Я знал, что не должен сдаваться. Я повторял себе это снова и снова. Но все эти мантры работают только в теории и только у самых обдолбанных коучей. Для меня же все складывалось совсем невесело. Я чувствовал себя опустошенным, и единственное, что еще мелькало в моей перетертой и выжатой душе, — чувство вины. Кому оно вообще надо — то, что я делаю? Кому я сделал лучше? Люди погибли — это факт… А мое преследование Рэдж? Это изначально была какая-то беготня за белым кроликом. Возможно, она действительно мертва. А если и жива, она не хочет меня видеть, она мне ясно дала понять. И теперь я связан с тем миром… Я вспоминал об этом каждый раз, когда смотрел на свою правую руку. Да, с тех пор как я сбежал из особняка, ничего странного со мной не происходило. Ну и что теперь, всю жизнь ожидать, что реальность вдруг рваться начнет? Если так, то я вообще не имею права рядом с людьми селиться. Мысль залечь на дно и не высовываться была сейчас самой правильной, но нежеланной. Напротив, меня тянуло к людям. Оставаться одному в квартире становилось все сложнее, и не только потому, что я по-прежнему не мог коснуться вещей Рэдж. Ко всему прочему, мне еще и снились кошмары — о том, что было в изломанном городе, и о том, что произошло в особняке. Я запутался, я не знал, как быть дальше, вот и потащился в яркий, переполненный в выходной день торговый центр. Там у меня тоже никаких дел не было, мне просто нравилось наблюдать за людьми. Среди света, ярких цветов и музыки можно было поверить, что все в моей жизни идет по-прежнему. Худшее мне приснилось, а Рэдж всего лишь отправилась в магазин, и я жду ее тут за чашкой кофе, чтобы не бродить с ней среди вешалок. Сейчас она выйдет, и все вернется на круги своя… И она действительно вышла. Я сначала уставился на нее, мелькнувшую в толпе, потом зажмурился, чтобы отогнать иллюзию и привести мозги в порядок. Фиг там! Когда я открыл глаза, Рэдж все еще была среди людей, только дальше — она уходила от меня! Это была та же Рэдж, которую я видел в городе, которая привела меня в дом со странным этажом. Моя и одновременно не моя. Но уж всяко более моя, чем та мертвая старуха! Здесь было куда больше света, так что не приходилось сомневаться, она это или нет. Да, я по-прежнему не мог разглядеть ее лицо, потому что, когда я присмотрелся, она уже уходила от меня. Но мне и первого мимолетного взгляда хватило. На этот раз я не звал ее, знал, что она не отзовется, а может, и не услышит. Зачем тратить на это время и привлекать к себе ненужное внимание? Мне только и требовалось, что идти за ней. Она не зря появилась здесь именно в момент, когда я готов был сдаться, это знак… Все складывалось в мою пользу, и я не сомневался, что догоню ее, когда люди вдруг закричали. И это были не радостные визги подростков, которые то и дело раздаются в любом торговом центре. Это были крики ужаса — искренние и нарастающие. Я невольно замер, оглядываясь по сторонам. Взгляд сам собой искал привычные уже образы из особняка: чудовища, страдающие люди и кровь, очень много крови. Однако здесь ничего подобного не было, и я все не мог понять, что же случилось… А потом разобрался. Что-то было не так с зеркалами. Их в торговом центре хватало, и все они в прошлом были разве что инструментами тщеславия. Но теперь зеркала помутнели и больше напоминали запотевшие окна, а из них смотрело… нечто. Множество лиц, истлевших, испещренных мелкими рваными ранами, покрытых ожогами и струпьями. Звериные морды, будто обваренные кислотой. Пародия на тех, кто должен был по-настоящему отражаться в зеркалах, — вот что хуже всего! Получалось вот как… Человек заглядывал в зеркало и видел изуродованного, мутировавшего себя. Это похуже будет, чем какого-нибудь монстра увидеть. И отражение это не повторяло покорно движения за своим хозяином, оно скалило клыки и билось в стекло, оно рвалось на свободу. Это напугало людей. Похоже, нигде еще уродцам из зеркала не удалось вырваться на волю, ну так никто и не собирался дожидаться этого. Люди побежали — сначала некоторые, а потом все. Эффект толпы, которая в торговом центре была немаленькой. Здешние коридоры и лестницы не были на такое рассчитаны. Я уже понимал, что быть беде: если начнется давка, не все уйдут живыми. Помешать этому я не мог, но мог не позволить живой волне смыть меня. Поэтому я вжался в нишу, где стояла лавочка для отдыха, пропуская перепуганных людей мимо себя. Я никуда бежать не собирался, моя цель оставалась неизменной. То, что рядом с Рэдж всегда начинал проявлять себя тот мир, меня не пугало. Это лишь доказывало, что она мне не померещилась, она действительно была здесь. Проблема в том, что из-за всех этих воплей и беготни я потерял ее из виду. Я помнил только, в какую сторону