— Спасибо, Давид. Ну, так как ты собиралась покорить Марвина, дрянь? — обратился герцог к девушке с угрозой в голосе. — надеть артефакт, как подарок, — коротко ответила Дейзи и прикрыла глаза. — Зачем, если Марвин тебе не нравится? — Так велела королева Аннабель. Прежде она хотела сделать невестой Марвина Соню Росс, а теперь меня. — Соню Росс?! — невольно воскликнул герцог. — Ты знаешь Соню Росс?! — Да, она живёт в покоях королевы в летнем дворце. «Вот, как?!» — насторожился герцог. Его люди ищут эту малолетнюю убийцу по всему королевству, а она прячется в ПОКОЯХ КОРОЛЕВЫ! Что-то слишком много королевы стало в последнее время в делах герцога и его департамента. И если раньше он лишь ПОДОЗРЕВАЛ её величество в незаконных омоложениях и неверности мужу, то теперь полагал подтвердить эти подозрения ФАКТАМИ. «Соня в летнем дворце! — никак не мог успокоиться герцог от такого известия. — Как её оттуда добыть?!» Ведь если её «прочитать», то дело о покушении на Мариенну можно будет считать закрытым. Потому что яд, который использовала Соня против Милли, был абсолютно идентичен яду, которым отравили его жену на обряде бракосочетания. Значит яд получен из одного места и, может, даже от одного человека, которому герцог с удовольствием лично свернёт шею, как только доберётся до него. А королева должна точно знать этого умельца. — Остин! Эту девицу надёжно запереть до утра. Никакой связи ни с кем! Чтобы ни записка, ни разговор, ни какой-либо знак от неё никуда не ушли. Все артефакты с неё Снять! Завтра мы заберём её в департамент. Эту служанку запереть отдельно. Её наказание в руках Марвина и Мариенны. Леди Зои считает, что здесь нет особого преступления, но и доверия ей уже не будет. Все остальные можете вернуться на праздник. Мы с вами тоже, леди Зои, — и, подав руку графине, герцог бережно повёл её к праздничному залу из открытых дверей которого доносилась музыка и гул человеческих голосов. * * * Вечер закончился. Несмотря на некоторую нервозность, вызванную удалением леди Дейзи с праздника, настроение ни у кого не испортилось. А многие гости и не заметили никакой неловкости. Праздник занял всю вторую половину дня. Блюда на столе постоянно обновлялись, но большая част гостей через некоторое время предпочла принять участие в играх и конкурсах. Марина припомнила многие земные фишки и не побоялась использовать их, ссылаясь на богатую библиотеку монастыря. Довольные гости, которые покидали усадьбу, делали это с нежеланием. А те, кто остался ночевать надолго задержались в гостиной с беседами за лёгким вином и закуской. С гостями оставался Марвин, как виновник торжества и хозяин замка. Его поддерживал Алекс, а леди из соседних поместий поддерживали уже их обоих, наперебой улыбаясь и флиртуя с двумя очень выгодными холостяками. Правда, без успеха. Каждый по своей причине, но Марвин и Алекс не обращали на ужимки и усилия девиц никакого внимания, оставаясь в пределах обычной вежливости этикета. Марина и Итон задержались в кабинете. Вначале с ними был и Остин. Но после решения вопросов об охране арестованных девиц, ушёл и он, бросив напоследок: — Информацию об их аресте пока придержим. Лали никто искать не будет, а родителям Дейзи сообщим, что она задержится здесь на день-два. Но, Итон, за эти два дня нам надо добраться до короля. — Кому ты говоришь?! Сам понимаю, — ответил герцог. — Мы с тобой уходим во дворец завтра, забираем девиц и все материалы. Леди Зои вызовем тоже завтра же к вечеру. Надеюсь, за сутки ничего не случится. В любом случае за королевой уже следят и мне доложат о её действиях. Осталась без внимания леди Ваенна, вот ты этим и займёшься. — Арестовать? — Задержать и доставить