Еще утром я строила планы, прикидывала, как мы проведем вечер перед отъездом. А в итоге что? Однако стоит мне включить чайник, как в кухню заходит Игорь. Встает в дверях и сверлит меня мрачным взглядом. — Давай поговорим. — О чем? — устало спрашиваю я. Смотрю на кружку и вспоминаю брошенные напоследок слова Олеси, что чай у меня — помои. И снова начинает мутить. Да так, что я едва сдерживаюсь. — Ириш, я виноват. Ошибся. Я уже сказал, что это было всего несколько раз. Ты была в больнице, а я вернулся с корпоратива и… Она здесь… Каждое его слова будто удар ножом — мое сердце и так кровоточит, но Вертинский с цинизмом маньяка продолжает его кромсать на части. — В общем, просто забудь, и все. — Как у тебя все легко. Просто забудь… Но доверия между нами больше нет. Ты предатель, Игорь. — Хватит драматизировать! — вскидывается он. — Ты тоже в этом виновата. Я уже сказал же. — Ну конечно, это я виновата, что ты не удержался от соблазна и переспал с моей подругой! — Ну могла бы и побольше мужу уделять внимания! Я вообще-то нормальный мужик, и я хочу нормального секса! А ты… — Что я? — Ты все время погружена в ребенка. Словно ничего нет вокруг! И опять эти претензии. Снова. Но разве я виновата, что у Лизы такая проблема с аллергией? Господи, чего я только не перепробовала! Мы же наблюдались у самых хороших врачей, ездили по самым дорогим клиникам, ложились на обследования. Улучшение наступало, но только кратковременное. Как только возвращались домой, так все начиналось по новой. Мы ведь уже весь дом перевернули, чтобы проверить на аллергены, и никакого результата. — Ну, теперь пусть Олеся тебя ублажает! — взрываюсь окончательно. — Уж она-то с твоим сыном будет успевать все и сразу! Вертинский ухмыляется, делает пару шагов ко мне, а я дергаюсь назад. Слишком уж мрачно и опасно он сейчас выглядит. — Не надейся. Ты останешься моей женой, Ира. Только ты. И ребенок у меня только один — Лиза. — То есть ты бросишь сына? — охаю от его цинизма. Муж шумно выдыхает, а затем окончательно загоняет меня в угол: — Если окажется, что ребенок все-таки мой, то я его просто заберу. Воспитаем сами. Олесе он все равно ни к чему. Что?! 4 Ирина — Да ты издеваешься, — шепчу ошарашенно. — Нет, Ира, я серьезен, как никогда, — отбривает муж. — Ты отлично знаешь, что Олеся — карьеристка. Такой как она ребенок будет только в тягость. Я совершенно ничего не понимаю. Еще утром Морозова убеждала меня, что у них с мужем все на мази, что она станет его женой, что… Да кто же из них врет? Впрочем важно ли это? Ведь по сути они оба — предатели и обманщики. — Ты действительно можешь отнять ребенка у матери? Игорь неожиданно ухмыляется, медленно приближается и кивает. — Правильно понимаешь, Ира. Если ты надумаешь куда-то сбежать с Лизой, я найду и заберу ее. — Она моя дочь! — Наша, — весомо возражает он. — Наша дочь. А ты — моя жена. — Ненадолго, — цежу в ответ. — Я с тобой разведусь! — Кажется, я плохо объяснил тебе свою позицию? Выражение лица Вертинского меня пугает до дрожи. Ни разу я не видела его вот таким по отношению к себе. Конечно, учитывая, какой обширный у мужа бизнес, без жесткого характера удержать такую компанию не вышло бы. Поэтому я, естественно, видела, каким Игорь может быть. Но никогда… Ни единого раза он не проявлял свою темную сторону по отношению ко мне. Никогда до этого дня. Нервно сглатываю. — Не делай глупостей, и все будет в порядке, — добавляет он гораздо мягче. — Ты ведь у меня умница, да, Ира? На автомате киваю, потому что впервые боюсь собственного мужа. Того, кому я отдала свое сердце, в кого влюбилась и кому поверила безоговорочно. — Вот и хорошо. Думаю, поездку