— Да, милорд, я уже поговорил с Эйроном ранее, и он согласился. — Отлично! Тогда всем до завтра. Мариенна, если не возражаешь, я ещё задержусь здесь. Марвин должен вернуться завтра утром и нам с Остином надо подготовить родовой обряд. — Как тебе будет угодно, Итон, — отзеркалила Марина. Она вся кипела и возмущалась самоуверенным поведением мужа в её собственном кабинете, но, понимая, что капризничать сейчас не время, заставила себя отложить пререкания на потом. А, может, и вообще всё проигнорировать. В конце концов, какое ей дело в каком кабинете и как ведёт себя герцог. Она-то точно здесь временно. И её временность заканчивается буквально завтра. После праздника она со спокойной душой уйдёт вместе с Зои в Кливдон. И плевать ей, где там будет сидеть герцог: в её бывшем кабинете или в своей спальне! * * * Соня металась по комнате и не знала, что предпринять. Она получила приказ королевы оставаться в своих покоях, но душа её не могла смириться с тем, что она не увидит Марвина, не разделит с ним радость совершеннолетия. Она как будто уже и забыла, что покушалась на жизнь Милли. А Милли — близкая подруга Марвина, а теперь ещё и почти невеста, как намекала королева, и он, наверняка, не простит такой подлости. Соня помнила и думала только об одном: как попасть во Фрейфорд! Ей это казалось жизненно важным. А там она разберётся и с Милли, и с мачехой. Всё объяснит Марвину, что эти две приживалки обирают его. Он всё поймёт и простит свою Соню, которую знает с детства, и которую раньше так любил. Ну, не может быть, чтобы он забыл всё, что между ними было. На прорывающиеся изредка трезвые мысли: а, что, собственно, между ними было? Соня про себя зло шикала и выбрасывала их из головы. Нечего тут сомневаться! Марвин её любит, она Марвина любит и точка! Никаких других подруг, а тем более невест у него быть не может. Иногда, в минуты просветления, Соня не узнавала себя: никогда прежде она не была такой злобной, склочной, вредной. Да, бывала немного капризной, немного самолюбивой и самонадеянной, но не до такой степени. Однако, через пару мгновений эти мысли и испуг от собственной гадости уходили, и Соня вновь погружалась е. мысли о мести Милли и о планах на Марвина. Откуда ей было знать, что всё её состояние зависит от артефакта, который королева велела носить, не снимая. И откуда бы ей было знать, что этот артефакт не только передаёт команды от правительницы, но и корректирует поведение Сони в нужную сторону. Измучавшись бесплодными размышлениями, Соня вспомнила про Лали, которая всегда помогала ей в поместье. Лали знала о её симпатии к Марвину и, Соня надеялась, поможет ей. Если уж она не сможет присутствовать лично, то хотя бы посмотреть на любимого она сумеет. В её комнате был передающий кристалл, именной, Сонин. А у самой Сони был перстень-приёмник. Если Лали поставит кристалл незаметно где-нибудь в зале, то Соня всё увидит! Несмотря на поздний час, Соня отправила своей бывшей горничной записку по магпочте. А ещё через полчаса прочитала ответ: «Всё сделаю завтра, госпожа». Теперь оставалось только ждать. «Завтра» ждала не только Соня, но и Марвин. Райли вечером категорически отказался отпускать Милли на праздник. — Ты с ума сошёл, парень?! — бушевал он. — Моя девочка только-только пришла в себя, а ты тянешь её на люди, в толпу?! Неизвестно, кто ещё там может быть! — Но ведь это я привёл её в чувство! — не сдавался Марвин. — Это ради меня она проснулась! — Это ещё вопрос, — не унимался капитер, который за это время совсем потерял пиетет к высшей аристократии в лице Марвина и обращался к нему исключительно словом «парень». — Ты, парень, пойми: Милли очень слаба. Тебе разве её не жалко? — Так именно поэтому я прошу её отпустить со мной! И она, и я будем гораздо спокойнее, если будем вместе. А пропустить совершеннолетие я не могу. Там же