Подросток отошёл к стене и с интересом направил включённую камеру телефона на разворачивающуюся сцену. Одна только бабушка, не замечая ничего, продолжала что-то бухтеть про скидки. У нас в аптеке вокруг много стекла. Витрины, застеклённые шкафы, стойка с минералкой. Всё хрупкое и ненадёжное. Я представила, какой погром может произойти, и попыталась остановить мужчин. Но моё горло перехватило от волнения, и вместо крика вырвалось невнятное сипение. – Стойте! – звонко закричала рядом заведующая. Она, вероятно, вышла, заслышав скандал. – Как ты посмела влезть в продажу квартиры? Ты понимаешь, что ты наделала? – выкрикнул тем временем муж, отмахиваясь от мужика. Мужчина, кашляя, инстинктивно взмахнул руками и толкнул в ответ Владислава. Тот упал, задел стеклянный шкаф с выставленными в нём тонометрами. Хорошо, что Влад проехался по скользкому полу и хорошо, что шкаф грохнулся в сторону от людей. Раздался сильный грохот, звон разбитого стекла, натужный кашель и мат посетителя. Зажмурилась на минутку от ужаса и забыла, как дышать. Только бы все были целы! Заведующая взяла меня за руку, слегка сжала её, и я, открыв глаза, увидела, как она нажала на тревожную кнопку. Какой стыд! Публичный скандал с дебошем. Порча имущества. Ещё и под протокол полиции, зафиксированный акт вандализма. Владислав стремительно деградирует на моих изумлённых глазах. Он всегда был вспыльчивый. Я просто научилась не провоцировать его на агрессию. И не противоречила ему особо. Так, в мелочах. Мне проще было тихонько сделать по-своему, чем переубеждать мужа. Так и жили. А Владислав привык, что он получает всё по первому требованию. Но я не замечала за ним совсем уж неадекватного поведения, как сейчас. Что с ним происходит? Он же не в себе! И выглядит тяжело, синяки под глазами. Такое чувство, что он сорвался с тормозов. Даже сейчас, сидя в осколках стекла, он всё равно, глядя с ненавистью мне в глаза, говорит: – Ты заплатишь за всё! Счастье, что сильно никто не пострадал. Бабулька получила бесплатно своё лекарство. Мужчина с кашлем остался давать показания. Только снимающий эпичное видео подросток случайно оцарапался осколком стекла, когда пытался неловко скрыться. Я видела, как он хотел прихватить отлетевший ему под ноги прибор из шкафа. Но когда порезался, то отбросил коробку от себя подальше. Приехала вначале вневедомственная охрана, затем полиция и несколько часов мы все отвечали на вопросы и составляли протоколы. Единственный, кто обрадовался сложившимся обстоятельствам, был прилетевший к нам мой адвокат Аркадий Владимирович. – Пр-р-релестно! – воскликнул он, потирая свои небольшие сухие ладони… Мы все сидели в кабинете у заведующей. Полицейские довольно споро работали. Быстро отпустили свидетеля. Владислав согласился с оплатой ущерба и, казалось, успокоился. Во всяком случае, кидаться на меня передумал. Он сидел в своём кашемировом пальто напротив меня через стол и сверлил тяжёлым больным взглядом. Не отрываясь. – Ты пожалеешь, что оставляешь мою женщину и моего ребёнка без крыши над головой! – не сдержавшись, прошипел он. – Ты сошёл с ума? Это ты выставил меня, свою законную жену и своего сына на улицу! – изумилась я. – Не смей так называть себя! Ты мне не жена! – взъярился моментально он. – Я отберу у тебя ребёнка! – вспыхнули азартом его глаза. – Прошу зафиксировать угрозы в сторону моей клиентки в протоколе! – услышала я очень довольный голос Аркадия Владимировича. Когда весь сегодняшний кошмар закончился, и были составлены все протоколы, подсчитаны все ущербы, когда я наконец-то смогла вздохнуть спокойно, заведующая попросила меня отойти с ней в сторону. И попросила написать заявление по собственному желанию. Двадцать