И опять краснеет, как мальчишка. Как мальчишка-великан. — Негоже с пустыми руками приезжать, — Люба сдувает локон со лба. Я, кажется, сама влюбилась в нее. — Не женщина, — перевожу взгляд на Ярика, — а бриллиант. — Знаю. Я медленно сажусь за стол, оглядываю домашнюю провизию и поднимаю взгляд на Любу: — Спасибо. — Ой да, перестань! — она неожиданно смущается и отмахивается. — Хотела больше взять, — пихает Ярика в бок, — этот не дал. — Это… — Глеб удивленно потирает щеку, — довольно неожиданно. — А яйца, — Люба садится напротив меня, — можно сырыми кушать. У меня курочки здоровые. Вот прям с утречка… А давай я тебе покажу. Люба выхватывает яйцо из пакета, аккуратно разбивает скорлупу об угол стола. Убирает кусочки скорлупы и протягивает мне яйцо: — Давай. Прям выпивай. У меня все в семье так делали, и все ух какие. Давай-давай. Руку на отсечение даю. Курицы у меня не заразные, чистые и здоровые. — Яйца у Любки что надо, — глухо отзывается Ярик, а затем бубнит. — Блин, опять вышло что-то не то. Осторожно забираю яйцо из пальцев Любы. — Нин… — шепчет Глеб. — Отстань, — сердито отвечаю я. — Вот это по-нашему! — Любка одобрительно бьет ладонью по бедру, и я опрокидываю в себя яйцо. Желток с белком проскальзывает в глотку, и я сглатываю. Причмокиваю, и Глеб аж открывает рот, возмущенно вскинув брови. И меня на удивление не тошнит. Откладываю пустую скорлупку в сторону и шепчу Любе: — Никогда так раньше не делала. — А зря, — качает головой. — Сырые яйца спортсмены даже глотают, но тут важно правильные яйца глотать. Толку с магазинных не будет. И яйца должны быть проверенными и от хороших людей. Глеб со вздохом опускается рядом, глядя на Ярика: — Любят женщины поговорить о яйцах, да? — А чего о них не поговорить-то? — Люба приподнимает подбородок. — Даже в деревне сразу хорошие яйца не найдешь. О ваших даже речи не идет, — фыркает. — Мелкие, бледные… Тьфу, даже в руки неприятно брать. У Глеба вздрагивают ноздри, и он медленно сглатывает, сдерживая в себе смех. — А еще часто тухлые, — подтверждает Ярик возмущения своей ненаглядной. Садится за стол и кривит губы. — И вкуса никакого. — У меня еще утки есть, — Люба обращается ко мне шепотом. — Но, дряни такие, яйца не несут. Отказываются. Если не образумятся, то пойдут под нож. Я и тебе парочку дам. — Спасибо. — Ну, если не утки будут, то яйца, — Люба пожимает плечами. — Тоже ничего, да? Я киваю. И мне немного завидно. Я вижу энергичную женщину, которая живет на своей земле. И есть в ней то очарование, которое называется самой жизнью. Простой, но в то же время очень трудной и благодарной. — Слушай, Яр, — Глеб вздыхает, — это все, конечно, мило… но мы сюда ведь не за яйцами и курицами тащились, верно? — Верно, — отвечает Ярик и замолкает. Люба тоже как-то мрачнеет, и руки под стол прячет. — Я прямо-таки теряюсь в догадках, — Глеб цепко всматривается в побледневшее лицо Ярика. — Ты нас ночь мариновал, Яр. Выкладывай. — Это не так просто, босс… и со словами у меня всегда беда, — тоже руки прячет под стол. Наверное, Люба и Ярик сейчас сжимают друг другу ладони. — Да говори уже, — Глеб хмурится до глубокой морщинки на переносице. — Я боюсь, — честно отвечает Яр. — Вдруг я услышу не то, чего ожидаю. — Я тоже начинаю нервничать, — тихо отзывается Глеб. — Честное слово, Яр, лучше бы ты тут стрелку устроил. — Говори, Ярик, — Люба разворачивается к нему. — Говори. Будь что будет. Я с тобой. Или хочешь, я скажу? — Я сам должен, Любка, — Ярик вглядывается в ее глаза. — Я же тут вроде мужик как бы. — Самый любимый мужик. Мы с Глебом лезем под стул руками и молча переплетаем пальцы. — Так, — Яр уверенно и даже с некоторой воинственностью смотрит на Глеба. — Так? — отвечает он и ждет. Опять минута напряженного молчания, и я уже не гадаю, что происходит. Просто жду. — Глеб, — голос Ярика становится отстраненным и официальным, — я хочу выкупить у Надежды ребенка. Глава 43. Хорошо поболтали — Мы хотим купить твоего ребенка, — говорит Люба. Воцаряется гнетущая тишина. Глеб переводит на Любу прямой и пронизывающий взгляд, а она в ответ едва заметно щурится, выдерживая его взор. — А кто из моих детей имеет отношение к Надежде? Что-то я не понял этого момента. — Люб, — вздыхает Ярик, — мы же это обсудили уже. — А я хотела сама увидеть его глаза. — И что тебе, Люба, говорят мои глаза? — шепотом спрашивает Глеб, и мне от этого шепота становится зябко. — Говорят, что покупать будем не твоего ребенка, — Люба тоже переходит на шепот. — И я все равно должна тебе это сказать… Я не тот человек, который все держит в себе. Что ж ты за человек такой, а? Это же твоя кровиночка… Ярик проводит ладонью по лицу, тяжело вздыхает и откидывается назад. — Мои кровиночки только от любимой женщины. От моей жены, — цедит Глеб. — Точка. — То есть мы можем не переживать о том, что у тебя проснется… отцовский эгоизм? Глеб смотрит на Ярика, который медленно выдыхает через нос. — Ты дашь Надежде то, чего она добивалась. — Но не ты, — Ярик пожимает плечами. — Теперь она будет моей проблемой, Глеб. — Зачем тебе это? — Затем, что хочу быть отцом. — Внезапно. — Глеб, — Ярик прищелкивает языком. — Он вам не нужен. И, как мужик, я тебя понимаю. — Я не смогу родить, — шепчет Люба. — Никаких шансов… — она замолкает. — И никакой надежды. — Да меня не это волнует, — Глеб вновь переводит на нее взгляд, — а то, что мелкая крыса добилась своего.