обряд нужен! Обряд признания родом! Вы же сами прекрасно знаете! — в отчаянии пытался достучаться до капитера Марвин. — Нет! — наконец серьёзно рассердился тот. — Никаких балов, посвящений, обрядов! Дочь пока слаба и никуда не поедет. В любом случае! Я всё сказал. — Я понял, Райли. Ты, как всегда, прав, а я просто эгоистично думал только о себе. Извинись перед Милли за меня, что не дождался её пробуждения. Но мне на самом деле пора. Обряд должен пройти в час моего рождения, а я родился в семь утра. — Ранняя пташка, — уже с доброй усмешкой заметил Райли. — Уходи и будь спокоен за нас. Мы будем тебя ждать. Иди, парень! Марвин оглянулся на дверь кабинета, будто надеясь, что появится Милли, но чуда не случилось, и он вышел на улицу, чтобы открыть поздний портал во Фрейфорд. Там, наверное, уже все спят. Хотя, может, наоборот: встали. Ведь сейчас почти пять утра. У него совсем мало времени. Зато за эти два дня, что он провёл рядом с Милли, Марвин многое понял для себя и осознал. Особенно после того, как девушка открыла глаза и первым словом выдала себя с головой: «Марвин, ты жив?» И в ответ на недоуменные взгляды Райли и Марвина, сказала слабым голосом: — Она велела выпить какое-то зелье и сказала, что иначе умрёт Марвин. «Выбирай, — сказала она. — Или ты или он». Я не хочу, чтобы ты умирал, — тихо прошептала Милли и маленькая слезинка скатилась ей на нос. Марвин хотел стереть её, но внезапно даже для себя наклонился к девушке и сцеловал эту слезинку губами. — Никто не умрёт, Милли, — ласково пожал он её тоненькую ручку. — Мы не позволим, — оглянулся он на капитера. А тот, видя, что дочь очнулась и уже даже разговаривает с этим посторонним парнем, решительно отодвинул Марвина в сторону и склонился к девочке: — Дочка! Слава Предвечной, ты пришла в себя! Ни о чём не беспокойся! Всё будет хорошо, — и наклонившись к дочери, поцеловал её в макушку. Тут же были призваны лекарь и маг, которые всё это время жили в доме капитера и наблюдали за девочкой, началась суматоха, Марвина совсем задвинули, а потом и вовсе выставили из комнаты, но он не обижался. Главное, Милли пришла в себя, она всё помнит, и она обязательно выздоровеет. А с Соней они с отцом обязательно разберутся. Ведь раньше его детская подружка была совсем другой. Марвин не заметил, как перешёл в поместье, так был занят мыслями. Но здесь его действительно ждали, как он и предполагал. — Всё в порядке, сын? — герцог с превором встретили его в кабинете матушки и, похоже, что они с Остином не спали всю ночь. — В порядке, — устало опустился в кресло Марвин, он тоже почти не спал эти два дня, находясь ртом с Милли. — Милли пришла в себя и сказала, что Соня заставила её выпить ядовитое зелье, шантажируя моей жизнью. Представляете?! «Или ты или он», — так и заявила. Милли выбрала себя, такая самоотверженная малышка! — А ведь ей всего пятнадцать, — с непонятной интонацией произнёс герцог. — Шестнадцать, — поправил его Остин. — Ты знаешь? — удивился Марвин. — Случайно, — пожал тот плечами, не говорить же этому влюблённому юнцу, что и у Райли в доме есть соглядатаи Остина. Нет, не для слежки, а для информации, оправдывал себя превор. — Так! Не время для пустых разговоров, — перебил их герцог. — Марвин, Остин, нам пора в храм, — и он первым покинул кабинет жены, направляясь через холл в сад, где у дальней стены находилась небольшая домашняя часовня. Никто не видел, как спустя короткое время в зал для приёмов прошла Лали и оставила возле одного из настенных светильников записывающий кристалл, стараясь спрятать его за фигурным плафоном. Никто, кроме прозрачной мушки, которую посадил тут Себастьян, он и получил сразу сигнал о нарушении. Девушка не считала, что делает что-то незаконное или неправильное. Всего лишь посмотреть на любимого мужчину в день его праздника, разве это преступление?! Из