— Успокойся, милая, — торможу дочь, которая уже почти захлебывается от объяснений. — Все хорошо. Все прошло… — Но это из-за меня драка произошла, мама, — в отчаянии уже шепчет, слезы на глазах. — Темур твой брат и конечно он будет тебя защищать. На то и нужны братья, — стараюсь найти слова для успокоения детской души. Сама готова разреветься от ситуации. — Но папа ведь ругался, — вглядывается в меня испуганными глазами. — Просто у папы трудности на работе, он устает, — глажу ее по волосам, утираю пальцами скатившиеся слезы на щеках. — Вот и сказал не подумав. Теперь злюсь на Насиба. Своими необоснованными и вспыльчивыми выводами поселил в Луше дочери смятение. — Я правда не хотела, чтобы они подрались. Я буду обходить Владика, — заверяет меня и ломает руки. Еле немного и она забьется в угол в своей комнате и вытащить ее не получится оттуда. — В этом нет твоей вины, милая, моя, — обнимаю дочь, крепко прижимаю ее к себе и целую ее в макушку. Убеждаю, что она здесь ни при чем. — Мальчики они ведь задиристые и порой бывают очень глупые. А Теймур у нас защитник и он никогда не бросит тебя в беде. Ты пожалуйста, не волнуйся так… Не замолкаю и говорю все, что придет в голову. Все, что поможет ей успокоиться. Глажу по ее волосам, стараюсь держаться и не выдавать как внутри меня все клокочет от боли. Мои дети страдают, а я не могу им помочь. Я бы сама с этим Владиком поговорила. На него постоянно жалуются другие дети, да и родители. Но классный руководитель списывает все на возраст. Скорее, дело в самом родителе мальчика. Отец Владика крупный предприниматель, иногда он «помогает» школе. Тот самый инвестор. Думаю, мальчика до сих пор и держат в классе. И потом, наши дети ходят в элитную частную школу. Мы там все оплачиваем крупную сумму за учебу.только остальные дети так не хулиганят, как Владик. Должны же быть рычаги давления на таких хулиганов! Надо бы Насибу поговорить с отцом этого мальчику. Только судя по реакции мужа… с ним самим уже поговорил его инвестор. Как же все сложно! И очень беззащитной чувствую себя перед опасностью. А еще Насиб с разводом… Отравляет душу новость. Я об этом стараюсь пока не думать. Если окунусь с головой в мотивы мужа с разводом, то могу утонуть с головой. Уйти в себя. А у меня ведь трое детей. Кажется, мое сознание все еще в шоке и абстрагируется от этой новости. Иначе ударит она по самое не хочу. А мне нельзя ломаться сейчас. Только мысль о детях держит меня на плаву. Струна внутри меня напряжена до предела. Кажется, дай я волю слезам и начни я себя жалеть — она лопнет. Тогда я не смогу идти дальше. Я утону в собственном горе. Мне просто нужен план как уйти с детьми и… куда. Никого у меня не осталось. Даже дом отца был продан за долги. Мне нужно будет достать свою наливку перед побегом. Ее должно хватить на первое время для съема квартиры. И сразу устроюсь на работу… Обвожу глазами комнату вокруг себя. Мои дети привыкли к роскошной жизни. Ни в чем не знала отказа. Для ни это само собой разумеющееся. Сколько они согласятся остаться со мной, где намного ниже уровень жизни? Не думать об этом! Я все смогу им объяснить… Я потом об этом подумаю, но сделаю все возможное, чтобы дети остались со мной. И обеспечу им максимально комфортную жизнь… — Мама, — тихонько зовет дочь, — а папа будет еще злиться? — Все будет хорошо, милая, — целую дочь в домик. — Я с ним поговорю и все объясню, — натягиваю улыбку через силу. — А думаешь, если Асад Тагирович поговорит с папой и объяснит ему все как было на самом деле, то папа простит брата? — наивно хлопая глазами, спрашивает меня, а у меня в горле пересыхает. Еще немного и сердце остановится. Глава 9. Тайна — А