пока отложим, да? — продолжает муж тем же вроде как мягким тоном, но я-то не обманываюсь — понимаю, что за ним стоит. — Лизе нужно пройти курс лечения, — сдавленно возражаю. — Из-за своей прихоти лишишь ее шанса поправиться? Вертинский недовольно хмурится, задумчиво смотрит на меня. — Ты права. Дочь не должна страдать от того, что ее крестная влезла куда не просили. Ты ведь знаешь, что для Лизы я сделаю все, что надо. Я снова киваю, хотя на самом деле уже ни в чем не уверена. Еще вчера я считала, что Игорь — отличный отец и замечательный муж. Сейчас меня не покидает стойкое ощущение, что я совершенно не знаю его. Не укладывается в голове, как можно было пойти на предательство, а потом еще так легко отмахиваться, что, мол, было всего-то несколько раз. Да еще и меня обвинять в этом! — Тогда собирай вещи, Ириш. Завтра поедете, как планировали. Но с охраной. — К-какой еще охраной? — Которая поможет тебе не наделать глупостей, — усмехается он понимающе. — Ты девочка гордая, и я это оценил, еще когда познакомился с тобой. Но сейчас… — он делает многозначительное паузу. — Сейчас выключи ее. Последние слова наполнены угрозой, от которой у меня мурашки по коже пробегают. Он мне угрожает. Скрыто, да, но угрожает! Никогда я не думала, что мой муж может обернуть против меня же свою власть. — Дай пройти, — тихо прошу, однако Игорь не торопится выполнять это, напротив, подходит еще ближе. А я начинаю задыхаться. Меня мутит, кажется, что вот-вот просто вывернет от запаха его туалетной воды, которую я же сама ему и выбирала! — Ира, я не дам тебе развода, — чеканит Вертинский. — Уясни это. И прежде чем что-то предпринять, хорошенько подумай — стоит ли все разрушить. — Ты сам все разрушил… Сам… — сглатываю слезы, отвожу взгляд. Слишком больно видеть глаза любимого мужчины, который теперь — чужой. И каждое его прикосновение — чужое. — Не трогай меня. Мне сейчас очень страшно — физически муж сильнее. И я чувствую — он на взводе. Учитывая, что он сегодня повел себя крайне агрессивно, я понятия не имею чего ждать. Однако Игорь неожиданно отступает. — Нам обоим надо остыть, — отстраненно произносит он. — Не провоцируй меня, Ир. Тебе не понравится, если мы станем врагами. Он уходит, а я практически сползаю на пол. Меня бьет крупная дрожь, и теперь уже наш дом не кажется мне надежным местом. Всхлипываю, закрываю рот ладонью, чтобы не показать собственную слабость. Кое-как справившись с накатывающей истерикой, возвращаюсь обратно в детскую, запираю дверь на всякий случай. И долго-долго стою возле окна, вглядываясь в ночное небо, пока меня не отвлекает мерное жужжание мобильного. Меньше всего сейчас хочется с кем-то говорить, но я все же проверяю, кто это может быть. Оказывается, мама. Сообщать подобные новости на ночь — плохая идея. Но я сейчас совершенно одна против новой реальности, и отчаянно нуждаюсь в поддержке. — Мам? — Ира? — встревоженно переспрашивает она. — Что у тебя с голосом? Горько усмехаюсь. Я ведь даже ничего не сказала, а она уже почувствовала. Невольно оглядываюсь на Лизу, сладко спящую в кроватке. Будет ли у меня с ней такая же связь? — Дочь, не молчи. Что случилось? — Игорь мне изменил. Закрываю глаза, выдыхаю. Стоит произнести эти три слова, как моя жизнь окончательно меняется. До этого момента я могла бы сделать вид, притворится и как-то склеить разбитое счастье. Но теперь — нет. Теперь это становится известно и вне нашей семьи… Хотя есть ли она — эта семья? — Ты уверена? — осторожно уточняет мама. — Более чем, — устало вздыхаю. — У них с Олесей будет ребенок. Гнетущая тишина в ответ для меня звучит примерно как — я же тебе говорила! Я тебя предупреждала.