Сжималась удавка, уже не оставалось времени и пространства для манёвра. Бронетранспортёры приближались, грузовик с эсэсовцами скрылся в другой стороне, но обязательно вернётся наш ум. С таким обилием живой силы и техники горстке разведчиков уже не справится. Один из БТРов вырвался вперед, запрыгал по рытвинам, швыряло солдат в кузове. Характер местности, по которой катила бронетехника, сильно усложнился - ямы стали глубже. Пулемётчик сбил прицел - теперь он стрелял абы как, его огонь перестал быть точным - этим надо было пользоваться. Разведчики поднялись всем гуртом, повалили в лес: четверо добежали, покатились за пригорок, руша молодой подлесок; остальных накрыл шквал свинца - как чувствовали, рухнули плашмя, заползали за укрытие. Пулемётчик исправил положение, отыскал разбежавшееся мишени. Глеб скорчился, закрыл голову движение инстинктивно помочь не могло - пули вспахали землю, буквально взорвался бугорок из слежавшейся глины, земляные ошметки ударили по телу. Шубин срывал остатки голоса: «Не вставать!.. Ждём пока пулемётчик будет перезаряжать!». Часть группы, окопавшаяся в лесу, открыла ответный огонь, боеприпасов не жалели - не самый подходящий момент для экономии. Восторженно закричал Шлыков, сбил пулемётчика. Фигура в чёрном комбинезоне повисла на борту, пулемёт, оставшийся без присмотра, задрался стволом вверх. Машина завиляла, ушла с курса, стало замедляться. Водитель второго бронетранспортера предусмотрительно притормозил. Разведчики продолжали вырабатывать боезапас. БТРы встали - терять свою технику немцы не собирались, предпочитая терять живую силу. С брони посыпались пехотинцы, стали разбегаться как тараканы, пулемет заткнулся. На второй машине пулемет отсутствовал - ещё лучше. Шквал огня прижал пехотинцев к земле. - Бегите! - проорал из леса Шлыков. – Вперёд, не спать! - продублировал Шубин. Он первым влетел под спасительный полок, ударился плечом о раскоряченную осину, земля не держала, прокатился кубарем по инерции. Откуда брались силы? Существовал ли предел человеческим возможностям? Голова кружилась, он кашлял обнимая дерево, пополз куда-то на коленях, нашёл оброненный ППШ, тот, к счастью, далеко не улетел. Истошные вопли прорвались сквозь пробки в ушах, звуки вибрировали, сыпались. Он то ли орал, то ли думал, что орёт: «Держаться! Не отходить! Не прекращать огонь!». Словно чувствовал дрожью в поджилках, что не все вернулись с поля. - Товарищ лейтенант, Брянцева нет! - крикнул Герасимов. Шубин тер глаза до кровавых чертей. Они метались как заведённые, плясали кадриль, прыгали через костёр. Поле перед опушкой заволокло дымом, красноармейцы орали на перебой, звали товарища. Поднялся Друбич, чтобы бежать, спасать, но Мостовой схватил его за ногу и тот впадение чуть не раздробил себе лицо. Брянцев молчал - ну где же там? - страшные мысли лезли в голову. БТРы не двигались - кто-то возился в головной машине, соскользнуло тело мёртвого пулемётчика, распростёрлась под колёсами. Пулемёт застучал, но ненадолго, видимо, кончилась лента. - Мужики, я жив! Контузило малость… - донеслось с поля. Брянцев пришел в себя, он приподнялся, полоснул очередью как раз в тот момент, когда поднялась жидкая цепочка пехотинцев и повалился обратно - цель залегла. Одна из пуль нашла свою цель - фигура в сером мундире повалилась на колени, солдат схватился за лицо, кровь стекала между растопыренными пальцами, сделал несколько маятниковых движений и рухнул замертво. Остальные в бешенстве стреляли - уже не по лесу, а по Брянцеву, который скорчился метрах в тридцати от опушки, плотность огня была пугающей. Пыль на маленьком участке местности встала непроницаемой стеной. Послышался слабый вскрик - вся группа заорала в ярости. Снова кто то привстал, но не решился броситься в поле - там не было шансов для живых. - Товарищ лейтенант что с Брянцевым? Мы не можем его там бросить! - крикнул Друбич. Даже в мыслях не было кого-то бросать. Глеб закричал, чтобы прикрыли, сам приготовился к броску: разве сделает кто-то лучше, чем ты сам? В этот момент из завесы пыли выскочил живой и невредимый Никита Брянцев с выпученными глазами. Он мчался зигзагами, пригибая голову, зачем-то озирался - можно подумать что-то видел сквозь дым. Товарищи взорвались криками, словно это был футболист, прорвавший оборону противника и стремительно гнавший мяч к воротам соперника. Брянцев упал в шаге от опушки – живой, просто сдали нервы. Фашисты открыли наугад массированный огонь. Он корчился в грязи, весь