она направилась. Я шел туда, стараясь не глядеть на зеркала. Мне не хотелось знать, что там отражается, когда я прохожу мимо. Ее нигде не было. О том, что она перепугалась и рванула вместе со всеми, я и мысли не допускал. С нижних этажей еще доносились испуганные крики, но здесь никого не осталось, кроме нас, и она должна была выйти ко мне… А она не вышла. Она снова будто растворилась в воздухе, на этот раз не оставив даже надписи на стене. Это меня здорово придавило. Обманутые надежды — тот еще груз, куда хуже, чем очередной неожиданный удар судьбы. Я ведь поверил, что это знак! Рэдж пришла, чтобы вытащить меня из этого проклятого тупика, разве нет?.. И вот я снова непонятно где, ничего не изменилось, только… Так, стоп, а это что? Отвлеченный поиском Рэдж, я не сразу заметил на подоконнике лестничного окошка предмет, которого там быть не должно. Но и предмет был не особо примечательный: запечатанный белый конверт без единой надписи на нем. Не было никаких гарантий, что он оставлен Рэдж для меня. Даже намеков на это не было. Но мне почему-то показалось, что иначе и быть не может. Да и потом, если бы он появился тут при посетителях, он бы долго не пролежал. Получается, его оставили, когда люди отсюда сбежали… они для этого и сбежали. Так что я без сомнений подошел к конверту и там же, на лестнице, вскрыл его. Я надеялся, что это будет письмо — я хотел получить письмо от нее. Но вместо послания я обнаружил в конверте нечто совершенно иное, вроде как неспособное иметь никакого отношения к параллельному миру. В конверте лежал билет на одного на круизный лайнер, отправляющийся в море послезавтра днем. * * * Мы с Рэдж много путешествовали за время нашего брака, хотя теперь уже все, что с ней связано, воспринимается как «слишком мало». У нас были общие интересы, нам нравилось одно и то же, и споров никогда не возникало. Мы предпочитали кататься в горах или ходить в походы, было дело — плавали на скоростной яхте. Но о том, чтобы отправиться в степенный семейный круиз, и речи не шло. Нет, однажды мы такое обсуждали и сошлись на мысли, что займемся этим лет в восемьдесят. Когда она будет падать с любого борда, а я от старости начну забывать, где оставил горные лыжи. Вот тогда — да, будем шаркающими шажочками перемещаться от ресторана к лежакам на палубе и по два часа пытливым взглядом выискивать в море дельфинов. Что я могу сказать? Мы не просто не любили покой, мы его презирали. Именно эта черта характера потом заставила Рэдж преследовать человека, который десять раз ее отталкивал. Хотела покорить его, как очередную вершину… и не смогла. И вот теперь я получил приглашение на круиз. Вроде как от нее, но без каких-либо доказательств, что конверт оставила она. Я пытался связаться с компанией, обслуживавшей лайнер, и узнать, на чье имя был оформлен билет. Но оказалось, что туда можно было купить подарочные билеты анонимно. Конечно же, я поехал. Справедливости ради, я об этом не особо и раздумывал. Я оказался в тупике, а в таком состоянии утопающий хватается за соломинку. Это могло быть ловушкой или ошибкой, но, пока правда не раскрылась, я упрямо шел вперед. Я не представлял себя возвращающимся к нормальной жизни и забывающим все, что было, только не теперь. На круизном лайнере не обнаружилось ничего необычного или даже примечательного. В низкий сезон корабль все равно был заполнен, причем самой разной публикой. Тут были пожилые пары, такие, какими мы с Рэдж представляли себя в будущем. Были молодые семьи с мелкими детишками, хаотично перемещавшимися по кораблю. Была даже какая-то группа подростков, за которыми присматривал усталый учитель. Ну и конечно, были одиночки. Женщин среди них хватало, и некоторые подходили ко мне знакомиться еще до отплытия. Я их без труда игнорировал, меня интересовала лишь одна. А вот ее как раз не было. Я, не в силах успокоиться, бродил по кораблю кругами и рассматривал окружающих меня людей. Я старался не делать этого совсем уж откровенно, но получалось не всегда, и некоторые все равно от меня шарахались. Думаю, скоро я получу славу местного сумасшедшего. Без разницы. Все ведь сводится не к этим людям и даже не ко мне, все сводится к Рэдж. Круиз оказался на редкость банальным — с потертыми интерьерами, веселенькой музыкой и дешевыми сувенирами всем желающим. С одной стороны, это успокаивало меня, отвлекало от ночных кошмаров. С другой — я не представлял, что буду делать, если след все-таки оборвался и Рэдж не имеет к этому месту никакого отношения. Первые два дня после отплытия ничего не происходило. Народ веселился, портил имущество и побухивал. Ко мне привыкли и обращали все меньше внимания. А я… Я был близок к отчаянию. Но это не значит, что я совсем сник, и когда рядом