— Нет, я так не думаю, но нам не поможет, если ты постоянно мне будешь говорить: «Все наладится, если я снова буду проводить в ресторане больше времени». — Но… — Папа! — произнесла она, с трудом сдерживаясь. — Я разбиваюсь в лепешку и делаю работу отлично. — Так я этого и не отрицал. Брук сердито вздернула подбородок: — Почему ты всегда ведешь себя так, словно с твоим появлением ресторан заработает куда лучше? Гости довольны, еда отличная на вкус, и все начищено до блеска. А финансовая ситуация скверная не потому, что в настоящий момент «Крэб Инн» управляю я, — причина в том, что расходы возросли, а прибыль слишком маленькая. К сожалению, ее отец был тем еще упрямцем, что доказал и в этот раз, когда скрестил руки на груди: — И что, по-твоему, нам нужно делать? Лечение матери дорого обходится. — Да, конечно, папа. Брук, вздохнув, нагнулась вперед и умоляюще взглянула на него: — Нам нужно заработать больше денег. — Вот как? — Он прищелкнул языком. — И как же это сделать? Брук знала, как сильно отец противился любому новшеству. Она сглотнула и напряженно произнесла: — Нам нужно сделать ремонт в «Крэб Инн» и… — Сделать ремонт? — сердито перебил он ее. — Разве не ты мне только что говорила, что у нас больше нет денег? Как же нам тогда заплатить за этот ремонт? — Папа, — с трудом сдерживаясь, возразила дочка. Она не хотела спорить громко, чтобы не напугать маму. — Чтобы получить больше прибыли, нужно сначала инвестировать! — И в каком же бизнес-журнале ты почерпнула эту мудрость? Она не обратила внимания на оскорбление, которое сквозило в этих словах, и спокойно ответила: — Нам нужно больше гостей, а их не будет, если наш ресторан и дальше будет выглядеть несовременным и запущенным. — Наши постоянные посетители знают, что у нас вкусная еда, Брук. И этот раздраженный тон Брук пропустила мимо ушей: — Конечно, об этом знают наши завсегдатаи, а вот туристы, которые могут принести нам очень много денег, наверняка сразу пугаются одного вида «Крэб Инн», если вообще находят к нам дорогу. — Она набрала побольше воздуха в легкие. — И еще один шаг, папа. Нам нужно давать больше рекламы. Глаза отца выразили возмущение: — Чтобы превратить наше заведение в место тусовки туристов, которые повсюду разбрасывают мусор? Брук, ты же точно знаешь, что я думаю обо всех этих новомодных кафе, которые растут как грибы по всему побережью и ломятся от приезжих. Мы не превратимся в заведение ресторанных сетей, где подают только пиццу и тако! Дочка слышала эту фразу уже в тысячный раз. Ей хотелось закатить глаза: — Кто же говорит, что мы будем присоединяться к этому однообразию, когда просто прихорошим «Крэб Инн», чтобы заполучить больше посетителей? Мы и дальше продолжим готовить то, что и раньше, папа, но не повредит, если мы оформим наше заведение по-современному. Отец, казалось, не разделял ее восторга: — До сих пор ресторан «Крэб Инн» был достаточно хорош для наших гостей и таким и останется. Она протестующе вздохнула: — Папа… — Закончим этот разговор, Брук, — мрачно перебил он ее. — «Крэб Инн» останется таким, каков он есть. Это мое последнее слово. Собственно, Брук не хотела, чтобы ей затыкали рот, и собиралась говорить с отцом об этом, пока тот наконец не уступит. Однако услышала, как мать спускается по деревянной лестнице, и замолчала. Она знала, что мать могла бы поддержать ее в этом начинании, но не хотела нагружать ее заботами о ресторане. Маме нужно было сосредоточиться на выздоровлении, иначе она не будет спать по ночам, опасаясь банкротства. Поэтому Брук состроила хорошую мину и попрощалась с родителями, когда те сели в машину, чтобы отправиться в клинику Портленда. Темно-серый додж «караван» уже исчез из виду, а Брук все еще стояла в любовно ухоженном родительском палисаднике, опершись на белый забор, который был ей по пояс. Если бы отец так не противился и Брук не пришлось бы замолчать в присутствии матери, они бы уже давно разработали стратегию, как получать больше прибыли от «Крэб Инн». Речь ведь не шла о том, чтобы зарабатывать большие суммы, выворачивая карманы у посетителей. Брук слишком любила обслуживать посетителей и хотела по-прежнему предлагать им хороший визит в ресторан с набором великолепных блюд. Она гордилась заведением семьи, поэтому рада была бы видеть, как еще больше народу обнаружило их ресторан и распробовало удивительно вкусные блюда. У девушки болела душа, когда посетители рассматривали ресторан снаружи, критично морщили нос и просто уезжали, думая, что заведение не соответствует их запросам. Брук и сама не хотела подавать пиццу и тако или делать супер-пуперзаведение, в котором три ложки супа с двумя колечками лука стоили бы сотню долларов. Она