в департамент к приходу леди ЗОИ. — Слушаюсь, милорд, — чётко ответил превор и вышел, оставив их одних. Пауза затягивалась, и Марина прервала её первой. — Уезжаешь? К Марвину теперь нескоро заедешь? — Дела, — односложно ответил герцог. — Марвин — взрослый мужчина. Благодаря тебе, научился жить самостоятельно, — говоря это, Итон близко подошёл к Марине и встал рядом с ней у окна, практически касаясь её плечом. Его рука будто нечаянно обхватила её талию, но прижать теснее к телу герцога, не осмелилась. Марина не сопротивлялась, но и не стимулировала развитие ситуации. За эти два дня она всё же совсем по-другому начала видеть мужа. И даже удивлялась: как они два взрослых человека (она по-прежнему считала себя взрослой женщиной, а не молодой девицей) не смогли найти общий язык и столько времени не разговаривали друг с другом, когда по всякой логике легче было сразу договориться и не враждовать. — Мари, — решился, видимо, герцог на разговор. — я виноват перед тобой и эту вину, наверное, невозможно исправить, но я очень постараюсь, — он наклонился и осторожно поцеловал её в висок: — Прости! И вернись ко мне, — сглотнул он комок в горле: тяжело дались ему это признание и эта просьба. — Не стоит, Итон, — слегка отклонилась Марина. — Ты вёл себя так, как ведёт любой властный и жёсткий мужчина, выполняя свои желания и не думая о последствиях. Благодаря этому, возвращаться в Рокингем мне совершенно не хочется. Для тебя же Рокингем — родовое гнездо. Видишь, мы даже жить в одном месте не можем, как же я вернусь к тебе? — сопротивлялась Марина. — Почему? Почему ты не хочешь жить в Рокингеме? — озабоченно поинтересовался герцог. — А как ты себе представляешь мою жизнь там, где несколько лет была хозяйкой другая женщина, ради спокойствия которой ты, мой муж, и отправил ещё слабую жену в изгнание? Ты думаешь, прислуга ничего не видит и не понимает? Как они примут меня и как будут выполнять мои поручения? Да и жить в комнатах, где жила твоя женщина я не смогу. Извини, я брезглива. Высказав то, что тяжким грузом лежало на сердце, Марина замерла, ожидая реакции мужа. Нет, она не была из тех, кто постоянно точит и упрекает мужей за допущенные промахи, проступки или, упаси боги, измены, но высказать один раз из-за чего родилась обида, считала необходимым. А там уж видно будет: продолжать строить отношения или расставаться насовсем. Герцог не дал ей возможности думать долго. Он притянул её и крепко прижал спиной к своей груди, уткнувшись носом в шею где-то за ухом. — Прости! Так, конечно, не должно было произойти. Ты жена и хозяйка в замке в любом случае. Я идиот и, к сожалению, меня никто не остановил, — глухо и с болью в голосе признался он. — Но ты можешь всё изменить и перестроить в замке. А слуги будут к тебе относиться так, как ты сама позволишь. Но, я думаю, тебя полюбят. Салли до сих пор проводит в замке кампанию в твою поддержку. Простишь? — с надеждой спросил он. — Не знаю, — честно ответила Марина. — За это время у меня сложились совсем другие планы на свою жизнь, и я хочу их осуществить, — с лёгким вызовом сообщила она. — За Салли- спасибо. Оба замолчали. Итон продолжал крепко обнимать Марину, боясь выпустить её из рук. Марина и не вырывалась. Зачем? Это бы только усугубило ситуацию. Да и, честно говоря, объятия мужа не были неприятными. Для себя Марина признавалась, что в случае другого варианта знакомства, она была бы покорена этим мужчиной. И, чем больше она его узнавала, тем больше понимала, как на самом деле они подходят друг другу. На Земле она мечтала встретить такого мужчину: сильного, уверенного в себе, могущего взять на себя ответственность, умного и решительного. И