двух девушек рядом с Марвином, Лали отдавала предпочтение Соне, так как зная её секреты, давно считала Марвина почти женихом своей бывшей хозяйки. Поступок её объясняла ревностью. И тоже считала, что Милли вольно или невольно отбила парня у Сони. А это тоже не дело. Со спокойной совестью Лали отправилась по делам. Сегодня предстоял суматошный день, вон и господа уже на ногах и даже уже отправились в часовню. И Лали приступила к своим обязанностям экономки: новая должность — новые заботы. Надо раздать задания прислуге, проверить подготовку, проверить комнаты для гостей… Дел много. — Подойди, сын, — приказал герцог, когда они оказались в часовне у алтарного камня. — Этот ритуал проводит отец над сыном, мать над дочерью, объявляя этим стихиям и миру, что род имеет нового полноценного члена. У магов в этот момент может возрастать сила магии за счёт силы предков. Но наша магия заблокирована, так что мы просто покажем миру, что у нас есть ты. Надеюсь, Предвечная когда-нибудь простит нас и в наш род вернётся магия. Может, это придёт с тобой, сын, но, может, и я сам получу благословение богини. Я ищу, Марвин, и, кажется нашёл. Ну, давай руку! Остин молча наблюдал, как герцог резким, точным движением сделал надрез на запястье Марвина и тот приложил руку к руне, выбитой на алтарном камне. Во всех храмах и часовнях этого мира на алтарных камнях была выбита одна единственная руна: руна благодарности Предвечной за этот мир и за право людей жить в этом мире. По тому, как принимает руна кровь можно было судить спокойна или тревожна будет взрослая жизнь человека, легко или трудно будет преодолевать он жизненные перипетии. Трое мужчин с напряжённым вниманием всматривались в рунные линии. Кровь Марвина медленно заполняла канавки и бороздки, вырисовывая собой символ и, когда вся руна уже была заполнена, из алтарного камня вырвался огненный луч и на запястье Марвина в месте надреза появился родовой знак Риверсов — огненный сокол. Знак огненной магии Риверсов. — Слава Пресветлой! — торжественно произнёс герцог и совершил сложенными ладонями круговой знак поклонения богине. — Слава! — повторил он. — Богиня помнит о нас и сохраняет в нас нашу магию. Этот знак, Марвин, подтверждает, что ты маг. Но если бы ты был активным магом, то сейчас смог бы зажечь благодарственные свечи в храме своей магией. А так мы воспользуемся артефактами. Но ничего, СЫН! Я верю, что мы вернём магию роду! — Ты прочитал наши хроники? — раздался от входа голос ректора. — Прости, внук, мы немного опоздали на обряд, но, надеюсь, ты нас простишь. Всё равно обряд проводит отец и женщины на нём не присутствуют. — Конечно, дед! Видно было, что Марвин искренне рад приходу старшего родственника. — А о каких хрониках ты говоришь? — Ну, конечно, не о королевских, — рассмеялся ректор, — а об обычных, семейных хроника рода Риверсов, которые МИµг,0 пылятся в семейном архиве. — Поздравляю, Марвин, с совершеннолетием, — обнял магистр внука и похлопал его по плечу. — Вот и ещё одна веточка образовалась на нашем дереве. Уже крепкая и сильная. Желаю тебе удачи в жизни, внук! Думаю, она у тебя будет, судя по благословению богини. Например, у твоего отца наш родовой знак появился только после первого серьёзного ранения. Мы тогда боялись, что Итон не выживет, но обошлось. Ну, хватит о грустном, пойдёмте! Нас ждут! Магистр с Остином вышли первыми, а Марвин задержался возле отца. — Что там, в наших хрониках? — нетерпеливо спросил он, зная наверняка, что если отец смотрел, то знает ответ. — В наших хрониках, сын, нет ответа на вопрос, кто проклял род Риверсов. Но есть намёк, как снять это проклятье. Жаль, я увидел его поздно. — Как, отец?! — загорелся Марвин. — Любовью, сын. Истинной любовью между мужчиной и женщиной. Неважно, мужчина Риверсов будет жениться или женщина Риверсов будет выходить замуж — главное условие — взаимная любовь со своими избранниками. — Даа-а…, - протянул Марвин, озадаченный решением богини, — У нас сейчас нет женщин брачного возраста, значит в только ты или я должны решить эту задачу. Ты уже женат. Значит, я? — спросил сын у отца. — Не знаю, Марвин. Видишь ли, всё очень сложно. Я говорил тебе, что не планирую настоящий брак с Мариенной, но сейчас думаю, что я ошибался. — Ты разглядел её, — понимающе откликнулся Марвин. — Да, я разглядел её и уже не хочу отпускать от себя эту женщину. — А она тебя терпеть не может, — усмехнулся Марвин. — Кажется, нам всем предстоит увлекательное занятие: наблюдать за вашим с матушкой сближением. — Не говори, сын, — невольно улыбнулся Итон. — Эта строптивая заноза доставит мне ещё немало забот, нюхом чую. Но я этому почему-то рад. Знаешь, ко мне как будто вернулась жажда жизни, вернулся интерес ко всему. С удивлением увидел, как много я пропустил, занятый только службой. Вот и ты уже стал взрослым. Кстати, как там твоя Милли? — Моя Милли, — повторил Марвин и невольно улыбнулся на это сочетание. — Моя Милли пришла в себя, но Райли не отпустил её к нам. И я его понимаю, просто скучаю без неё очень. Так вот, Милли, как очнулась, сразу рассказала, что яд её заставила выпить Соня, У меня это до сих пор в голове не укладывается. Соня?! Которую я знаю с детства, которую любил, как сестру?! — В жизни многое бывает, сын. Давай сейчас вернёмся в замок, а после отъезда гостей с Остином и дедом обговорим наши действия. Я расскажу вам, что узнал в ходе расследования и что собираюсь сделать. — Конечно, отец! Мужчины покинули часовню, направляясь к дому и не видели, как над алтарём соткался из воздуха образ богини, и она, покачав с улыбкой головой, поражаясь глупости некоторых своих сынов, всё же оставила на алтаре маленькую подсказку: кусочек горного хрусталя с портретом Мариенны внутри. Но потом подумала и небрежным жестом отправила этот камешек герцогу в карман. Найдёт при случае. Никто в этом мире не мог сделать такого и, если уж герцог и теперь не догадается, что ему надо делать… Богиня фыркнула и, крутнув призрачным подолом, исчезла. Не могут боги говорить с людьми напрямую, не могут напрямую вмешиваться в их жизнь, но подсказать изредка могут: горный хрусталь — камень менталистов. В этом мире он меняет цвет в зависимости от силы мага от светло-голубого до густо-фиолетового. Он усиливает магию владельца и защищает его. Об этом знают все в этом мире. А портрет… Портрет просто показывает, кому должен принадлежать этот камешек. А заодно намекает КАК его надо дарить. Только глупец не сообразит, решила богиня. Итон и Марвин вернулись в замок прямо перед завтраком. Гостей ещё не было. Время приёма было назначено на два часа пополудни. И Итон очень надеялся, что, хотя бы сегодня не случится ничего неожиданного, способного испортить сыну праздник. ГЛАВА 16 В холле их встречали леди Шарлотта и Мариенна, все домочадцы и слуги. Все с тожественным видом и загадочными улыбками. И когда отец с сыном вошли в замок, их приветствовал дружный хор голосов: «Поздравляем!» — Поздравляем, тебя дорогой внук с совершеннолетием, — сделала шаг вперёд леди Шарлотта. — Твоя мать не дожила до этого момента, но она гордилась бы своим сыном. Ты достойный наследник обоих родов своих родителей. Пусть Предвечная всегда благоволит к тебе! — и магистресса вручила Марвину в подарок полный охотничий наряд из тонко выделанной шкуры шерга: лёгкий, прочный, непромокаемый и магически защищённый. — Спасибо, мои дорогие, — растрогался парень, видно было, что подарку он на самом деле рад и доволен. — Обнял старших родственников и обоих поцеловал. «Лёгкий парень, мягкий, в отличие от отца», — сделала вывод Марина, наблюдая эту сцену. А Берта так и вовсе неожиданно пустила слезу, которую тут же убрала кончиком фартука.