чёрный, только глаза блестели сумасшедшим огнём, его схватили за шиворот, втащили за пригорок. Шубин облегчённо перевёл дыхание. Брянцев вёл себя как-то странно - нервно смеялся, дергался, можно понять человека - как выжил в таком аду, уму непостижимо и сам ещё, видно, не осознал на каком он свете. Впрочем, после того как встряхнули, начал приходить в себя. Друбич замахнулся, чтобы ответить товарищу оздоровляющую пощечину, но передумал, опустил руку и правильно - ещё мозги вышибет. - Ну ты живучий, Никита! - завистливо пробормотал Мостовой. - Как там вообще можно было выжить? Чего кричал-то? - Камень в лоб попал, - у красноармейца заплетался язык, а на лбу действительно расплывалось синяя шишка. - Думал пуля. Ей богу, перепугался! - Ну если бы пуля, ты бы уже не испугался, - рассудительно изрек Герасимов. Плотный огонь прижал их к земле. Пыль рассеялась - немцы приступили к тщательной обработке опушки из стрелкового оружия. Пехота не поднималась - умирать не хотели. В траве мелькали каски, кто-то переползал. Офицер понимал, что сил для броска недостаточно, противник понёс потери: трое лежали неподвижно; четвертый стонал на всю округу, срывался в бред ,умолял привести к смертному одру его любезную Клару. Пулемёт на бронетранспортёре получил повреждения, несовместимые с дальнейшей работой. Машины сначало стояли неподвижно, а потом вдруг пришли в движение, стали разворачиваться, двинулись в направлении лесной дороги, которая втягивалась в осинник, в ста метрах на запад. Жар ударил в голову – обойдут по лесу, запрут в капкан - неприятности продолжали назревать. По одному поднимались немецкие пехотинцы, совершали перебежки. Далеко справа катилось облако пыли - возвращался грузовик с солдатами ваффен СС. Машина сменила направление - ушла с дороги и теперь двигалась наперерез, быстро сокращая расстояние. Разведчики продолжали вести огонь, но явно приуныли - из союзников у группы полковой разведки остался только осинник, иссечённый лесными дорогами. Но что-то подсказывало, что это не та чаща, где можно спрятаться. - Отступаем в лес! - прокричал Шубин. - Но не все сразу. Продолжаем стрелять! Бойцы поодиночке сорвались с места, и стали пропадать в лесу. Рывок был впечатляющий - подлесок таранили массой, за кустами растительность расступилась, среди унылых осин белели березки, уплотнился папоротник, по нему бежали как по болоту. - Бежим как крысы, товарищ лейтенант! - бормотал Савенко. - Только и делаем, что убегаем. - Предлагаешь перейти в наступление? - окрысился Шлыков. - Ты уж беги Коляша, пока бежится. За спиной, немного правее, работала техника - гусеничные БТРы-251 уверено осваивали бездорожье. Вопрос: кто кого обгонит носил временный характер. Мощность двигателя - сто лошадиных сил, а у человека одна, да и то человеческая. Идея, сверкнувшая в мозгу, была как вопль отчаяния. - Пётр Анисимович, гранаты есть? - Так точно, товарищ лейтенант! - красноармеец берёг дыхание, грудь упругой вздымалась. – Две РГД, одна лимонка, а ещё одна противотанковая, немецкая. - Молодец Пётр Анисимович! Герасимов, введи группу прямо, никуда не сворачивай. Действуй по обстановке. А мы со Шлыковым прогуляемся к дороге… - Есть, товарищ лейтенант! -Герасимов встрепенулся: - Эй братцы!.. А ну шире шаг!.. Чего плетётесь как контуженые? - Так мы есть контуженные, - простонал Мостовой, ломая в ужесточении сухие ветки. Не командуй Серёга, быстрее всё равно не сможем. Двое ушли в сторону, перебрались через овраг, бросились в гущу шиповника перед дорогой. Проезжая часть находилась совсем рядом, но лес на этом участке просто неодолимой стеной, деревьев практически не было, только неприлично разросшийся кустарник. Глеб пробивался, закрывая голову рукой - острые ветки рвали ткань комбинезона. Параллельным курсом мял кустарник Шлыков - режим тишины уже не требовался. БТРы подходили, гремели как адская наковальня. - Товарищ лейтенант, оставайтесь здесь, - Шлыков вылетел из кустов как пробка из бутылки, стал судорожно шарить в подсумке и пополз к дороге. - Брошу гранату под колёса - меня не заметят, не беспокойтесь. А вы стреляете по кустам на крики. Не лезьте на дорогу. - Давай Пётр Анисимович - выдохнул Глеб. - Да прояви осторожность - сам не подорвись. Нет у нас времени тебя вытаскивать. - А что, я похож на самоубийцу? – Шлыков оскалился в улыбке. - Ещё чего не хватало, пусть немцы дохнут, а у меня ещё планы на жизнь имеются. Его маленький рост играл на руку – Шлыков вкручивался в заросли как буравчик. Шубин