Отворачиваюсь и закатываю глаза. — Сколько ты попросила? — Не твое дело. — Мое, — шипит она, — пока ты в моем доме живешь. — Тебе тоже заплатят за контроль, — цыкаю. — Вот и подавись этими деньгами. — И в кого ты такая? Оглядываюсь и смеюсь, но она не понимает, что меня так развеселило. Хмурится, качает головой и выходит: — Все для нее делали, а выросла неблагодарной мерзавкой, — повышает голос, — обедать иди. Тоскливо смотрю на пыльную люстру. Скорее бы уже прошли эти шесть месяцев. Лишь бы меня не обманули. Глава 45. Золотая рыбка, шантаж и смерть — И кто же это пришел? — ко мне подплывает Юра, разводя руки в стороны. — Кто же это кто? Поверить не могу, — расплывается в улыбке, — Глебушка сам попросил о встрече! Гордый орел! В баре никого. Наверное, потому что он официально закрыт и даже две таблички “закрыто” и “не работает” на двери висят. Но закрыт и не работает бар только для обычных людей. Для своих он открыт. А Юра, кажется, уже успел выпить. — Глеб, Глеб, Глеб, — хлопает меня по спине Юра и ведет к столику в глубине зала. — Удивительный ты мой человек. Я ждал и верил, что однажды ты войдешь в мое логово… Я даже ради этого пожертвовал своим лучшим человеком. — Ты про Ярика? — Да, — серьезно кивает. — Это была хитрая многоходовочка, о которой даже я сам не подозревал. Иногда у меня выходят спонтанные интриги. Сажусь за низкий стол в кожаное кресло, которое приятно поскрипывает под моей пятой точкой. — Но рожа у тебя все та же, — Юра тяжело садится напротив. — Такая же недовольная. Давай ты для разнообразия улыбнешься? Или развод не располагает к улыбкам и веселью? — вздыхает. — Как же так, Глеб? Как ты дошел до развода, а? Качает головой, и я понимаю, что этот пузатый жук знает, что развод у меня фиктивный. — Я не о разводе пришел беседовать… — А очень зря, — Юра деловито откидывается на спинку кресла. — Я мастер в разводах. В баре царит полумрак. И тут все выдержано в английском стиле: дерево, кожа, тусклые бра. — Кто, если не я, поддержит мужика в разводе, а? — Юра расплывается в улыбке. — Да и развод у тебя какой… Все жене оставляешь. Какое благородство, Глеб, — щурится. — А причина, Глеб? — Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. — Да, нос мне не раз пытались оторвать, — Юра серьезно кивает. — Однако я всегда быстрее и первым всем носы отрываю. Даже не успевают моргнуть, а уже без носа. — Ярик уходит. — Куда? — Юра становится в мгновение ока серьезным и напряженным. — Опять к кому-то прыгает? К кому? — Женится он. — Да пофиг, что женится, — Юра отмахивается и резко поддается в мою сторону. — К кому он уходит, Глеб? И какая у него для тебя отмазка? — Женится он, — повторю я. Юра щурится и шепчет: — Это я понял, Глеб. Я тебя спрашиваю о другом. К кому этот кидала навострил лыжи? Ладно к тебе ушел, — щурится еще сильнее, будто пытается прожечь во мне дыру, — я с ним правда налажал, а ты… ну ты мне дорогу не переходил. — Ладно, давай попробуем в третий раз, — вздыхаю я. — Уходит, потому что женится. Молчание, минута тяжелого умственного процесса, и Юра шепчет: — То есть и ребенка он покупает под этим соусом? Молча киваю. — Он женится на той здоровенной бабе, которая может кулаком забивать гвозди? — На Любе, да. — Вот молодец, — Юра вновь откидывается назад и хлопает ладонью по подлокотнику. — Молодец! — а потом переходит на шепот. — Но он рискует. С такой же только раз женился и все. Обратной дороги нет. — Да не будет он дорогу обратно искать. Там любовь. Любовь с большой буквы. — Значит, ради бабы тебя бросает, — цыкает Юра. — Ну, тут у тебя вариантов вообще нет. С Любкой ты не поконкурируешь. Остается только плакать в подушку и стенать. — Ты сам плакал в подушку? — усмехаюсь я. — Я вынашивал планы Ярика убить, — Юра равнодушно пожимает плечами. — Красивую такую картинку себе нарисовал… Знаешь… Он такой весь в крови, на коленях… Я смотрю в его глаза и он мне шепчет… Прости меня, Юрочка… Я так ошибался, так ошибался… — Юрочка? — приподнимаю бровь. — А я его пинаю в грудь, он падает в яму и кричит… Однако, — Юра поднимает указательный палец вверх. — Красиво пнуть его в грудь я не смогу. Понимаешь? Я же толстый. То есть велик шанс, что я пну его и сам завалюсь колобком назад, — вздыхает. — Ну, я передумал его убивать и отпустил с миром. Смысл в его смерти, если она будет комичной? Он в яме, я в грязи, лапками туда-сюда дергаю и кричу, чтобы меня подняли. — Я теперь понимаю, откуда у Ярика такое странное чувство юмора, — вздыхаю я. — Это я тут не виноват, — Юра поднимает руки в защитном жесте у груди. — Он сам сразу такой ко мне пришел. И чем тебе его шутки не нравятся? — Я не сказал, что они мне не нравятся. Иногда в тупик ставят, — пожимаю плечами, — потому что не всегда понятно, когда он серьезный, а когда шутит. — В каждой шутке есть только доля шутки, Глеб. — То есть ты действительно хотел Ярика убить? — Да мало ли чего я хочу, — Юра хмыкает. — Я вот еще на луну хочу или домашнего моржа. — Может акулу? — Банально. — Крокодила? — Банально. — Ладно, соглашусь, — смеюсь. — О домашних моржах я еще не слышал. — Жена не разрешает, — Юра печально так смотрит на меня. — Говорит, что ей в жизни уже хватает одного моржа. Второго, говорит, не выдержит. Я зависаю на минуту. Он действительно задумывался о том, чтобы завести моржа? — Слушай, у меня вот рыбка, — наконец вздыхаю я. — Золотая рыбка. Не морж, конечно, но нервишки успокаивает. Плавает по кругу… И жена точно не будет против. — Да сдохнет она у меня, — Юра кривится. — Слушай, у меня рыбка не сдохла с тремя детьми. Дерганная чуток, но живая. — То есть и рыбки могут быть нервными и дергаными? — Юра приподнимает бровь. — Да, — серьезно отвечаю я.