когда-то ей казалось, что Сергей таков. Неужели она наступает на те же грабли и принимает желаемое за действительное? И герцог не стоит её переживаний? Но… Одна операция по разгрому контрабандистов чего стоит! А разоблачение и арест советника?! А наведение порядка на дорогах королевства?! Конечно, как у любого руководителя, и у герцога бывают ошибки и неудачи, но, значит, им есть причина. Но… И Марина продолжала молчать. Молчал и герцог, и его мысли тоже были мрачными и безнадёжными. «Не простит», — понимал он, непроизвольно поглаживая большим пальцем руку жены. Короткий локон выбился из её причёски и щекотал ему ноздри. Итон вдыхал лёгкий аромат духов и у него всё больше кружилась голова. Как он мог отказаться от этой притягательной женщины?! Где были его глаза, уши, мозги, наконец?! Наверное, этот эмоциональный всплеск герцога подстегнул дар Марины: ведь они стояли, тесно прижавшись друг к другу, и Марина невольно «увидела» ауру герцога. Да, на нём был скрывающий артефакт, но, как объясняла Зоя Николаевна, эмпат Марининой силы может преодолевать защиту, тем более, когда дело касается близкого человека. Так вот, сейчас у мужа Марина увидела такую бурю эмоций, такой накал, что её рука невольно потянулась погладить в ответ руку мужа. Аура герцога печалилась, страдала, испытывала вину и вываливала всё это на сознание, мешая думать и принимать правильные решения. Его ауру заволокло тёмно-серым туманом вины. Этот туман охватывал всё больше и больше областей, заставляя мысли носиться по тревожному кругу. «Он честен со мной! — сделала вывод Марина. — Но как же мои планы?» В ней сейчас жили как будто две Марины: одна призывала держаться, следовать намеченному и отказаться от герцога, убеждая, что всё равно ничего не выйдет. «Урок» Сергея не пропал даром. Другая, более мягкая и спокойная, просила дать герцогу шанс. «А вдруг? — шептала она. — Неужели ты недостойна обыкновенного бабского счастья?» Оба одновременно начали говорить, только Марине пришлось для этого развернуться в руках мужа и встать к нему лицом. — Итон… — Мари… — Итон, — всё же начала первой Марина. — Дай мне время. Завтра я перейду в Кливдон и буду жить в доме леди Зои. Она хочет оформить наше родство, не знаю каким образом. Возвращаться в Рокингем я не планирую. По крайней мере, пока. Прости. Марина отступила на шаг и поспешно вышла из кабинета. Итон напряжённо смотрел ей вслед. — Понимаю…, - уже в пустоту ответил он. — Но ты зря думаешь, Мари, что я остановлюсь на этом. Ты моя жена по обряду, и я сделаю всё, чтобы стала ею по жизни, — уверенно закончил он. Уже в своих покоях герцог резко, с раздражением снял камзол и кинул его в кресло. Из кармана что-то выкатилось и скрылось под ножкой стола. Любопытство заставило Итона встать и посмотреть этот предмет. Он точно знал, что в его карманах ничего нет, не имел привычки складывать мелочи в карманы, кроме платков, разумеется. Итон нагнулся и поднял с пола небольшой осколок. «Хрусталь? У меня в кармане? Откуда?!» Он с интересом начал рассматривать находку, добавив освещения, так как в покоях царил полумрак. При ярком свете грани хрусталя блеснули искрами и внутри камня засветился чей-то образ. Герцог вгляделся: «Мариенна?!» С портрета лукаво улыбалась его жена. Распущенные волосы струились по её спине коричнево-огненным потоком, тонкая, стройная фигура угадывалась под лёгкой сорочкой, босые маленькие ступни шаловливо топтали зелёный ковёр травы. Ни разу герцог не видел жену в таком виде. Но образ вдруг мигнул и сменился на другой: серьёзная, строгая леди в длинном платье с закрытым воротом, с тщательно убранными волосами, изучающе смотрела на Итона, и, казалось, спрашивала, можно