все-таки мелькнуло знакомое лицо, я его не пропустил. Вот только это была не Рэдж. Совсем не она! Я увидел рожу, которую уже научился ненавидеть. Когда вечером я спустился в ресторан, Арсений Батрак сидел там — все такой же расслабленный и элегантный, он занимал место за барной стойкой. А больше там никого не было, люди старались держаться от него подальше. Вряд ли они сами могли четко назвать причину, просто любое живое существо рядом с ним чувствовало себя о-о-очень некомфортно. Теперь-то я знал почему. Я не ожидал встретить его здесь… Или вообще снова его увидеть. До этого момента тот, кого звали Крысиным Королем, общения не жаждал. Он скалил клыки на всех, кто подбирался к нему слишком близко. Но мне казалось, что, если я оставлю его в покое, он займется своими делами, в чем бы они ни заключались. И вот он здесь, смотрит на меня, и взгляд такой насмешливый… Он не удивлен. Он совершенно точно знал, что я буду здесь. Но как? От мысли о том, что Рэдж может работать с ним, в душе расползался неприятный холод. Она бы не стала… Она бы не поступила со мной так! Понятно, что он ей отец. Но ведь я ее муж, и я люблю ее, в отличие от него! Игнорировать его я не собирался, только не теперь, однако и нападать не стал. Я совершенно спокойно подошел к барной стойке и занял место рядом с Батраком. — Ну и как это понимать? — поинтересовался я, не глядя на него. В первый день круиза народ еще старался соответствовать каким-то там стандартам и одевался как в театр. К третьему дню все расслабились и ходили чуть ли не в спортивках. Но не Батрак, нет. Он был все так же безупречен — в мышино-сером костюме и неожиданно удачно сочетающемся с ним льняном шарфе, закрывающем шею и часть лица. До меня только теперь дошло, что я никогда не видел его лицо полностью. Раньше это казалось мне неважным. Но после всего, что я узнал о том мире, любопытство мое, признаюсь, конкретно так усилилось. — Я решил, что нельзя оставлять историю без точек, — пояснил Батрак. — Особенно такую, как наша. — То есть, пока рядом были охотники, ты не совался, а теперь вот проклюнулся? — Какие еще охотники? — Громов и компания. Он на секунду замолчал, словно стараясь припомнить знакомого, который никогда не имел большого значения. Потом Батрак рассмеялся. — Пашка Громов и его веселые ребята? Они себя нынче охотниками зовут? — Слышал, вы с ним старые друзья. — А я слышал, что все они мертвы, — пожал плечами Батрак. — Но такие, как он, только к смерти и приходят, потому что лезут куда не надо. И смерть эта была не от моей руки, так что меня к этому не приплетай. Я даже не знал, что вы с ними в одной песочнице. — Тогда почему ты преследуешь меня? — Потому что ты оказался в моих морях. Разве не очевидно? — Так ты же сам позвал меня! — Что?.. Что ж, теперь сбиты с толку были мы оба. Я уже успел поверить, что он каким-то непостижимым образом заставил Рэдж помогать ему. Он же вообразил себе непонятно что, но явно приписал мне лишнее коварство. Создавалось впечатление, что нашу встречу попросту подстроили, хотя это был совсем уж параноидальный вариант. Кто? Охотники мертвы, а они были единственной третьей стороной, вовлеченной в это. Теперь остались только он и я. — Еще раз, как ты попал сюда? — нахмурился Батрак. — Пригласили. — Кто тебя пригласил? — Не знаю, в конверте билет прислали. А что, это так уж важно? С чего вдруг? Я надеялся, что он мне все-таки ответит, хотя и сам догадывался. Похоже, это место, эти воды… Все это имело для Батрака какое-то особое личное значение. Настолько большое, что он рванул сюда, когда почуял, что я уже близко. Уж не поэтому ли Рэдж направила меня на корабль? Увы, откровенничать Батрак не спешил. Он задумчиво рассматривал мою руку, и я никак не мог понять, злится он или тревожится. — Не думаю, что ты во всем разберешься, — ответил он. — Это несколько меняет обстоятельства, но не суть. Я все равно убью тебя. Надо бы уже, а следовало еще раньше. — Вот так и убьешь, при всех? — А ты думаешь, я не смогу? В памяти снова мелькнула деревня сектантов, залитая кровью. Да уж, этот сможет! Он, если надо, весь корабль вырежет. — Тогда почему я еще жив? — Потому что я не люблю спешку. Все должно быть сделано правильно и своевременно, и то, что я уже немного опоздал, вовсе не повод спешить. Так… Ясности нет, но догадок все больше. Убить он меня мог уже давно. На курорте это было ему просто не интересно, он не хотел привлекать к своему имени ненужное внимание, я для него оставался мелкой сошкой. Но дальше я стал слишком часто путаться у него под ногами, и он предпочел выжидать лишь потому, что заподозрил во мне нечто. То, чего я и сам не понимал. Теперь он смотрел на мою вернувшуюся правую руку и снова склонялся в сторону умерщвления.