что он любит? Кино? Аттракционы? Пока Крис думает, одной рукой я прижимаю её за талию, а второй тянусь за телефоном. — Что ты?.. — направляю экран на неё, снимаю блокировку и нагло лезу в контакты. Записать «любимым»? Хмыкаю, всем телом чувствуя, как она напряглась и записываю себя по имени-фамилии. Чтобы исключить всякое недоразумение, а то один любимый у неё там уже есть, даром, что муж и бывший. — Напиши мне завтра, — прошу, целуя в основание шеи и вдыхая только её аромат, сладкий, манящий, как вся Крис. — Или сегодня что нравится Даньке, я организую. И, вообще, пиши по любому поводу, даже если просто скучно. А если позвонишь, обещаю мороженое. — Мороженое? — гулко сглатывает Крис, кажется, понимая меня и так. — Обещаю купить и слизать его с тебя всё до последней капли, — последнее слово — жарким шёпотом ей на ухо. — Зачем тебе это? — Потому что я хочу по нормальному, Крис. — В ювелирку, что ли, заехать? — По-человечески, чтобы тебе не пришлось объяснять сыну, что за левый дядька крутится рядом. — Так не крутись! Ого! Оказывается, она может и так — строго, предупреждающе, на грани того, чтобы оттолкнуть. Кто бы только ей дал. — Размечталась! — С тихим смешком. А глубокий, тягучий и серьёзный поцелуй становится гарантом нашего свидания, первого из многих, тем более что кое-какие идеи насчёт завтра у меня уже есть. Отстраняюсь, понимая, что ещё чуть-чуть и себя я явно переоценю, разворачиваюсь, чтобы свалить в прихожую, мгновенно обуться и аккуратно прикрыть за собой дверь квартиры. — Никита Александрович, вам там документы на подпись передали. — Аня доходит до стола, кладёт тёмную папку и остаётся ждать, пока я дощёлкиваю «Косынку». — Прямо на подпись? — тяжело вздыхаю и тянусь к папке. — У нас что, почта отказала? А-а… понятно. — Вы же знаете, Константин Александрович не любит почту, — почти извиняется Аня, смущаясь. Ну да, ну да, Константин Александрович у нас знатный разбиватель и охмуритель девичьих сердец. Не гадь там, где работаешь, с ним не срабатывает. Зато бумажки мы любим… до того любим, что весь архив только его отписками и забит. — Знаю. Спасибо, Аня, иди. — А бумаги? — Распахивает она зелёные наивные глазища. — Я сам потом передам. Поверх выигранной партии высвечивается новое входящее. Так-так… Быстро пробежав глазами текст, я довольно хмыкаю — Даньке понравится, а у меня будет время на общение с Крис. Прекрасный план, просто прекрасный. И, улыбаясь, я открываю «Паука». — Ник! Не впечатлившись братским рыком, продолжая раскладывать пасьянс, я смахиваю очередное спасите-помогите от начальника айтишников. Достали. Пусть сначала научатся железом пользоваться, а потом орут, что виноват сервер. — Ник, какого хрена? — Что опять не устраивает его величество Константина Александровича? — отзываюсь насмешливо, положив девятку пик на десятку. — Где мои сметы? Твоя Аня что, так их и не донесла? —МояАня, — смерив ироничным взглядом идеально выбритого Кота в идеальном костюме и идеально начищенных ботинках, — всё и всем всегда доносит. В отличие от твоей Дарьи Васильевны, у которой память закончилась на двадцати видах варки кофе, и всё, проц дальше не фурычит. — Зато хоть кто-то в этом офисе нормально выглядит, — презрительно кривится Кот. — Да, — киваю согласно, — и хоть кто-то нормально работает. Иначе с твоей Дарьей Васильевной весь офис бы загнулся. — Он и так загнётся! — снова рычит Кот. — Где сметы и акты по серверам, которые ты, балда, уже две недели мурыжишь? Я как тебе должен баланс сводить? Фантики в отчёты подсовывать? — Да ладно тебе… найдутся. Мда, нехорошо получилось. И ведь подписывал, и даже положил куда-то, чтобы потом ему отдать, но куда именно?.. Помнится это было на следующий день после встречи с Крис, так что вспоминать без толку, мысли витали вообще не там. — В смысле найдутся? — Резко подавшись вперёд, Кот громко щёлкает пальцами у меня перед носом. И опасно понижает голос, так мы все у него без премии в этом месяце останемся… — Никита, ты охренел? В каких грёбанных облаках ты вечно витаешь?