ли ему доверять. "Откуда Это?! — опять спросил он неизвестно кого. — Хрусталь… крупный осколок, практически камешек размером с мелкую монету. Необработанный, грани острые, но внутри — портрет… Как такое возможно?» Итон ненадолго задумался 1/, в голове постепенно сложилось понимание: осколок — дар богини. Только её промыслом можно было объяснить появление в кармане такой вещи. Но что она хотела этим сказать? Известно, что хрусталь — талисман менталистов. В камешке портрет Марины, кстати, в человеческом мире такого никто не может сделать. Это знак богини и указание. На что? Марина менталист? Но это и так известно: Марина — эмпат. Что же ещё хотела сказать богиня? Марина — сильный эмпат? Может помочь королю? Судя по последней встрече, дядя находится глубокой депрессии. Очень может быть, что именно Марина и сможет помочь. И ей понадобится много сил, а хрусталь… Хрусталь именно и даёт менталистам дополнительные Силы! Владельцы таких артефактов обладают практически неисчерпаемым ресурсом! Вот в чём смысл подарка богини: сохранить королевскую власть в лице Эдварда и рода Рюгена. Сделать это призвана жена Итона — Мариенна. Для этого богиня и подкинула бесценный подарок! А, может?! Итон построил предположение дальше и у него в буквальном смысле волосы встали дыбом от сумасшедшей догадки! Не только сохранить Рюгенов, но и объединить вновь род Риверс-Рюген! Ведь не зря богиня указывает на Мариенну. Да, она не Риверс, но она замужем за Риверсом! И кольцо истории замкнётся: из-за одной девицы семья распалась, другая её вновь объединит! Да! именно так! Но всё это надо обязательно обговорить с отцом. "Обязательно!» — подтвердил про себя герцог. Вернуть величие первых королей и магов! Итон знал, что его отец и его дед всегда мечтали об этом. Но объединить вновь две так далеко разошедшиеся семьи казалось уже невозможным. И вот богиня сама намекает на это. Однако, как обо всём этом поговорить с Мари, если она не хочет встречаться? Герцог опять задумался… А, собственно, что тут думать, вдруг дошло до него. Камень сам- повод для встречи и разговора. Не каждый день богиня такие знаки посылает! Хотя, остановил себя герцог дарить просто «голый" хрусталь как-то неловко. Как его носить? Ювелира во Фрейфорде никогда не было, придётся Итону самому потрудится и собственными руками соорудить жене достойный подарок. Искра загорелась, и он уже не мог отбросить эту идею — собственноручно сделанного подарка. Сейчас и сразу! Если бы он знал, как они с Мариной похожи в этом стремлении! Итон придирчиво оглядел свои украшения и амулеты. В глаза сразу бросился малый родовой перстень, который имел способность подстраиваться под нужный размер. В семье перстень передавался как малая личная печать младшим членам рода. Но поскольку Итон был единственным наследником, то все родовые артефакты достались ему. Но родовой артефакт — это не просто так вещица. Он несёт в себе память магии рода. Надев такой артефакт на руку другого человека, Ривере признаёт его членом своего рода, со всеми правами, ну и, естественно, обязанностями. И магия мира не даст нарушить и забыть это признание. На миг герцог задумался. Нет, он не боялся вводить Мариенну в род: она и так с замужеством входит в него, но только формально. А перстень примет её, как свою часть. Вопрос в другом: согласится ли на это Марина? Примет ли она этот знак признания и родства? Ведь тогда обратного пути назад, пути на развод с герцогом у неё не будет. «А если она не знает об этих свойствах родовых артефактов? И согласится, не зная, что её ждёт?» — неожиданно мелькнула тревожная мысль, и Итон замер. Получится, что он добился своей жены нечестно, обманом? Нужно