думаешь, если Асад Тагирович поговорит с папой и объяснит ему все как было на самом деле, то папа простит брата? — наивно хлопая глазами, спрашивает меня, а у меня в горле пересыхает. Еще немного и сердце остановится. Понимаю, что пауза затягивается, а мне надо ответить. Сажусь на диван, уже не чувствуя ног, закрываю на миг глаза. Мне надо собраться. Это просто совпадение. — Марал, — выталкиваю из себя слова, а они дают очень трудно. — Кто он такой? — голос не мой, сиплый и звучит полушепотом. — Асад Тагирович? Переспрашивает изумленно, а я несмело киваю. Оглядываюсь по сторонам, убеждаясь что никого вокруг нас нет. Свидетелей нет. Вытираю незаметно вспотевшие ладошки о ткань платья и тут же переплетаю пальцы между собой. Чтобы не так виднелось, что трясутся. Да и похолодели еще, хотя в доме тепло. — Говорят, — тоже понижает голос до шепота, приближаясь ближе ко мне. Но глаза заблестели, скорее от любопытства, а не недавних слез. Проворно присела рядом со мной, — у него племянники и племянницы учатся у нас в школе. Видела бы ты как их много, — округляет и так большие глаза. — И с каждым годом поступает еще один. Они все такие умные и все сплошь учатся на отлично. И побеждают во всех олимпиадах. Такое ощущение, что этих племянников и племянниц у него ну ооооочень много, — тянет изумленно, кажется, даже немного разочарованно. Я проникаюсь толикой ее настроения, но все же часто бьющееся сердце мне не остановить. Не получается успокоить. Прикладываю палец к губам, призывая говорить тише. Надо бы наедине поговорить, но не могу пересилить себя, чтобы ждать. Мне нужны ответы именно сейчас. Не понимаю своего порыва, ведь каждое воспоминание из прошлого обжигает похлеще раскаленного железа. — А ты не знаешь его фамилии? — спрашиваю, не надеясь на ответ. Надеюсь на то, что это просто совпадение. Только глубоко внутри теплится надежда. Робкая, напрасная, причиняющая еще дольше боли, но все же надежда. Как мазохистка жду еще порции боли. — Конечно, знаю, — удивляет меня дочь, — его племянник учится со мной в одном классе. Только мне кажется, — придвигается еще ближе, понижая голос еще ниже, — что это его сын. Он младше меня на год. Зовут Ровлан Башкиров, похож на Асада Тагировича. Даже походка у них одинаковая. Только я тебе ничего не говорила, потому что это тайна, — «закрывает» рот на замок и выкидывает воображаемый ключ. Нервно улыбаюсь представлению дочери, чтобы замаскировать свой шок. Потому что… фамилия та же, которую я знала ранее… У него есть сын… По-другому и быть не могло. Это как спасительный круг. Если у него есть сын, то и жена есть. Семьянин. Как и я. Так, получила ответы на вопросы? И потом, ты все еще замужняя женщина, Эйлина, о чем ты только думаешь? Да, временно, но все же замужняя. И в скором времени уеду с детьми. Пусть Насиб ищет меня днем с огнем. Развод я не подпишу раньше. Решительно встаю с дивана. — Ладно, пойдем шпионка моя, — протягиваю дочери руку, говорю слишком веселым тоном, — пора тебе переодеться, а мне надо к Теймуру заглянуть. И Лайлу тоже не помешает проведать. Марал тепло улыбается мне, берет за руку и обнимает тут же. Пытаюсь сохранить крупицы своей внешней твердости и уверенности. Потому что внутри меня растормошили похороненные давным-давно воспоминания. Я давно их запрятала в самой глубине своей души, потому что не осталось у меня на них права. Не смогла я сберечь то, что было ценно. Только и выбора у меня другого не было. Лучше пусть мой брат будет жить… — Мама, ты о чем? — выводит из раздумий дочь. Смотрю на нее удивленно. — А о чем я? — Ты только что сказала, что «лучше пусть мой брат будет жить». Что ты имела ввиду? Я сказала вслух?