четвертая глава Ну что же. Если менять свою жизнь, то по всем направлениям! Кардинально! Маринка говорила о новой для меня работе, да и Валентин, её муж, взял с меня обещание, что подумаю над его предложением. Вот и подумалось, само собой, без меня. Значит, так будет лучше! Я прекрасно понимала заведующую. Никому не нужны проблемные работники. И не сильно переживала о потере одной работы и устройстве на новую. На фоне обвала моей семейной жизни и соответствующих событий последнего времени, устройство на новую работу проходило для меня лёгким, слегка волнительным и скорее приятным фоном. В отличие от развода. Столько гадостей в свою сторону, как нынче, мне не приходилось выслушивать никогда. До сих пор сценой из плохого спектакля стоит перед моими глазами случайная встреча перед Рождеством с Владиславом и его любовницей. Как наигранно вздрогнула эта престарелая девочка при виде меня и демонстративно вцепилась в руку своего спутника, моего мужа. Будто опасаясь, что я кинусь на неё с кулаками! А этот павлин, выпятив грудь, заступил мне путь, ограждая свой цветочек от злобной меня. – Не смей подходить к нам! – Зашипел на меня мой бывший муж, всем своим видом показывая, что защитит любовницу любой ценой. Цирк. И стыд. Что с ним? Как быстро Владислав скатывается, деградирует. Как моментально сдуло с него ветром перемен тонкий слой цивилизации и воспитания. И под этим слоем обнаружилась эгоистичная звериная морда. Будто не было у нас с ним моментов, пусть не любви, но совместной радости. Страшно и дико. Оказывается, муж действительно оплатил квартиру любовницы на Новокузнецкой. Со своего счёта. Напрямую. Это насколько же Владислав, казавшийся неглупым человеком, распустился от безнаказанности и уверенности в себе? Как нужно было оторваться от реальности? Чувствовать себя вне закона? А поскольку он на момент оплаты этой недвижимости состоял в браке, и моего согласия, естественно, не спрашивал, то закон напомнит ему о себе. И Ирина Андреевна остаётся без квартирки, это однозначно. Приближался неумолимо момент развода. Ни я, ни мой адвокат не сомневались ни на мгновение, что разведут нас быстро. Во-первых, Владислав сам рвётся на свободу из уз нашего брака, и во-вторых, дело ведёт знакомая Аркадию Владимировичу судья. А вот с определением проживания Данилки и с алиментами всё сложнее. Не говоря уже о разделе имущества. Как некрасиво и зло орал на меня муж, когда узнал о том, что мы с адвокатом подали на раздел его бизнеса, а не только совместного имущества! Если бы я относилась к бывшему, как к родному человеку, я бы сошла с ума от обиды и горечи. По просьбе Аркадия Владимировича теперь записываю телефонные разговоры с Владиславом. И реагирую на его выпады в мою сторону, как на агонию ответчика по моему делу. Обезличенно. Как с чужим. У меня словно отрезало всю нежность и заботу и, похоже, немного материнскую любовь, что пробуждал во мне Владислав. Всё ухнуло в бездну. Стало прошлым. Будто вся моя семейная жизнь пролетела кинолентой мимо. Нужно думать, как выкроить время и съездить забрать Данилку у мамы. Он и так задерживается на каникулах слишком долго. Придётся немного нагонять школьную программу… Мой дипломный руководитель, пожилой, но крепкий мужчина с красивой сединой и безупречной осанкой, Игорь Александрович Игнатьев очень обрадовался мне как родной. Позволил себе чуть дольше удерживать мою руку при встрече и нахваливал меня своим сотрудникам. Слёту стал вводить меня в курс дела, обещая, что будет интересно. Что нас ждёт прорыв. И радовался, что я теперь с ними. Как будто я чего-то стою как специалист. Это было, безусловно, приятно и немного неловко. Будто я выдаю себя не за того, кем являюсь.