ли это ему? "Нет! Я всё сделаю и честно объясню последствия», — решил герцог и быстро принялся за работу. Перстень выглядел, как паучок, лапки которого неимоверным образом поднялись вверх и обнимали собой камень-печатку с вырезанным на нём стилизованным соколом. Итон аккуратно разогнул лапы-цапки из тяжёлого полновесного серебра и выкатил на стол оникс с рисунком. Вместо него он собирался поставить хрусталик от богини. Но это оказалось не так просто, так как необработанный камень не хотел занимать правильного и удобного места. В конце концов, намучавшись, но не сдавшись, Итон закрепил камень наиболее подходящим образом. Осмотрел свою работу и даже остался доволен. Правда, одна острая грань камня выпирала из обода перстня, но Итон надеялся, что это не причинит Мариенне вреда. Подхватив кольцо и даже не посмотрев на время, он стремительно направился в покои жены. — Итон? — сонная Марина непонимающе и тревожно всматривалась в мужа, который вдруг среди ночи (три часа пополуночи!) почти без стука ворвался в её спальню, миновав при этом её гостиную и даже не заметив там Себастьяна, который теперь за его спиной делал Марине успокаивающие знаки. — Что случилось? Отвернись, я оденусь! Герцог отшатнулся. Сделал шаг назад, понял, что непозволительно дерзок и также стремительно, как вошёл, покинул спальню, тщательно прикрыв за собой дверь. Накидывая халат и наспех прибирая волосы, Марина слышала, как он что-то объяснял Себастьяну. Её тревога не проходила, и Марина, не задерживаясь, вышла в гостиную. — Что случилось, Итон? — повторила она. Себастьян, повинуясь её знаку вышел из комнаты, и они остались вдвоём. — Мари, — хрипло начал герцог, старательно отводя от неё взгляд. Он не мог сейчас видеть такую мягкую, полусонную, щурящуюся от яркого света, такую соблазнительную жену, но и не мог отказаться смотреть на неё. Поэтому невольно взгляд его возвращался к тонкой шее, беззащитно торчащей из ворота ночного халата, к красивым маленьким рукам, перехватившим этот халат на груди, к миниатюрной талии, туго перехваченной пояском, а, главное, к огромным карим глазам, которые вопросительно-тревожно глядели на него. — Итон? — мари… Опять одновременно начали они, но теперь разговор повёл герцог. — Мари, сегодня я нашёл у себя знак богини — осколок горного хрусталя, в котором был впаян твой портрет. Никто в человеческом мире сделать такого не может. Это воля Предвечной. Хрусталь — талисман менталистов. Ты — сильный менталист-эмпат. Может быть, сильнейший из всех, раз именно тебя богиня имела ввиду, даря этот камень. Он усиливает силы мага безгранично. Но она подбросила его мне, значит, связывает нас в одно целое. Я понял, как подарить тебе этот камень — в виде нашего родового кольца. Но знай, приняв его, ты не сможешь отказать мне и станешь моей женой на самом деле. Герцог склонил голову в лёгком поклоне и протянул Марине раскрытую ладонь. На ней, переливаясь бликами от яркого света, лежал массивный серебряный перстень в виде паука с крупным камнем хрусталя в лапах. Марина опешила. Она напридумывала себе уже бог знает каких бед, а это, оказывается, герцог со своим «своевременным» предложением. Она хотела было возмутиться, оскорбиться, посмеяться в конце концов над мужем, но… Взглянув на его лицо, поняла, что дело действительно серьёзное. С богами этого мира не шутят и их волю выполняют. Об этом и Зоя Николаевна постоянно твердила. Но принимать так сразу на себя нерушимые обязательства Марина тоже не могла. Она молча и осторожно взяла с ладони мужа перстень и внимательно рассмотрела его. В кусочке хрусталя действительно был впаян её портрет, да не простой, а в двух разных проекциях.