вырыл каблуком ямку, утвердил в ней колено, чтобы иметь опору, приготовился к стрельбе. С боеприпасами становилось тревожно - в автомате осталась половина магазина, да в подсумке последний, запасной. Рёв закладывал уши - бронетранспортёры шли вплотную друг другу, дорога узкая, пространство для манёвра отсутствовало. Скорость была невысокой - не больше чем у бодрого пешехода, но у разведчиков в зарослях и такой не было. Спокойствие охватило лейтенанта, словно лежал он на пляже, где то под Анапой, смотрел на закат. Немецкая техника практически поравнялась, гремела как Мартеновский цех. За кустами не видно ничего - он зримо представил как Шлыков выползает на дорогу, закатывает гранату под колеса, как мячик в лунку. Прогремел мощный взрыв, что-то затрещало, истошно заголосили люди, позволившие заманить себя в ловушку. Бронетранспортёр встал, окутанный дымом, зловонная гарь рванула через кустарник - запершило в носу. Что-то лязгало, душераздирающе скрипело - подбитый БТР завертелся как раздавленная муха. Оглушённые солдаты сползали с брони. Шубин не решился открыть огонь - боялся попасть в Шлыкова - где он? Голова закружилась от успехов или погиб от своей же руки? Впрочем долго волноваться не пришлось: затряслась лещина и на крохотную полянку выкатился чумазый леший с ослепительной улыбкой. - Чего ждём, товарищ лейтенант? Я уже здесь. Они одновременно открыли огонь, а когда засвистели ответные пули - повалились на землю, продолжая огрызаться экономными очередями. На дороге царила суматоха: подбитый БТР потерял ходовые способности; немцы трещали как сороки, били наобум. Уцелевший бронетранспортёр предпринял попытку объехать своего пострадавшего сородича, но раздавил кустарник и провалился в яму. В десантном отсеке кто-то закричал как оглашенный, захлёбывался двигатель, колёса вращались в холостую, выбрасывали грязь. Живой силе неприятеля приходилось прятаться за броней. Судя по крикам, механику водителю удалось вывести машину задним ходом. Каркал офицер, приказывал цеплять трос к пострадавшей машине, вытаскивать её из этого чертова леса - слышать такое было сущим наслаждением. Перестрелка превращалась бестолковое занятие. Разведчики попятились - похоже они сделали всё, что могли: дорога заблокирована, по крайней мере эта. Лезть в чащу пешим порядком немцы не решались. Шальные пули срезали кору с деревьев. Двигатель второго БТРа работал на износ, машина сдавала назад, выволакивая пострадавший бронетранспортер. Тащить до опушки, разумеется, они его не будут - всего лишь до того участка, где подбитую машину можно объехать, а такой участок может оказаться совсем близко. Разведчики поднялись, бросились за деревья. Как-то смутно вырисовывалось верное направление, пробежали метров семьдесят по направлению к дороге, встали чтобы отдышаться. Гуща леса глушила звуки, казалось они ушли далеко, но что-то было не так. Вибрировал воздух, шел прерывистый фон - поди пойми откуда. - Молодец, Пётр Анисимович! - похвалил Глеб. - Сделал в лучшем виде, придраться не к чему. - А вы обращаетесь, товарищ лейтенант. Ещё не то сделаем. Главное в руках себя держать и чтобы голова от злости не лопнула. Тень метнулась из-за дерева, оба резко повернулись и, ей богу, чуть не исполосовали пулями растерявшегося Друбича, тот застыл, поднял зачем-то руки, смертельно побледнел. - Сдаешься? - крикнул Шлыков. - Ага, сдаюсь! - Друбич облегчённо выдохнул. - Вот чёрт!.. Даже и не мечтал, что свои пристрелят. - Ты сдурел?.. взорвался Шубин. - Чего подкрадываешься, как фашист? - Сами вы фашисты… - обиженно огрызнулся боец. - Я вас пошёл искать - Герасимов отправил. Вы же старшим его назначили, так он теперь командует налево и направо. - Считай, что нашёл, - усмехнулся Глеб. - Ну и где они? Тоже заблудились? - Эй, мужики, я их нашёл! - крикнул Друбич. Возбуждённые разведчики повалили из кустов, воинству явно требовалась радикальная смена образа – помыться, переодеться, замазать зелёнкой ссадины и царапины. Но вся компания улыбалась - пусть небольшая но победа и какая же радость охватывает людей, когда обходишься без потерь. - Товарищ лейтенант, рядом враг! - отчитался Герасимов. - Тянется в южном направлении, слегка поворачивает на запад. Нам туда и надо… Часть пути пройдём спокойно. Далеко ещё до наших, а то мы совсем перестали соображать? - Понятия не имею. Мы несколько раз теряли направление, смещались на восток. Линия фронта мало того, что дырявая, так ещё и петляет как попало. На той стороне уже не наша дивизия.