уперлась бы руками и ногами, только бы не предлагать своим гостям что-то вроде высокой молекулярной кухни. И все же придерживалась мнения, что со временем нужно облагородить внешний вид здания. Она бы с удовольствием строила планы на ремонт. Будь на то отцовская воля, у них и через десять лет были бы такие же бумажные салфетки с пошлым изображением ракушки, какими они пользовались и сегодня. Брук расстроенно взглянула на часы и поняла, что должна поторопиться, если хочет успеть все сделать как запланировала. Поэтому села в старый фургон и отправилась в супермаркет, чтобы пополнить запас еды в родительском холодильнике. У них будет что поесть, когда они вечером вернутся из клиники. Спустя несколько минут девушка задумчиво катила между рядов тележку и сдерживала зевоту. Последняя ночь действительно оказалась слишком короткой. Добравшись до холодильных стендов, она сложила в корзину обычный набор: молоко, сыр, масло и любимый молодой сыр мамы, а потом взглянула на верхнюю полку и обнаружила земляничное молоко, которое любила пить еще ребенком. Хотя Брук знала, что в этом продукте кроме искусственных добавок и кучи сахара не было ни одной ягоды, она почти никогда не могла пройти мимо яркой упаковки. Она встала на цыпочки и протянула руку, пытаясь добраться до пластиковой бутылки, что при ее росте было не так-то просто. Сосредоточившись, девушка закусила нижнюю губу, прищурилась и долго пыталась нащупать кончиками пальцев бутылку, как вдруг над ее головой вытянулась чья-то рука и схватила молоко. Брук испуганно обернулась и чуть не рухнула прямо на полки. — Неужели вы пьете эту штуку? — поинтересовался Дрю Найт, внимательно читая состав, который был напечатан на этикетке. У Брук бешено забилось сердце, она чувствовала, что лицо приобрело такой же оттенок, как и земляника на упаковке. Она уставилась на мужчину, которого несколько часов назад видела абсолютно голым. Сейчас он стоял совсем рядом с ней. За Брук находились полки, и она не могла отклониться, поэтому вынуждена была стоять на месте и ждать, когда Дрю освободит ей проход. — Да, я так делаю, — бросила Брук и попыталась выхватить из его рук бутылку, но тот быстро одернул руку. Дрю продолжал смотреть в глаза девушки и держать бутылку вне зоны досягаемости: — Вы хоть раз читали, что тут написано? — Дайте сюда, — велела она ему и сделала вид, будто смутилась. — Здоровье стоит на другой полке, — весело пошутил он и даже не попытался отдать бутылку. — Я люблю рисковать жизнью, — колко возразила Брук и, сощурившись, пристально посмотрела на постояльца. Светловолосый мужчина в невероятно хорошем настроении открыл маленькую бутылку, поднес к губам и сделал большой глоток. — Эй, — возмутилась Брук и передразнила его: — Вы хоть раз читали, что тут написано? Дрю опустил бутылку, ничуть не раскаявшись, а на его верхней губе появились розовые молочные усы. — Люблю рисковать жизнью, — повторил он ее слова. Брук вдруг почувствовала, как в животе заурчало. Она необычайно тепло взглянула на мужчину с восхитительными молочными усами и ямочками на щеках. Хотя Дрю был в футболке и джинсах, девушка могла думать лишь о том, как вчера вечером он стоял перед ней в ванной, — эта картина просто выжглась у нее на сетчатке глаза. Чувствуя ком в горле, Брук смотрела на молочные усы и одновременно на губы, которые показались ей невероятно мягкими. И вероятно, мечтательно вздохнула бы, если бы в тот миг над ними не раздался сигнал, вызывавший кассира ко второй кассе. Она смотрела на мужчину, как влюбленная, и, чтобы совсем не опозориться, быстро проворчала что-то себе под нос и помахала перед лицом рукой. — А вы не желаете глоточек? — Теперь, спасибо, не стоит, — раздраженно отрезала она. — Вы уж меня простите, но я еще не завтракал. Брук немного помедлила, а потом сказала: — Дрю, забирайте себе земляничное молоко, только пропустите меня, пожалуйста. — Земляничное молоко? — Он скептически понюхал бутылку. — Провалиться мне на этом месте, если здесь есть хоть одна земляничка. — Не сдерживайте себя. — Брук демонстративно толкнула тележку вперед и в конце концов оттеснила Дрю в сторону, вырвавшись на свободу. Но едва она отошла на несколько метров, он тут же догнал ее. — Что у вас сегодня можно будет поесть? Вместо ответа, Брук повернулась к колбасной полке и бросила через плечо: — Надеюсь, вы заплатите за молоко. — Это пойло на вкус ужасно, — вздрогнул он. — Но если вас это успокоит, я непременно за него заплачу. — Большое спасибо, — иронично ответила девушка. — У меня прямо камень с души свалился. — Итак, — воскликнул он и оперся на тележку, пока Брук старалась отыскать на полке медовую ветчину. — Что вы мне посоветуете на сегодня?